Одинокий мальчишка. Автобиография гитариста Sex Pistols - Стив Джонс

наверное, в таком виде можно и в банк пойти работать, но в начале 1975 года ничего подобного еще не видели. Полагаю, ей нравилось внимание, но раньше я думал: «Твою же мать! Да у нее просто стальные яйца, если она так ходит».

Своим магазином Sex Вивьен и Малкольм хотели достучаться до чувств многих, кто желал чего-то необычного – музыка стала слишком дешевой и дерьмовой, и Британия казалась ужасно серой и скучной. И если никто другой не собирался ничего изменить, то почему бы им самим не попробовать? Шестидесятые к тому времени были уже вчерашним днем, глэм как бы утихал. Когда как не сейчас воспользоваться возможностью вызвать волнение, исписав все стены порнографическими цитатами, вытащив из шкафа латексные шмотки, напялив на себя и выйдя на центральную улицу (или, в нашем случае, на Кингс-роуд)? Без таких личностей, как Джордан, способных воплотить свои идеи в жизнь, магазин Sex – и, может быть, даже панк – стал бы простым очередным тайным местом сбора выпускников колледжа искусств. Он так бы и остался идеей на бумаге.

Когда в магазине продавался садо-мазо-прикид, там царила странная атмосфера. Мне латексные костюмы с точки зрения их сексуальности никогда не нравились – меня это абсолютно не возбуждало. Даже спустя годы, когда Линда Доминатрикс тоже устроилась в магазин Sex, а Сид и люди из тусовки стали зависать в ее подвале, меня это никогда не прикалывало.

Насколько ты, возможно, заметил, я не ханжа, но даже у меня есть предел, и пиздец, который творился в магазине Sex, шокировал даже меня. Я зависал там с Крисси или Джордан (если вдруг кому-то интересно, я никогда ее не трахал – оказалось, что ей больше нравились парни, похожие на Адама Анта[86]), и после работы туда заходили депутаты в деловых костюмах в тонкую полоску. Шли в примерочную, надевая костюм из латекса, и дрочили. Это было любимым занятием всех богачей-извращенцев. Полагаю, они этому еще в частной школе научились. Глен постоянно ныл, что ему приходится все отчищать от кончи.

Магазин Sex задумывался как атрибут моды, а не магазин фетиша, но, сдается мне, этим уебкам плевать, где гонять лысого. Построй им хоть шалаш – они и там все зальют. Я даже не знал, кто эти люди, пока мне не рассказали: обычные мужики с портфелями (в отличие от того портфеля, который я нес по Кингс-роуд, в их портфелях реально что-то лежало, пусть даже баночка Вазелина и резиновая садомазо-маска), но я хорошо помню, что туда несколько раз захаживал журналист и телеведущий Реджинальд Босанкет. Он был безумно одержим Джордан, и иногда, когда вел вечерние новости, подмигивал в камеру, как бы намекая ей, что в ее честь носит штаны из латекса. Если говорить о том, чего Малкольм пытался добиться, показав британский истеблишмент в истинном свете, – возможно, это был один из лучших моментов его славы.

Еще меньше меня этим нездоровым увлечением интересовались стиляги. Раньше им нравилось зависать в магазине Let It Rock, но они не на шутку разозлились, когда магазин сменил ассортимент. В первые дни магазина Sex было несколько неприятных случаев, и позже противостояние стиляг и панков превратилось в настоящее насилие – несколько человек, как в группе Sex Pistols, так и вне ее, включая Куки, будут время от времени подвергаться нападениям с применением стекла и даже холодного оружия. (Мне повезло: меня от травмы спас Плащ-невидимка). Считалось, что это насилие рассматривалось как старые добрые разборки между модниками и рокерами, но в этот раз все было куда специфичнее. Стиляги ненавидели панков, так как считали, что панки отобрали у них магазин, а также, возможно, полагали, что Малкольм их предал. Безусловно, они были далеко не последними, кто так думал.

Как только наша группа стала пользоваться известностью, мне не пришлось носить и иметь дело с резиновыми шмотками. Малкольм и Вивьен никогда нас об этом не просили, мы просто выбирали себе то, что хотели, и они либо брали с нас оплату, либо не брали. Но мне нравились футболки – с сиськами и голыми молодыми мальчиками, курящими сигареты, маской насильника[87], а еще с ковбоями с высунутыми членами. Я врубился, что смысл в том, чтобы шокировать окружающих. Глен и Берни Родс считали некоторые мои футболки оскорбительными, а я не видел в этом ничего плохого.

Я не знал, зачем все это Малкольму. Мне казалось, что раньше он крутил интрижки с геями, но я никогда не считал, что именно это его и мотивировало. Они с Вивьен выглядели нормальной парой, но полового влечения я между ними не чувствовал. В теории Макларену нравилось все мирское и естественное, но это, скорее, была показуха. Ничего подобного он не пробовал.

Иногда, когда я что-нибудь вытворял, он был в шоке и начинал хихикать, как школьник. Полагаю, по этой причине в этом вопросе я никогда не воспринимал его всерьез. Даже когда он стал заигрывать с детским порно, и, возможно, мне это было бы близко, учитывая, что я пережил в детстве и разочаровался, меня это никогда не беспокоило. Возможно, по той же причине я никогда не думал дважды, прежде чем надеть шмотки со свастикой, – потому что в то время считалось гораздо важнее немного встряхнуть общественность, нежели думать о том, что ты оскорбишь чьи-то чувства.

Впервые название «Sex Pistols»[88] появилось на одной из таких футболок. Кажется, Малкольм, Вивьен и Берни придумали его вместе, и идея состояла в некоем манифесте, поэтому на одной стороне футболки было написано «Ненавидь», а на другой – «Люби», а слоган сверху гласил: «Однажды утром ты проснешься и узнаешь, на какой стороне кровати лежал…» На футболке был огромный список того, чего ты должен любить, а чего ненавидеть, – честно говоря, о чем-то я даже никогда не слышал, и думаю, это была скорее попытка добиться позиции «Мы против них», нежели что-то определенное. Как бы там ни было, в середине «Люби» было написано «Красафчик Джонс и его АВТОМАТИЧЕСКИЕ УДОВЛЕТВОРИТЕЛИ».

Конечно же, Красафчик меня более чем устроил, а вот насчет АВТОМАТИЧЕСКИХ УДОВЛЕТВОРИТЕЛЕЙ я был не до конца уверен. Звучало как-то по-гейски. Меня беспокоило не то, что все решат, что мы заднеприводные, – как я уже сказал, меня моя ориентация не парила, потому что мне нравились телочки и я в то время трахал их столько, что, скорее, был ходячим самотыком, – а то, что это название скажет о нашей группе, если мы его все-таки выберем. Как я помню, одним из нас, кому оно реально поначалу понравилось, был Уолли, и получилось немного жестоко, потому что к тому времени он уже собирался уходить.

Малкольм уже долгое время заставлял меня взять в руки гитару и отнестись к этому серьезнее. Во-первых, для того, чтобы на сцене мне было чем занять руки и не выглядеть придурком. Но потом, наблюдая за Уолли, я стал въезжать довольно быстро. Я по-прежнему понятия не имел, что стану гитаристом группы, – меня фактически насильно заставляли, и чудесным образом это сработало. Не хочу выглядеть эзотериком, но остается лишь удивляться, как иногда все сходится и встает на свои места. Как с Игги Попом – он ведь поначалу в своей группе играл на барабанах, а потом вдруг стал фронтменом, потому что этому суждено было случиться.

Именно когда Малкольм вернулся в Англию, конкретно проебавшись с New York Dolls в Америке, тогда он и начал навязывать мне гитару. Ему бы стоило