Помогать нельзя наказывать, терпеть нельзя просить? Бедность и помощь нуждающимся в социокультурном пространстве Англии Нового времени - Юлия Евгеньевна Барлова

труде чесальщиков льна; требуются по меньшей мере три или четыре прядильщика, чтобы давать постоянное занятие одному ткачу, и более 4/5 всего количества труда, необходимого для изготовления полотна, затрачивается при изготовлении льняной пряжи; но наши прядильщики состоят из бедняков, обычно женщин, разбросанных в различных частях страны, не встречающих поддержки или защиты. Не от продажи их работы, а от продажи законченного продукта ткачей получают свою прибыль наши владельцы крупных мануфактур».

В результате установления экономического курса на свободу торговли, по мнению Адама Смита, простые труженики получат больше возможностей трудоустройства – следовательно, безработица сократится.

Итак, свободный рынок – это ключ к изменению ситуации с трудящейся беднотой. Великий экономист был уверен, что свобода торговли создаст естественные условия, при которых даже «повышение цены таких товаров, которые представляют собою действительно необходимые предметы для жизни и предназначены для потребления неимущих, как, например, грубые шерстяные изделия, должно уравновешиваться для бедняков дальнейшим увеличением их заработной платы». Правда, мыслитель не уточняет, каким образом будут повышаться заработные платы: сами по себе или с помощью неких мер со стороны. Неудивительно поэтому, что Смит оговаривается: «ожидать восстановления когда-нибудь полностью свободы торговли в Великобритании так же нелепо, как ожидать осуществления в ней «Океании» или «Утопии». Этому непреодолимо препятствуют не только предубеждения общества, но и частные интересы многих отдельных лиц, которые еще труднее одолеть».[203]

В-третьих, необходима реформа налогов и пошлин – повышение налогов на роскошь, понижение налогов на предметы первой необходимости, прогрессивное налогообложение. «Предметы первой необходимости, – пишет Смит в «Богатстве наций», – составляют главный расход бедняков. Им трудно доставать себе пищу, и большая часть их скромного дохода затрачивается на приобретение ее. Предметы роскоши и суетности вызывают главный расход богатых, а великолепный дом еще украшает и выставляет в наиболее выгодном свете все другие предметы роскоши и суетные украшения, которыми они обладают. Поэтому налог на наемную плату должен, но общему правилу, ложиться наибольшей тяжестью на богатых, и в такого рода неравномерности нет, пожалуй, ничего особенно несправедливого».

«Когда пошлины на роскошные экипажи, кареты, почтовые кареты и т. п. устанавливаются в более высокой пропорции к их весу, чем на экипажи, перевозящие предметы необходимости, – телеги, фургоны и т. п., – поясняет он свою позицию в другом месте, – то леность и тщеславие богатых будут участвовать в оплате расходов для облегчения положения бедных, удешевляя перевозку тяжелых товаров во все части страны. Но так как заставная пошлина повышает цену товаров пропорционально их весу, а не стоимости, то она оплачивается главным образом потребителями громоздких и простых товаров, а не дорогих и легких. Поэтому, какие бы нужды государства ни намеревались покрывать этими пошлинами, они будут оплачиваться главным образом бедными, а не богатыми за счет тех, кто наименее, а не тех, кто наиболее способен оплачивать их».

Главное возражение Смита против всех подобного рода налогов – это их неравномерность, неравномерность худшего сорта, так как они зачастую ложатся гораздо большей тяжестью на бедных, чем на богатых. Дом в небольшом городе, сдающийся за 10 фунтов, может иногда иметь более окон, чем дом, приносящий 500 фунтов в Лондоне, и хотя жилец первого, наверное, гораздо беднее жильца второго, однако, поскольку его доля определяется налогом на окна, он должен вносить больше на содержание государства».

И, напротив, «полезность» налога Смит также определяет его «справедливостью» для беднейших слоев. Так, он приводит в пример Голландию, где налоги, которыми «облагается мужская и женская прислуга, представляют собой налоги не на капитал, а на личные расходы, и в этом отношении походят на налоги на предметы потребления. Такой именно характер имеет налог в одну гинею с каждого слуги-мужчины, недавно введенный в Великобритании. Наибольшей тяжестью он ложится на средний класс. Человек, имеющий ежегодный доход в 200 фунтов, может держать одного слугу; обладатель дохода в 10 тысяч фунтов в год не будет держать 50 слуг. Но зато налог этот не задевает бедных!»

Наконец, автор «Богатства наций» предлагает освободить народ «от некоторых наиболее отяготительных налогов, от налогов, какими обложены предметы необходимости или промышленное сырье. Бедный труженик получит таким образом возможность жить лучше, работать дешевле и посылать свои изделия на рынок по более дешевой цене. Дешевизна его изделий увеличит спрос на них, а следовательно, на труд тех, кто производит их. Такое увеличение спроса на труд увеличит численность и улучшит условия жизни трудящихся бедняков. Их потребление возрастет, а вместе с этим возрастет и доход, получающийся со всех тех предметов их потребления, которые будет сочтено нужным по-прежнему облагать налогом.»

Четвертое предложение Смита – обязательное образование для низших классов. В отличие от большинства современников, с недоверием относившихся к «излишнему» образованию низших слоев и предлагавших ограничить обучение бедняков навыками чтения религиозных текстов, он настаивал на том, чтобы давать беднякам навыки чтения, счета, письма, а также основы геометрии и физики.

«Хотя люди из простонародья не могут в цивилизованном обществе получать такое хорошее образование, как люди знатные и состоятельные, однако умение читать, писать и считать может быть приобретено в столь ранний период жизни, что большинство даже тех, кто воспитывается для более простых занятий, имеет время приобрести эти познания еще до того, как они могут быть приставлены к этим занятиям. С весьма небольшими издержками государство может облегчить, поощрять и даже сделать обязательным (! – Ю.Б.) почти для всего народа приобретение этих наиболее существенных элементов образования».[204]

Смит полагает, что «общество может облегчать приобретение этих знаний учреждением в каждом приходе или округе небольшой школы, где дети могли бы обучаться за столь умеренную плату, которая была бы посильна даже для рядового поденщика; учитель должен был бы частью, но не целиком, оплачиваться из общественных средств, потому что при оплате его целиком или главным образом за счет общества он скоро научился бы небрежно относиться к своему делу».[205]

Таким образом, Адама Смита можно считать почти единственным мыслителем XVIII века, который не только всерьез выступал за более качественное образование низших слоев, но и считал последнее одним из инструментов борьбы с бедностью.

Недостаток образования Адам Смит считал фактором, мешающим тому, чтобы вызывать симпатию у других членов общества. На тех, у кого нет образования, – писал Смит в «Теории нравственных чувств», – люди смотрят с презрением и «отказывают им в счастье»[206].

Воззрения Смита на бедность и социальную помощь во многом уникальны. Интересно, что ему приписывают одинаковое влияние на взгляды мыслителей, находящихся на противоположных полюсах идеологических построений о бедности. Так, американская исследовательница Шэрон Вогэн сравнивает отношение Смита к бедности с