Богатырша - Анна Эберт

зря гневаешься? Даже руку поранила, – все также спокойно произнес Дарен. Он подвинулся вплотную к решетке, так, что его светлые глаза, можно было легко разглядеть в полумраке. – Криком ты никак не поможешь. А у окружающих голова болеть будет. Если действительно хочешь доказать, что ты ни при чем, то надо действовать.

– Как действовать?! Мы в темнице, если ты все еще не заметил! – Ярослава раздраженно потерла руку о рубаху, а затем с силой сжала ткань. – Весь совет против меня! Многие дружинники ни во что не ставят, потому что я не родная дочь князя и… Не знаю, почему! Они никогда так категорично меня не осуждали, а сейчас будто с цепи сорвались. Наверное, из-за того, что один из немногих, кто относился ко мне с теплотой, умер!

– Для начала прекрати стенать и возьми себя в руки. Траян этот не выпустит тебя. Бежать тебе надо.

Ярослава снова прикоснулась к перстню на груди. Княжна утром долго выбирала цепочку, да поплотнее, чтобы случайно не порвать ее и не потерять драгоценность. Нужно выполнить последний наказ отца, отправиться к Идану и передать ему волю князя. В то же время Ярослава размышляла о том, чтобы просто отдать перстень Олегу. Он законный наследник и непременно взойдет на трон как следующий князь. К тому же прибыла заморская принцесса, чтобы заключить с ним брачный союз.

Послышались чьи-то шаги. Они эхом разносились по темнице. Ярослава прильнула к решетке и, насколько позволяло ее положение, всмотрелась в темный узкий проход. Вместе с шагами приближался свет. Сперва тусклый, он разгорался все ярче, освещая все вокруг. Причудливые тени плясали на влажных стенах, неотступно сопровождали визитера. Застонали пленники, не привыкшие к свету. Те, кто провел в темнице не одну зиму, болезненно реагировали даже на тусклое свечение масляной лампы.

– Погляди, Марфуша! Я же говорила, что рыжая кобыла теперь в стойле закрыта! – провозгласила Отрада своим писклявым голоском и захихикала.

– Все как вы и говорите, княжна Отрада! – поддакнула сопровождающая юной княжны.

Младшая дочь князя остановилась напротив и высокомерно взглянула на пленницу. Ярослава скользнула взглядом по сестре и ее служанке и посмотрела в сторону. Отрада, как всегда, была облачена в богато украшенный летник. Светло-голубая парча, расшитая золотыми нитями, облегала статную фигурку. На плотной ткани были вышиты разнообразные цветы, летник был украшен жемчугом и мелкими разноцветными камушками, сверкающими в свете факела. Отрада придерживала подол, чтобы не запачкаться о грязный пол темницы. Младшая княжна выглядела как драгоценный камень, упавший в грязь. Отрада гордилась своими нарядами, коих у нее было столь много, что порой Ярослава думала, что сестра носит каждый день новый. Князь и Ясе привозил дорогие одеяния из походов, но все они пылились в сундуке. Ярослава предпочитала носить простую одежду, которая не стесняет движений и позволяет тренироваться с дружиной.

Невысокая полноватая Марфа, служанка Отрады, также носила ярко расшитые сарафаны. Она зазналась, переняла повадки своей хозяйки, поэтому также высокомерно смотрела на Ярославу. Яся знала, что Отрада держит ее подле себя лишь затем, чтобы все взгляды мужчин были обращены на нее одну. Ведь на фоне чего-то некрасивого даже простая вещь станет краше, а прекрасная расцветет еще больше. Знала это и Марфа, но не стеснялась пользоваться своим возросшим положением перед другими. Девушка сжимала факел и поддакивала младшей княжне при каждом удобном случае.

– Я всегда знала, что ты неблагодарная гадина! Отец пригрел тебя, и вот как ты ему отплатила!

Ярослава молчала. Ей больших трудов стоило сохранять на лице маску безразличия, когда внутри полыхала буря. Ярослава отлично усвоила самое главное правило. Правило, которому непременно нужно было следовать. Нельзя. Ни в коем случае нельзя показывать Отраде свои эмоции. Она только этого и ждет.

Ярослава сжала кулаки и смотрела в сторону. Слова, вылетающие из маленького рта, больно ранили. И самым обидным было то, что княжна не знала, как доказать свою невиновность.

– Красавица, – раздался из соседней темницы хриплый голос, – подойди ближе.

Отрада поморщилась.

– Я с бабой не был уже три зимы, – не унимался пленник. – Отдай хотя бы свою подругу, я не обижу!

– Закрой свой поганый рот или я велю отрубить твою голову! – прокричала младшая княжна и недовольно дернула головой, отчего височные кольца мелодично зазвенели. – Чего молчишь, кобыла?! Может, мне и твою голову приказать отрубить? Вывесим ее на воротах в назидание другим! Да и куда ты там вылупилась?!

Отрада посмотрела в том же направлении, что и Ярослава, и заметила Дарена.

– Ох, это же тот пленник, которого кобыла приволокла с собой? – Отрада приблизилась к темнице Дарена, Марфуша поспешила поднести факел ближе к решетке. – Красив-красив, хотя и несколько тощий.

Пламя плясало, отчего на стенах играли причудливые тени. Дарен сидел на сваленном в кучу сене около решетки, подперев голову рукой, и лениво пожевывал соломинку. Выглядел он как обычно, будто не провел и дня в темнице. Только волосы немного растрепались, теперь не были собраны в высокий хвост, спадали на плечи.

– Вот и Ярослава также сказала. Она настолько влюбилась в меня, что всюду таскала на привязи, а потом и вовсе решила спрятать от чужих взглядов. Не придумала ничего лучше, как посадить меня в эту сырую темницу. – Дарен провел рукой по волосам, зачесав назад, и томно заглянул в глаза Отраде. – Если бы вы знали, княжна, как эта злобная девица боялась, что вы увидите меня, а я вас. И теперь я понимаю, почему. Вы столь прекрасны, что в вас невозможно не влюбиться!

У Ярославы глаза на лоб полезли от столь наглого вранья. Она даже не могла решить, чему удивляться сильнее: тому, что она якобы влюбилась в навьего прихвостня или тому, что спрятала от чужих глаз. Дарен посмотрел на Ярославу и весело улыбнулся.

Отрада довольно заулыбалась, услышав сладкую ложь. Она наклонилась, просунула руку сквозь решетку и приподняла лицо Дарена за подбородок. Повертев его туда-сюда, младшая княжна нежно погладила парня по щеке и выпрямилась.

– Марфуша, прикажи Елисею умыть его, одеть и привести ко мне в покои вечером для допроса. И дай один золотой, чтобы молчал. Никто не должен знать об этом, поняла?

– Как прикажете! – тут же отозвалась служанка и поклонилась. – Целый золотой за молчание… – негромко проговорила девушка себе под нос, но Ярослава расслышала.

– Я бы устроила допрос прямо перед тобой, кобыла, но здесь слишком грязно. – Отрада победоносно улыбнулась и задрала подбородок пуще прежнего. Такое выражение лица эта несносная девица делала всегда, когда получала то, что должно было достаться Ярославе. – Пойдем отсюда, Марфуша.

Обида кольнула тупой иглой в самое сердце. Ярослава загрустила, провожая взглядом удаляющиеся фигуры. Вот так всегда. Отраде достается все, чтобы она ни пожелала, а Ярослава подбирает остатки, подобно