Осень в Калифорнии - Керим Львович Волковыский

и располагалась не то на севере Гвинеи, не то на юге Сенегала. Никакого тебе моря: одни холмы да хилые пальмы, сплошная пыль, электричество от движка – два часа в день, зато ночью, когда в ложбине между холмами зависает луна, можно читать. Людей мало – на всю деревню один имам (отец Найтингейл) и один колдун. Три дня ходу босиком по жаре до городка Манга. В городке – ходит автобус, там люди, там вообще всего полно.

Матери у Найтингейл нет – она умерла, зато у нее есть две неродные сестры, отец, старый и строгий, а еще есть бабушка, уроки Корана и книжка «Волшебные сказки» Шарля Перро, зачитанная до дыр. Своему звучащему на английский манер имени девочка была обязана случайно забредшему в их деревню английскому миссионеру.

В детстве Найтингейл больше всего любила, когда ей читали: а она, бывало, подтянет острые колени к подбородку и, подперев лицо ладошками, внимательно слушает. Уроки Корана приходились на день, а по вечерам бабушка звала внучек: Малайку, Зурнабо и младшую, Найтингейл, к себе в хижину. Всучит каждой по сладкой картофелине и исчезнет; а девочки, затаившись под марлей, ждут, пока ворчливая старуха раскидает все по местам, зажжет фитилек в баночке с маслом, послюнявит иссохший палец, достанет распухшую от времени книгу (всегда одну и ту же) и начнет медленно переворачивать страницы.

– Что будем читать сегодня?

– «Кота в сапогах», – нетерпеливо подпрыгивает Найтингейл, – «Кота в сапогах»!

– Эту сказку мы читали вчера, сегодня почитаем «Спящую красавицу», – отвечает старуха и разглаживает внучке ее непослушные кудряшки.

Старшие сестры молчат, насупившись. Начинается чтение, кто-то страшный гудит в темноте. Найтингейл давно знает все сказки наизусть, но все равно боязно. Ночь.

Что успела выучить эта тонконогая странная девочка с лицом, тронутым оспой? Пару сур из Корана, две-три сказки Перро… И всё? Мы этого не узнаем. Одно ясно: ни читать, ни писать наш соловей[49] за все свое счастливое африканское детство не научился, зато она выучилась немного говорить по-французски.

В четырнадцать лет Найтингейл выдали замуж за мужчину из соседнего селения. Муж старше ее на двадцать лет. Первой же ночью он разворошил девочке своим страшным отростком все внутренности и оставил лежать на окровавленной лежанке из пальмовых листьев. А вскоре он и совсем уехал «по делам». Отец Найтингейл давно бросил своих дочек и завел другую семью, бабушка умерла. Перед смертью старуха завещала своей любимице (ей одной) книжку Перро «Волшебные сказки»: про Спящую красавицу, Синюю Бороду, маркиза Карабаса… И ничего о людоедах – их у нас в жизни и без того хватает, не нуждаемся.

Через какое-то время сестра Малайка уезжает. Найтингейл остается с Зурнабо. От уехавшей приходит письмо из Америки: здесь все хорошо, приезжайте. На зов первой откликается Зурнабо. А еще через полгода следом за ней потянется и младшая.

Почему-то все у Найтингейл происходит мучительно и как-то не так: днем она трет полы в мотелях (надо же кормить дочь и себя), по ночам на нее ложатся черные хриплые мужчины, которые раздирают ее своими огромными фаллосами. Женщина молчит, она всегда молчит, никто не слышит от нее ни слова; она молча продвигается по направлению к Америке. И вот наконец она у цели…

Как эта женщина попала в страну? Кто ее пустил? Это тайна. Известно одно: кто-то впопыхах произнес магические слова: «political asyl» – политическое убежище, и ей сразу предоставили политическое убежище и оформили вид на жительство. Убежище от кого – от похотливых мужиков? В Америке?!

Сколько лет исполнилось Найтингейл к этому времени и куда она дела свою дочь – это хотя бы известно? Откуда! Может быть, кто-то стоял с женщиной рядом на комиссии, принимающей решение о предоставлении ей статуса политической беженки?

Кем мог быть этот «кто-то»? Кот в сапогах? Не говорите глупостей. Доподлинно известно, что сестра Найтингейл Малайка действительно существовала, и проживала она, эта сестра, в Нью-Йорке. Не сестра – ангел (так переводится имя Малайка с арабского); ангел – и в то же время зверь. Хозяйка. Что поделаешь – больше у Найтингейл никого на свете не было. Никого и нигде.

* * *

Фредерик Натан-Леви, ФНЛ, родился во Франции, но вырос в Агадире, в Марокко. Отец его был из торговой еврейской семьи, в незапамятные времена перебравшейся из Германии во Францию. Мать Фредерика маленькой девочкой увезли из Одессы – тоже во Францию.

Отца Фредерик не помнит: он умер, когда сыну не было и трех лет. Мать вышла замуж повторно, за дальнего родственника отца по имени Карл Леви. Семья переехала в Марокко. Отчима Фредерик возненавидел сразу и навсегда, мать он боготворил.

Рос Фредерик практически на улице, в окружении берберских мальчишек, которые смотрели ему в рот и ходили за ним по пятам. Подросток верховодил во всем: недаром его прозвали Рик Рюзе, то есть Хитрый Рик: какими только проделками не прославилась банда Рика, известная от Марракеша до Агадира. Однажды проказы худенького, жилистого парнишки чуть не закончились для него плачевно. Во время набега на рынок в Марракеше Фредерик на спор украл ковер. Ребят поймали, избили, но больше всех досталось предводителю, которого закатали в украденный им ковер и чуть не забили до смерти, выкинув после побоев где-то за городом. Спасла его немолодая берберская женщина – она подобрала искалеченного подростка и выходила его. Она же, эта женщина, преподала ему первый урок любви. Фредерику было тогда чуть больше тринадцати. Вскоре семья уехала в Париж.

Об учебе ФНЛ в лицее, его блестящем поступлении в Ecole Normale[50] и головокружительной карьере мы расскажем ниже, когда подойдем к его знакомству с Анной Розен.

Глава вторая

Все начиналось очень даже неплохо

Прилетев на пару дней в Нью-Йорк, Фредерик Натан-Леви остановился в гостинице «Софитель». Не то чтобы ему этот отель особенно нравился, – выбрав его, он принял во внимание, что гостиница находится в руках французов, а стало быть, акционеры JPS не будут имитировать национальное негодование, когда им придется платить по счетам. При регистрации он спросил, свободен ли номер-люкс 2666. Ему повезло, апартаменты только что освободились, и вот уже ФНЛ стоит у огромного, во всю стену, окна и смотрит, отодвинув штору, на глухонемые машины, деловито снующие по какой-то там авеню.

Номер просторный – две комнаты и огромная ванная; удобная двуспальная кровать, кинг-сайз, уличный шум в комнату не проникает – чего еще надо… А посоветовал ему взять этот так называемый большой королевский люкс друг семьи, эрудит, гомосексуал и насмешник Марк Моссе́.

Гомосексуалов ФНЛ недолюбливает, ну не то чтобы недолюбливает – относится настороженно. Активно Фредерик не любит современную музыку и