Зеркало Иблиса - Виктор Бурцев

— Ваше дело, бригаденфюрер. — Шпееру и в самом деле было все равно, какие у фон Лооса отношения с девушкой-водителем

— Я просто готовлю вас к сплетням. Так ли: иначе, о нас ходит много разговоров…

— О ком это — о вас?

— Обо мне, о Зиверсе, о многих других офицерах, которые имеют отношение к «Анненербе».

— Вы были на фронте, бригаденфюрер? — спросил Шпеер, чтобы перевести разговор в иное русло. Сам он давно уже ознакомился с досье фон Лооса и прекрасно знал, что бригаденфюрер родился в 1901 году в Хавангене, член НСДАП с 1931 года, имеет юридическое образование, работал в газете «Аугсбургер цайтунг», параллельно занимался боксом, имеет несколько медалей, затем довольно успешно поднимался по карьерной лестнице в СС, в ходе французской кампании служил в 12-й армии Листа при штабе.

— Можно сказать, не был, — честно ответил фон Лоос. — Французский вояж не в счет. Правда, я выезжал в июне 1941 на Восточный фронт, но всего лишь на несколько дней, да и то до передовой мы не добрались. А вы, насколько я знаю, недавно из России?

— Да, в феврале… Мы что, уже приехали?

Кафе — маленький домик восемнадцатого века — стояло под сенью огромных тополей. Шел мелкий дождь, и Шпеер с бригаденфюрером поспешили войти внутрь. Зальчик был практически пуст, но румяная пожилая хозяйка, с откровенным восхищением глядя на золотой партийный значок Шпеера, отвела их в подобие кабинета, отгороженное плюшевыми ширмами.

— Кофе, пирожные и коньяк, — распорядился фон Лоос. — Вы не против, господин рейхсминистр? И расскажите еще немного о своей поездке в Россию.

— С удовольствием. Я полетел в Днепропетровск вместе с Зеппом Дитрихом, чтобы проконтролировать ход ремонта железных дорог на юге России. Что мне запомнилось? Ужасающее однообразие пейзажа, руины, собачий холод, постоянный снег… Я пробыл там всего лишь неделю и не горю желанием попасть туда еще раз. Тем более что во время моего пребывания в Днепропетровске город едва не взяли русские… Вряд ли мы тогда сидели бы с вами в этом теплом кафе, бригаденфюрер.

— Вы — человек штатский, Шпеер, и вам легче будет понять меня. Я для того и спросил вас о России. Что вы думаете о сегодняшней встрече с физиками?

— Я думаю, что планы у них величественные, но воплощения их придется ждать очень долго.

— Стало быть, надежды фюрера призрачны?

— Не очень хороший вопрос. — Шпеер отпил кофе и шутливо погрозил пальцем бригаденфюреру. Фон Лоос почему-то был ему симпатичен. — Но я с вами согласен.

— А ведь атомная бомба пришлась бы очень кстати. Десяток таких бомб — и война выиграна. И на Востоке, и на Западе… Мы сами свои первейшие враги, господин рейхсминистр. Мы сами нанесли себе сокрушительный удар, когда выпустили из страны некоторых еврейских физиков. Они могли работать и здесь, не важно, на каких условиях. — Согласен с вами, бригаденфюрер. Но давайте вернемся к «Тангейзеру».

— А что «Тангейзер»? Это как раз тот случай, когда мы ничего не можем поделать и полностью полагаемся на волю обстоятельств. Все в руках штурмбаннфюрера Фрисснера, ведущего свой отряд через пустыню к нагорью Тибести. Мы не могли послать более крупный отряд, чтобы не привлекать внимание англичан, да и итальянцев тоже. Они либо дойдут, либо не дойдут. Либо дойдут и ничего там не обнаружат. Я не исключаю и такой возможности — вдруг старый профессор Замке попросту выжил из ума и записывал свои сумасбродные видения? Он ведь был еще и наркоманом, курил гашиш…

— То есть к «Тангейзеру» никто не относится всерьез? — уточнил Шпеер, беря из вазочки чудный маленький эклер.

— Нет, почему же. Просто по-настоящему всерьез к нему начнут относиться, когда будут получены конкретные результаты.

— У вас есть копия работы Замке?

— Разумеется. И я прошу прощения за то, что до сих пор не предоставил ее вам.

— Не стоит, все равно мне было не до чтения…

— Даже когда вы ее прочтете, ничего особенного не узнаете. Намеки, игра слов, местами просто ничего нельзя разобрать.

— А что думает об этом Зиверс?

— Зиверс? Он как раз не верит. Более того, у него имелись какие-то разногласия со стариком профессором еще в стародавние времена… Он бы ставил палки в колеса, но история каким-то образом дошла до фюрера.

— Так это не ваших рук дело? — удивился Шпеер. — Я полагал…

— Нет-нет. Я теряюсь в догадках, господин рейхсминистр. Может быть, еще кофе?

— Спасибо. Замечательное кафе, бригаденфюрер. Как вы его обнаружили?

— Все очень просто. Его содержит моя мать. — Так вот оно что! Эта пожилая женщина?

— Нет, это фрау Рилль. Мама бывает здесь изредка, в основном в праздничные дни. Если подвернется случай, я вас познакомлю.

— Что ж, было интересно побеседовать с вами, бригаденфюрер, но мне пора. Шпеер поднялся Когда он надевал шляпу, фон

Лоос остановил его и тихо сказал:

— Я не сказал вам самого главного, господин рейхсминистр. Информация конфиденциальная, пока об этом знаю только я. Дело в том, что операцией «Тангейзер» заинтересовались англичане.

— Что? — Шпеер резко повернулся. — Откуда?

— Вот и я хотел бы знать. Еще несколько минут назад я стоял перед дилеммой: сообщать вам эту неприятную новость или же нет. Как видите, выбрал второе.

— Польщен, — сухо сказал Шпеер.

— Пока я вижу лишь один выход — направить в Африку ложный отряд. Как я понимаю, англичане знают о примерной цели операции, но пока не располагают сведениями об экспедиции Замке — Фрисснера. И мы должны сделать так, чтобы «томми» запутались. Вы согласны?

— Наверное, это разумно, — подумав, сказал Шпеер. Они покинули кафе и пошли к автомобилям.

— Разрешите, я завтра утром перезвоню вам. Мне очень нужна ваша поддержка, господин рейхсминистр, — сказал фон Лоос, прощаясь. Шпеер молча кивнул и сел в машину.

Он ровным счетом ничего не понимал.

34

Говорящий много, но бездумно, да будет, унижен!

В маленьком просмотровом зале было пусто. Если сказать точнее, в нем не было никого, кроме двух человек. Один небрежно развалился в кресле, однако в его позе чувствовалось скрытое напряжение и неуверенность, другой сидел свободно и, подперев голову, смотрел на экран. Первый иногда искоса поглядывал на второго, не заснул ли, не скучает ли?

На экране двигались люди, черно-белая картинка иногда мерцала и темнела, выдавая невысокое качество лабораторной техники, а может быть, непрофессионализм оператора. Из динамиков доносился комментарий.

Вольфрам Зиверс, а именно он был тем человеком, который внимательно смотрел на экран, подперев голову рукой, комментариев почти не слышал и изображение его интересовало мало. Так или иначе, выводы экспериментаторов, предоставленные в виде кинематографического отчета, были ему ясны. Теория по данному вопросу его занимала мало. Самое интересное сейчас — это практический аспект исследований, а потому люди-тени, что бродили с той стороны черно-белой реальности, касались Вольфрама мало. Однако обижать заместителя Карла-Марии Виллигута не хотелось. Этот самый заместитель, похоже, имел прямое отношение к фильму, может быть, именно он и держал камеру в руках.

Наконец мелькнули грубо сделанные титры, какие-то значки, и экран погас. В зале загорелся тусклый свет.

Зиверс пошевелился и растер затекшую шею. Заместитель мигом потерял свой расслабленный и небрежный вид.

— Итак, Вернер! — Зиверс поймал себя на том, что ему не хочется смотреть на собеседника прямо. И касаться его тоже не хочется, даже сидя рядом, он отклонился в противоположную сторону. А тот, напротив, всячески стремится прикоснуться к главе «Анненербе», дотронуться, подать руку… Странный человечек. Когда Зиверс думал о нем, в голове возникал неприятный образ пиявки. — Что вы можете добавить к этому материалу?

Вернер сделал движение, дернулся, словно хотел не то вскочить, не то заключить Вольфрама в объятия. Зиверс подозрительно покосился на него.

— Конечно, оберштурмбаннфюрер, на данный момент мы можем конкретно сказать не слишком многое. Безусловно, наши изыскания представляют научный интерес для…

— А практический интерес они представляют? — перебил его Зиверс.

— Конечно! Обязательно! — Вернер завозился в своем кресле. Ему явно было неудобно. — Практический эффект огромен, оберштурмбаннфюрер. Влияние на сознательную деятельность человека всегда привлекало внимание нашей лаборатории. На данный момент разработано несколько методик, позволяющих вести уверенный контроль за поведенческими структурами подопытных.

— Вы имеете в виду тех идиотов, поедающих траву?

— Да. — Заместитель криво ухмыльнулся. — Опыты с практическим гипнозом, химическими веществами и специальным воздействием… Дают определенный эффект.