Ловушка для птицелова - Элейна Уркхарт

подкормил свой голод с помощью собственных экспериментов. Совет его отца, услышанный в далеком детстве, эхом отзывался в его ушах всю жизнь.

– Хочешь узнать что-нибудь новое, сынок? Вскрой это.

Глава вторая

Несмотря на ранний час, воздух Луизианны казался густым, словно патока. Судмедэксперт, доктор Рен Мюллер, сонно моргая, вылезла из машины в душную ночь. Она покосилась на часы и поморщилась, раздумывая, как было бы хорошо, если бы преступники хоть на пару месяцев перестали совершать свои грязные дела в два часа ночи.

Она прошла сквозь густую, влажную траву и встала на выступающие корни голого кипариса, растущего неподалеку. Его ствол испещряли многочисленные борозды и канавки, и казалось, что они вот-вот распахнутся пошире и заглотят ее целиком, выпустив откуда не возьмись длинные суставчатые руки. Она отвела взгляд от дерева, так напоминающее ей полузабытое мифическое существо, и постояла немного, чтобы позволить глазам привыкнуть к искусственному свету, сияющему чуть впереди. Лучи фонарей трех полицейских указывали на что-то, лежащее у берега. Разрезая тьму, они отбрасывали густые черные тени. Рен нравился такой резкий контраст. Помогает лучше сосредоточиться на сцене преступления.

Почти полностью обнаженное тело женщины лежало у самой границы воды, и над ней колыхалась высокая трава, росшая вдоль берега. Женщина лежала лицом вверх, и голова и плечи у нее были погружены в мутную темную воду. Высокая, вес средний. Рен оглянулась через плечо – ее помощники семенили где-то позади, таща с собой носилки. Даже втроем им будет непросто забрать тело у этого зловещего залива.

Всего две недели назад детективы нашли разлагающийся труп еще одной молодой женщины, лежащий за баром «Двенадцать миль в час». Она лежала лицом вниз в луже, вымокшая в пахнущей болотом воде. Рен сразу увидела в этих двух делах схожие черты, и на нее нахлынуло дурное предчувствие, которое ей пришлось подавить. Каждое тело следует осматривать беспристрастно, ничего заранее не ожидая, и этому правилу Рен следовала неукоснительно. Но даже сейчас, полностью сфокусировавшись на уникальном случае Джейн Доу, Рен сделала себе мысленную пометку: проверить, не спрятал ли убийца что-нибудь на теле. У предыдущей жертвы, найденной две недели назад, в глотке нашлось несколько смятых страниц, вырванных из книги. Они были пропитаны водой и почти нечитаемы, но на одной странице все же можно было разобрать: «Глава седьмая».

Рен осторожно подошла поближе. Рубашки у Джейн Доу не было, только грязные обрезанные шорты из джинсовой ткани и голубой лифчик. На животе у нее был глубокий горизонтальный разрез: женщину практически выпотрошили каким-то довольно тупым предметом.

Почему-то Рен не могла избавиться от мысли: как, должно быть, оглушительно стрекотали цикады в день ее смерти. Сейчас-то они точно стрекотали, и делали это изо всех сил, пока усталая команда судмедэкспертизы пыталась понять, как прошли последние мгновения жизни Джейн Доу. Смаковал ли убийца ее последний вздох, пока тащил безжизненное тело к берегу, чтобы оставить его разлагаться в реке? Такие запретные, извращенные мысли всегда завораживали Рен. Но мысли о смерти завораживали ее еще больше.

Она перевела взгляд на тело и заметила плетеный браслет на левом запястье Джейн Доу. Изначально он, должно быть, был белым, но теперь выглядел изрядно изношенным и отжившим свое. Рен представила себе, как Джейн покупает это невинное украшение. Живо вообразила, как она вертит его в руках, примеривается, и только потом решает купить. Импульсивная покупка из дешевого магазинчика, теперь посмертно запечатленная в истории.

Рен сама не заметила, как сделала несколько шагов к телу. Коллеги помогли вытянуть жертву подальше на мокрый берег. Медленно и аккуратно вытащили из воды голову, чтобы получше рассмотреть лицо: по нему уже заметно расползлись трупные пятна. Когда сердце остановилось, прекратив толкать кровь по кровеносным сосудам, свернувшаяся кровь начала течь туда, куда ей велела гравитация, и прилила к лицу, оставив яркие пятна на щеках и лбу. Свет был тусклым, но Рен почти с уверенностью могла сказать, что пятна ярко-розового цвета – а значит, жертва умерла не меньше десяти часов назад. Цвета тканей начинают изменяться спустя около получаса после смерти, но заметить это можно только через два-три часа. Только через шесть часов после смерти трупные пятна становятся темно-розового цвета, легко различимые даже для неопытного взгляда. А после двенадцати часов с момента смерти они становятся наиболее яркими – и больше уже никак не изменятся.

Когда Рен перестала рассматривать лицо Джейн Доу, замершее в выражении вечного ужаса, и опустила взгляд ниже, то заметила яркие синяки на шее. Явное свидетельство удушения. Рен отметила это у себя в блокноте – чтобы потом, когда вернется в морг, не забыть рассмотреть получше – и, надев фиолетовые латексные перчатки, пробежалась пальцами по глубоким отметинам, избороздившим шею жертвы.

Затем она ощупала карманы Джейн Доу, выискивая очертания чего-нибудь выпирающего или острого. Удивительно, сколько раз она хвалила себя за этот маленький дополнительный шаг, когда таким образом нащупывала шприц и тем самым оберегала себя от поездки в больницу. В этот раз в карманах ничего подозрительного не обнаружилось, и Рен безбоязненно запустила руку внутрь – пусто. На теле ничего не было.

– Нашли еще что-нибудь? Кошелек, например? – спросила Рен, заранее зная ответ. Она подняла взгляд на трех полицейских, стоящих с фонариками наперевес, и те подтвердили ее догадку: все трое отрицательно помотали головами.

Молодой парень, стоящий справа, легкомысленно помахал фонариком, и его луч хаотично заметался по берегу.

– Мы видим то же, что и вы. Ни кошелька, ни документов, ни орудия преступления.

Рен не понравилось его поведение, но она просто кивнула и вновь занялась Джейн Доу. Вскоре она обнаружила на ее бицепсе старую, уже выцветшую татуировку, изображающую сложенные в молитве ладони, вокруг которых обвивались бусины четок.

– Передайте камеру, – сказала Рен и не глядя протянула руку. Один из помощников – новичок – поспешно извлек камеру из сумки и так рьяно кинулся ее передавать, что чуть не упал. Рен сделала пару снимков татуировки, а затем проверила, нет ли на теле других отметок.

– Когда доберемся до морга, сможем сделать фотографии получше, но перед этим всегда полезно снять как можно больше снимков. Никогда не знаешь, что может случиться, пока мы перевозим тело. А поскольку никаких документов у нее нет, для опознания нам пригодится любая информация, иначе она застрянет в морге на долгие месяцы, – объяснила она новичку, отдавая назад камеру. Затем Рен хрустнула пальцами. Ужасная привычка, да, но какая уж есть. – Хорошо, как мы определим время смерти?

Рен перевела взгляд на двух