Новая ментальность - Александр Воин

Так вот, если к выше вычисленному проценту добавить еще и малолеток, то уж легче будет посчитать, что остается.

Телефон-герлс

В «Маариве» от 15.6.79 сообщается, что раскрыта сеть телефон-герлс и организаторы сети посажены. А за что собственно? Проституция в Израиле не запрещена, но запрещено организовывать ее и получать с этой организации деньги. Примерно так. Т.е. то, что предприимчивые деляги давали желающим за определенную мзду телефоны девиц, которые потом давали этим же желающим кое-что другое также за деньги – это нарушение закона, т.к. то, что давали девицы за деньги есть проституция, а то, что деньги получали и информаторы-устроители есть как раз запрещенная законом организация проституции.

Но! В этом же номере «Маарива» (как и во всех предыдущих) есть раздел «шидухим», где среди прочих есть и объявления, что такой-то ищет девочку «для интимных целей». «Возможна финансовая поддержка» – стыдливо добавляется (хе-хе!). А то еще были сообщения, вроде того, что студент готов услаждать пожилых дамочек, теперь уже за «финансовую поддержку» в его сторону.

Затешите мне кол на голове, чтобы я понял разницу между деятельностью «Маарива», который получает деньги за печатание объявлений, в соответствии с которыми потом спят за «финансовую поддержку», т.е. занимаются проституцией, и деятельностью свежепосаженных организаторов телефон-герлс.

И с позиций бездуховной законности тут не разобраться, как и во многом другом. Вот время от времени читаем, что посадили кого-то за спанье с малолеткой, шестнадцатилетней, скажем. Мне искренне жаль многих из посаженных. Другие спят и с 16 и с 13 – летними и еще похваляются этим. В обществе нет ни малейшего морального сопротивления этому. В кибуце сношают малолеток из «тнуат ноар» чуть ли не колхозом. Представляю теперь какого-нибудь простягу, который живет как все и который переспал с 16-и летней, что, быть может, прошла уже огонь, воду и медные трубы и не только не возражала (если возражала – это изнасилование и другое дело), но может еще сама его соблазнила, а потом ей зашла моча в голову пожаловаться в полицию. И в полном соответствии с законом человек гудит отбывать. – Вершина лицемерия в обществе торжества «новой», размахивающей знаменем борьбы с лицемерной моралью.

И все это мы хотим решать только законом и полицией. В законе мы запутались, забыв о духе, а полицию нашу избивают на глазах у изумленной публики и публика и пальцем не шевелит (читай статью в «Маариве» от 13.6).

Интервью с Вайцманом

Спрашивают, как ваши отношения с рош мемшала (главой правительства)?

Да вот, говорит, например, вчера я звонил ему в 2 часа ночи….

– Ну, так разве это показывает, что отношения хорошие? – перебивает репортер. – Разве между хаверим (друзьями) принято звонить друг другу в 2 часа ночи?

Вайцман – По-моему, это принято только между хаверим.

Тут на роже одного из репортеров мелькает гнусная улыбка. Дело в том, что хотя на литературном иврите «хавер» – это друг, товарищ и только, но на бытовом сленге это также означает сожитель (соответственно, «хавера» – сожительница). Поэтому при соответствующей извращенности мозгов ответ Вайцмана можно истолковать как признание, что они с главой правительства – гомики. Конечно, в эпоху до распространения «новой ментальности» никому в голову не могло бы прийти такое толкование. Но, при существующей затесанности мозгов «новой» не только приходит, но и, ничего нельзя поделать, выдается наружу, реакция автоматическая.

И Вайцман с характерной ему стремительностью мгновенно улавливает эту реакцию и реагирует на нее

– Ну, мы с рош мемшала уже ведь пожилые люди, так что э….э.

Ну что, новоментальные, накрывают вас волны вашего собственного дерьма с головой? Поделом! Ежьте!

Уже министр обороны по телевиденью объясняет, что он с главой государства не гомики по причине преклонного возраста (лишь). Пока что это лишь в шутку. Да с чем ты шутишь, герой войны и политик, представляющий народ и государство? Дерьмо надо чистить, а не играть в небрезгливость с тайной заботой о том, чтобы не пристало. Потому что если отнесешься всерьез, то могут подумать, что рыльце в пушку.

Ну, дожили! Вайцман оправдывается в шутку. Геула Коен, наша Жанна Д’Арк, так сказать, та на полном серьезе описывает в газете, оповещает общественность, сколько много у нее было любовников, чтоб не подумали, что у нее пипка мхом заросла на почве служения народу. А уж о прочих говорить не приходится. Хоть, например, тот поэт, самозваный наследник Александра Пена на вечере его памяти.

– Александр Пен был великий бабник, а я его наследник. Я тоже иногда сплю с женщинами, если повезет.

Стихи Александра Пена полны любви, а также тоски и одиночества от неразделенной любви. Это мир чувств человеческих. А тебя, недоделанный, если бросит женщина, ты ведь не напишешь об этом в стихах не только потому, что чувств глубоких в тебе нет, но еще и потому, что побоишься, чтоб не подумали плохо о твоих мужских достоинствах. Ты еще, наоборот, побежишь по знакомым рассказывать, что это ты ее бросил, и постараешься поскорее найти какую-нибудь потаскуху, чтоб не видели долго без женщин.

«Свобода печати»

Хаверка Кнессет (депутат парламента) Тасья Глезер, да еще не из рядовых, жалуется в печати на печать, прямо плачет. Говорит, лучше б меня физически побили, чем так. А именно: написал о ней подонок, что она жалкая женщина (иша мрира), которая никогда не знала мужчины. И она оправдывается: а у меня, говорит, четверо детей. – Дура, перед кем и в чем оправдываешься! Ты, что, обязана кому-либо отчитываться в том, знала ли ты в жизни мужчину или нет? Разве это чье-то дело, кроме как твое личное? В этом что, нарушение закона, морали? Нарушение закона и морали это то, что делает этот журналист. Не оправдываться перед ним надо, а привлечь к суду за:

Нарушение «хофеш прат» («свободы личности»)

Клевету

Оскорбление

Я бы предложил еще 4-ю статью, которой, к сожалению, пока нет: за отравление общественной атмосферы. А она самая серьезная из всех, ибо наше общество просто задыхается от потоков клеветы и грязи, поливаемых и в печати и в 10 раз больше в жизни. Представляешь ли ты, хаверка Кнессет, если тебя, хаверку, честят так в печати черным по белому, то, что творится в жизни между рядовыми людьми, когда бросить слово на ветер, это совсем не то, что опубликовать его в печати за своей подписью?

Дух

Когда 10 с лишним лет назад меня судили в Сибири, куда я ездил на заработки со студенческим отрядом киевского мединститута на освоение нефтьюганского месторождения, товарищеским судом за побитие антисемита, сказавшего «жидовская морда», я был потрясен не тем, что судили несправедливо, изгнали из отряда, грозили передать в суд и прочее, а глобальным расхождением ментальности моей и той среды, в которой я тогда оказался. Среда совершенно спокойно, уверенно и единогласно полагала, что называть евреев «жидовскими мордами» вполне естественно и не дурно, а возмущаться этим, а тем более драться – дурно и преступно. Я был противоположного мнения. Расхождение было стрессовым. Моя полная уверенность и их полная уверенность. Разговор шел на двух языках, хотя оба – русские. Мои аргументы, ссылки на Ленина, Горького были для них как об стену горох. Это в коммунистическом то Советском Союзе, в комсомольском отряде мне прямо так и говорили: «А при чем тут Ленин, когда в закарпатской Библии евреи называются жидами. А вот в армии с нами служили евреи, мы их называли жидовскими мордами и они не обижались».

Их аргументы логически никак не могли достать меня, но принятость, естественность их точки зрения против моей единственной, вот что потрясло меня. А ведь тогда мое положение было гораздо лучше, чем теперь. Мое одиночество в противостоянии другой ментальности было временным и локальным. Их всего было 100 человек (не считая более высокого руководства, причастного к суду) и происходило это в глухоманной Сибири. А в то же время в Киеве у меня была среда единомышленников, в единомыслии которых я был уверен (и не зря) и был уверен даже в их поддержке в борьбе, которую собирался начать по приезде в Киев (и тут ошибался). Существовал, наконец, Израиль. И вот я в нем.

Тут нет расхождений по вопросу о том, оскорбительно ли национальное оскорбление и жидовские ли мы морды. Те гордые одиночки, которые восстали когда-то против унизительного положения евреев во всем мире, столь уже привычного и нормального там, победили, наклепав 3 миллиона евреев в Израиле, не желающих быть «жидовскими мордами». Но пропасть между моей ментальностью и ментальностью общества по другим вопросам еще глубже, чем была в Сибири, мое одиночество гораздо полнее. Вот даже Ахува и ее подруга Хана – девушка, безусловно, одухотворенная, пишущая неплохие стихи, не понимают меня. – «Ну, конечно, демонстрация гомосексуалистов, это уж слишком, но что плохого в том, что они поступают так, как им нравится, если они при этом никому не мешают?».