Оплодотворитель - Дементий Толли

течение двух месяцев, которые Вы мне предлагаете провести в ФРГ, минимум восемь бездетных российских женщин не смогли бы стать матерями здоровых малышей. Могу ли я себе позволить посвятить одну шестую года исключительно Вам, при всех Ваших, на мой взгляд и вкус, несомненных женских достоинствах? Поэтому делаю Вам встречное предложение: Вы приезжаете на свою бывшую родину, в город, в котором живу я, снимаете номер в одной из гостиниц (рекомендую гостиницу «Юбилейная») и в течение двух контрактных месяцев я буду частым Вашим гостем. Надеюсь, Вы не найдёте это письмо и моё контрпредложение обидными для себя. Поверьте, я очень хотел бы стать биологическим отцом Вашего сына, или дочери.

                                           Родослав Муромский»

Ответив на все три последних электронных письма, Род заглянул в записную книжку, освежая в памяти свои миссионерские ближайшие планы. «Так, – сам себе сказал оплодотворитель – сегодня в восемь вечера у меня пятое свидание с Зинаидой Теребус. Ладно, ехать не далеко – можно пару часов, пожалуй, поспать. В спальню к себе не пошел, а прилег в гостиной на диване, подложив под голову шелковую подушку, вышитую когда – то затейлевым многоцветным узором руками Марии Васильевны. Он лежал, сначала глядя в потолок, потом смежил веки, но сон не шел. Отчего то нахлынули воспоминания о маме, о её многолетнем безнадежном ожидании женитьбы непутёвого сыночка, о маминых мечтах о внуках. Конечно же их она имела ввиду, когда, умирая у него на руках, произнесла последние слова: «Не дождалась…» «Мог ли я тогда говорить ей правду? – Спросил он сам себя. – Смогла бы она поверить в то, что у неё уже больше тысячи внуков и внучек? Нет конечно! Для неё такие слова были бы, в лучшем случае, просто глупой шуткой, а то и гнусной издёвкой – не иначе; и, в сущности, была бы абсолютно права. Вот у тебя, Муромский, невообразимое множество, вроде бы, твоих детей, и не один из них не назовёт тебя папа, ни один! Но, разве это не справедливо? Скажи честно: тебя что – то интересовало, кроме факта их зачатья? Нет! Говоря по совести, тебе было безразлично: все ли они родились живыми на белый свет, здоровы ли, как их называли. Впрочем, имя одного, можно сказать моего первенца, мне все же известно – Николай. Теперь он уже вполне взрослый парень, но не Николай Родославович Муромский, а Николай Эдуардович Гессер – законный сын, воспитанник и наследник покойного Эдуарда Николаевича. Вот его то Коля, естественно, будет чтить и помнить, как своего родного отца – и это правильно! Так и должно быть! А ты, брат, придёт срок, будешь вот так коротать время в холостяцкой квартире в полном одиночестве, пока не отдашь концы. Ладно, нечего жаловаться на судьбу – ты её сам такую выбрал. Ты не отец и не муж, ты – оплодотворитель! Это твоя миссия, это, пока не иссякла мужская сила, твоя стезя! Отбрось хандру и отправляйся лучше к очередной «роженице». Ждёт свидания с тобой в надежде на вторую беременность согласно контракту №1311 рыжеволосая Теребус Зинаида».

Здесь уместно пояснить по поводу второй ожидаемой Зинаидой беременности. Дело в том, что Зина четыре года тому назад уже заключала с Муромским контракт на оплодотворение и благополучно родила от него здоровую хорошенькую девочку. Жизнь молодой женщины после этого знаменательного события наполнилась особым ни с чем не сравнимым счастьем материнства, так желанного, умной независимой самодостаточной женщине, пользующейся успехом у определённой категории мужчин, пригождающихся время от времени на роль любовников, но абсолютно не соответствующих представлениям о том, какими качествами должен обладать муж и тем более отец её детей. Материальные проблемы Зинаида Теребус не испытывала. Дочка росла, но ещё быстрее росли доходы маленькой семьи, благодаря бизнес – талантам мамы Зины. Не удивительно, что настал момент, когда маме Зине очень захотелось иметь сына – будущего наследника семейного бизнеса, и братика для дочки. Мысль о том, чтобы биологическим отцом наследника может стать снова Родослав Муромский показалась Зинаиде естественной и разумной…

Глава 7. Суд – продолжение.

Прочитав внимательнейшим образом текст одного из контрактов на оплодотворение, и, отметив для себя отточенность формулировок многих пунктов, свидетельствующих о несомненном участии в этом консультанта – юриста, судья продолжила механически перелистывать страницу за страницей, не вникая уже в неизменную содержательную часть контрактов, а лишь задерживая взгляд на именах и фамилиях женщин, поименованных в них «роженицами»; и в душе у неё в эти минуты творилось невообразимое смешение чувств и распря взаимоисключающих умозаключений, напитанных соками противоречивых эмоций. «Каков же негодяй этот Муромский! Ну и хлюст! Просто какой – то циничный ловелас! – Была самая первая оценка судьёй ответчика. – Подожди, что ты так сразу клеймишь человека не разобравшись. Ведь, никого из всех этих «рожениц» он не неволил, не обманывал, не принуждал к сожительству. По сути, каждая из них просила его о такой необычной услуге. Нет сейчас я не в состоянии подойти к делу объективно с холодной головой. Надо успокоиться и хорошенько подумать. Пока же полезно будет всё – таки послушать ответчика.»

– Господин Муромский хотелось бы услышать от вас комментарии относительно представленных суду документов. Вы хотя бы отдавали себе отчёт в том, что эти контракты могут стать доказательствами вашей сомнительной с точек зрения закона и морали деятельности? Суд слушает вас.

– Ваша Честь, чтобы ответить на ваш вопрос мне придётся начать издалека. Тридцать лет назад жизнь моя была наполнена обычными для молодого парня вещами: учёбой, работой, спортом, естественно девушками – не более того. Но неожиданно, в результате генетических исследований, в которых я принимал участие в качестве добровольца, выяснилось, что природа наделила меня уникальной наследственностью без каких – либо даже малейших отклонений от эталонного генотипа, встречающейся у наших современников, не чаще, чем у одного человека на десять миллионов. В то время я встретил женщину – генетика кандидата биологических наук, убедившую меня в том, что в условиях всё увеличивающейся частоты наследственных заболеваний, как следствия процесса генетического вырождения людей в цивилизованных странах, такие носители уникальной наследственности, как я, не вправе распоряжаться ей заурядно, то есть жениться и оставить двух – трёх здоровых наследников, а напротив обязаны отказаться от семьи с её неизбежными семейными ограничениями и посвятить себя миссии оздоровления народа посредством оплодотворения максимально возможно большего количества женщин, желающих иметь здорового ребёнка, но не имеющих возможности по тем, или иным причинам забеременеть. Другими словами – я должен был стать оплодотворителем. Разумеется, у