Одинокий мальчишка. Автобиография гитариста Sex Pistols - Стив Джонс

раз до прихода Джона в группу я видел, как Сид ошивается возле магазина – предположительно, это было, когда Вивьен его и заприметила. Он тоже всегда выглядел замечательно. Эти двое шли по Кингс-роуд и выглядели так, будто уже были звездами, и пусть еще никто даже понятия не имел, кто они такие.

Джон притягивал не только внешним видом – крашеные зеленые волосы, булавки (задолго до того, как их начала носить Вивьен) и футболка с надписью: «Ненавижу Pink Floyd», которую он сам испортил, – а еще Джон был симпатичным. Поэтому все остальное абсолютно не имело значения – у него были идеальные черты лица. И многое из того, что потом станет панковским прикидом, похоже, первым на себя примерил именно Джон. Разумеется, Боуи тоже ставил волосы торчком, но это был скорее элемент гламура, тогда как в случае с Роттеном это была самодеятельность – именно поэтому такой внешний вид стал выделяться и привлекать внимание.

Позже я видел фотки, где Ричард Хэлл делал все то же самое, но вряд ли их видел Роттен, и, поверь, если бы ты его об этом спросил, он бы сказал, что не видел. Может быть, если подумать о том, каким мир был в начале 1970-х, такой стиль одежды для того времени подходил как нельзя кстати. Как бы там ни было, классный был прикид.

Утверждения американцев о том, что все начали они, по мере развития панка становились весьма скучными и банальными. Безусловно, ньюйоркцы что-то мутили, но совершенно не то, что делали мы. Конечно же, на нас оказали влияние The Stooges и The New York Dolls, но не больше, чем Roxy Music или The Faces. И я помню, как мы впервые услышали альбом Ramones, когда уже вовсю репетировали сами. Мы даже в лицо их не видели, поэтому никто из нас не подумал: «О, теперь надо с этих ребят брать пример!» Прикол в том, что я потом подружился с Джонни Рамоуном, и журналист по имени Легс Макнил был лидером бригады «Американцы были первыми» – Джонни (Рамоун) его терпеть не мог. И не хотел иметь ничего общего ни с ним, ни с его пиздобольством.

Но давай вернемся к другому Джону. И Малкольм, и Глен постоянно ныли о том, что Роттен всегда приводил с собой свиту, но я лишь помню, что поначалу Джон приходил с девушкой из колледжа – имя не помню, – а еще брал с собой Джона Грэя, который выглядел, скорее, как студент из колледжа искусств. Роттен никогда не приходил со своими корешами, топившими за «Арсенал», хотя я знаю, что они у него были, потому что его братья болели за этот клуб.

Поначалу между нами возникла некая неприязнь, но не такая, как думал Малкольм (он по-прежнему придерживается правила «разделяй и властвуй», хотя давно уже лежит в могиле). Мне просто не понравилось, как Джон вел себя на прослушивании, – мне это действовало на нервы. Я считал, что он относится к делу несерьезно, и меня немного напрягало, что он даже не пытался нормально спеть, чтобы заполучить место в группе. По прошествии лет могу сказать, что мое нежелание видеть Джона в роли вокалиста – «Так, а теперь покажи, какой из тебя певец» – было связано с тем, что именно по этой причине я не подходил на роль певца, а он, получается, подошел. Я-то пытался быть как Род Стюарт, а у Джона почему-то появилось право стебаться, но ведь в этом и есть весь Роттен – именно такой человек и был нужен в Sex Pistols.

Помимо всего прочего, это была моя группа, а он пришел с улицы. Джон, возможно, меня немного побаивался, ведь физически я сильнее. Однако он компенсировал это интеллектом и постоянно опускал меня – ему это здорово удавалось, потому что он необычайно умен, а я был туповат и в школе ничего не учил. Джон до сих пор так делает, но, к счастью, я уже давно на него не обижаюсь и не считаю его перлы оскорблением. Джон столько всего говорит, что если бы на его месте был кто-то другой, меня бы, возможно, это задело. Но это же Джон!

Не знаю, была ли у них с Малкольмом когда-нибудь симпатия. Отношения, безусловно, были не такие, как у нас с Маклареном, – я всегда был открыт для предложений Малкольма и хотел знать, что мы будем делать дальше, а с Джоном они с самого начала были, скорее, соперниками. Думаю, они слишком уж похожи, и Роттен, видимо, чуть ли не с первых дней просек, что Малкольм – тот еще пиздобол, коим он, конечно же, и являлся, но знаешь, как говорят: рыбак рыбака видит издалека.

Какой бы разной ни была музыка, все группы в основе своей одинаковые. Знаешь, почему я до сих пор люблю смотреть документальные фильмы про группы вроде The Eagles (да, артикль the здесь не нужен, но без него смотрится как-то глупо)? Да потому что их история мне невероятно близка. Личности и трения, причины разногласий между участниками – такое ощущение, что это никогда не изменится.

Вокалист – потому что эта работа для того, кто хочет стоять у сцены и орать: «Посмотрите на меня! Взгляните на меня» – почти всегда будет чувствовать себя крайне уязвимым, и обычно он еще и мудак. Потом идет гитарист, который хочет телок, а еще в любой группе есть как минимум один странный интроверт. Для меня же в Pistols этим интровертом был Куки. Весьма необычно, что он стал барабанщиком, но он нам подходил, потому что барабанщики, как правило, терпят неудачу. Думаю, это в основном потому, что всем на них плевать и они просто сидят где-то на задворках. Спустя какое-то время их начинает это раздражать, как футбольных вратарей.

Но уникальность нашей ситуации заключалась в том, что всех нас объединил магазин Малкольма и Вивьен. Что я, что, в меньшей степени, Куки – мы там зависали, потому что нам тупо некуда было больше пойти, потом появился этот «субботний мальчик» Мэтлок, затем пришел Джон с целью купить замшевые туфли – магазин Sex стал той самой Меккой, которая всех нас притягивала. И, если мы собирались показать эту атмосферу миру, нужно было найти место, где можно комфортно сочинять музыку.

Первые пару попыток найти репетиционную базу так и не увенчались успехом. Сначала была какая-то хипстерская дыра к югу от реки в Ротерхите, и Роттен вечно ныл, что мы никогда туда не приезжаем. Затем было местечко «Роза и корона» в Уондсворте – обычный паб, и один аферист втирал нам, что это репетиционная студия. Звукоизоляции никакой не было, поэтому вечно приходилось выслушивать жалобы, и располагался паб прямо на перекрестке, поэтому казалось, что мы репетируем прямо посреди дороги. Место это вызывало депрессию: надо было туда тащиться, потом устанавливать аппаратуру. Там было ужасно, и я ненавидел эту чертову дыру. На самом деле мысль о репетиции пугала меня до усрачки…

Ну, по крайней мере, у меня появилась классная отмазка.

Глава 16. Принц с Денмарк-стрит[92]

Первые несколько недель после того, как в августе 1975 года к группе примкнул Роттен, были отвратными. Как только Уолли указали на дверь, мы сразу же лишились комфорта и удобств студии «Риверсайд», поэтому каждый раз,