Феномен - Александр Шепиловский

— Всякая абракадабра может быть, — еще вчера говорил Владимир.

Разумеется, при полном распаде килограмма вещества выделится колоссальная энергия, всю Атамановку снесет с лица земли, но было точно известно, что эта энергия перейдет в вакуумную энергию, а в момент возвращения «исчезнувших» сил она пойдет на создание нового вещества.

Напряжение достигло предела. До распада осталось секунда, полсекунды… воображение рисовало нечто фантасмагорическое, что-то должно произойти, измениться. Но ничего не произошло, ни грома, ни молнии, ни треска, ни писка.

— Вот и все, — спокойно и тихо сказал Владимир, пуская воздух в шлюзовые камеры. Но прежде чем открыть люк, проверили показания приборов, способных по излучению, по спектру, по радиоактивности хотя бы приблизительно определить состав нового вещества и зарегистрировать вредные побочные явления. Приборы ничего не показали.

Владимир открыл люк и заглянул в камеру.

— Вижу симпатичный шарик.

Робот юркнул в камеру и достал величиной с грецкий орех желтовато-бурый шарик, который на глазах покрывался слоем инея и хлопьями снега. Он интенсивно излучал холод. Добрыня натянул термостойкие перчатки и положил шарик на чашу весов. Как и следовало ожидать — ровно килограмм. А потом за шарик взялись специалисты. Температура его оказалась минус 264 градуса по Цельсию. По физическим свойствам он был похож на металл, но не тепло —, и неэлектропроводен. А с определением химических свойств зашли в тупик. Ни атомов, ни молекул. Спектр явно не выраженный, ни одному химическому элементу и близко не подходит. Кто-то высказал предположение, что это одна гигантская молекула или даже новый, устойчивый трансурановый элемент.

Эксперимент повторили, но вместо свинцового бруска в камеру положили старинную, двухкилограммовую гирю. Результат тот же — двухкилограммовый сверххолодный шар. Поставили мешочек с песком — шарик. Банку с водой — все тот же шарик. Вроде бы ясно и понятно, из разных материалов получается всегда одно и то же вещество, можно заканчивать. Но Владимир с Добрыней упорно день за днем продолжали получать из камней, земли и разного хлама шарики всех калибров, начиная от макового зернышка и кончая величиной с арбуз, да еще ворчали, что нельзя сделать шар большего размера — в люк не пройдет. Их не очень-то интересовала структура нового вещества — эксперименты проводились не для этого, их интересовал механизм распада и синтеза, превращения и перераспределения энергий в малых объёмах, изменения в этих объёмах свойств обычного пространства. Обрабатывая результаты, Владимир с Добрыней были довольны и стали поговаривать о возможности спасти и вернуть на землю звёздных скитальцев Потапова и Попова.

Но тут началось нечто необъяснимое и невероятное. В один из дней в камеру положили семикилограммовую березовую чурку. Повторные опыты ни у кого интереса не вызывали, поэтому в лаборатории были все свои. Все шло как обычно, без грома и молнии, без писка и треска. Робот стоял наготове, чтобы прыгнуть в камеру за очередным шаром. Но из распахнутого люка раздалось яростное мяуканье, прямо кошачий рёв. Владимир остановил робота, заглянул в камеру и отпрянул назад. Лицо его было удивленным и глупым, он, казалось, потерял дар речи и поманил нас пальцем. Мы заглянули в камеру. По глянцевито-серому дну метался громадный кот, оставляя за собой красные пятна. Увидев нас, кот остановился, нервно подергал укороченным хвостом, с которого капала кровь, лёг и принялся лизать кончик окровавленного хвоста.

— Это уже не бегемот, — растерянно проговорил Владимир и полез в камеру. Он подал мне кота, кончик хвоста у которого был срезан как бритвой. Рана была свежей и кровоточила. Юлия принесла медицинский пластырь и наложила его на рану. Кот жалобно мяукал. Огромный котище, прямо рысь.

— Хвост только что обрублен, — сказал Добрыня. — В камере должен быть его конец.

— Нет там ничего, — ответил Владимир. — И шара тоже нет, — и утащил кота на весы. Ровно семь килограммов. Березовая чурка превратилась в кота! Немыслимо! Но по виду, по повадкам это был котенок. И что-то в этом котенке было знакомое, где-то мы его видели.

— Да это же наш Бонифаций! — воскликнул Тока.

Маленького котенка Бонифация притащил неделю назад сердобольный Тока. Котёнка приняли. У него всегда были и блюдечко со сливками, и матрасик, и ящичек с песком, за которым следил Тока. С котенком любили позабавиться солидные мужчины и представительные женщины, он был смешным и игривым. Кто-то в первый же день наступил ему нечаянно на лапку и он немного прихрамывал.

Действительно, этот искусственный кот был очень похож на Бонифация, и прихрамывал на ту же переднюю лапку, толь уж не в меру большой. А настоящего Бонифация в лаборатории не было. Поискали его, не нашли, и отправились искать по институту. Котенок исчез.

— Мистика, — проворчал Добрыня. — Неужели этот котище и есть наш Бонифаций. Тогда вообще дьявольщина получается.

Вернулись в лабораторию, а там наш маленький Бонифаций играл с синтезированным котом — значит, дремал где-нибудь в кутке. Схожесть животных была очевидной: кончики ушей черные, на лапках белые пятнышки, рисунок и количество серых полосок на туловище одинаково. А главное, мордочки — не отличить. Котят немедленно отправили на экспертизу для установления их анатомической и физиологической идентичности.

Предположение подтвердилось. Кроме того было установлено, что это одна особь одного возраста в двух экземплярах, различающихся лишь массами тел.

— Доэкспериментировались! — сказал Добрыня.

— И это замечательно! — не удержался Владимир.

— Получите еще одного Бонифация, — подсказал я.

— Обязательно! — крикнул Владимир и приволок откуда-то опять березовую чурку. Мы надеялись, что она превратится в кота. Однако при том же режиме и в тех же условиях получился знакомый нам желтовато-бурый, холодный шар. И сколько еще ни пробовали — только одни шары. Пробовали и на второй день, и на третий, но коты больше не получались.

Химический состав шаров по-прежнему не могли определить, это было качественно новое образование. Что ж, при особых условиях родилось и особое вещество. Оно изучалось. Некоторые сотрудники — любители пеших походов на природу — использовали самые маленькие шарики в качестве переносных холодильников. Кинешь горошину в склянку — и в рюкзак с продуктами, все заморозит.

Сознание не принимало появление на свет Бонифация. Не массовый ли это психоз? Но котище всегда был у всех на виду, жизнедеятельность его организма зарегистрирована приборами, он существовал объективно.