Пора Домой - Лев Енец

Он открыл глаза с первыми лучами солнца и прошуршал по кладовке, откладывая немного припасов себе в сумку. Он помнил эту деревню – в этот лес он как-то ездил охотиться. Значит, вечером он уже будет дома.

Ей оставалось еще только немного до сорока, а уже чувствовалась тоска по прошлому, что якорем тянула ее вниз. Будь у нее выбор, выйди она за Джона, была бы такой же, как сейчас? А он? И, наверное, Гвиневра бы вышла за Артура. И все бы были довольны. «Но его вечные побеги к выпивке меня бы быстро утомили и перестали смешить. И ведь все время одно и то же, никакого своеобразия. К тому же тянет из Артура деньги, мол, на Запад собрался, а Артур, конечно же, не поскупится и в лишний раз станет его спонсором. Сейчас небось лежит в стельку под чьим-нибудь столом в деревенской таверне, а может заделывает очередного ублюдка». Раньше все было сложней и интересней. А сейчас все просто и понятно. Скучно. «Может внезапная смерть оживит вечер?».

Адела набросала несколько строчек в очередном формальном письме будущим родственникам, подождала, пока подсохнет, и присыпала песком. Взяла в руки шершавый лист тонкими пальцами, сложила, покапала воском на бумагу. Печать с сапогом легко оттиснулась на податливой поверхности. Адела взяла фамилию мужа, но не откажется от своего знаменитого происхождения. Варнерсы, как и сказано в семейном девизе – «Ступают Громко», никого не страшась и не прячась в тени.

– Донна, – позвала она служанку.

Девочка совсем недавно приступила к своим обязанностям, была она быстрой и тихой. Все это время она бездвижно стояла у входа, ждущая указаний, впору было бы думать, что она одна из роботов.

– Ваша Милость, – сделала она шаг вперед.

– Отправь это письмо, – Адела, не глядя в сторону служанки, протянула ей конверт, – потом придешь сюда.

Девочка, замешкавшись, приняла конверт в руки и тихо спросила:

– Простите, куда отправить?

Адела все же посмотрела на нее и чуть раздраженно ответила:

– На конверте же написано. Гвиневре Спарк.

– Простите, Ваша Милость, я не умею читать, – пролепетала служанка.

«Точно. Я же специально глупых набираю, почему все время забываю?», – Адела махнула девочке рукой, та тут же поспешила выйти из покоев королевы.

«Так вот, были бы все довольны? Действительно довольны?». Спарки существуют только благодаря постоянным вложениям Арианов. Смогла бы Адела постоянно любить его – и когда они процветают, и когда Джонни тянется к бутылке, и когда долги накапливаются один за другим… А Гвиневра сидела бы на троне. Вместо нее. Адела улыбнулась сама себе и отрицательно покачала головой – вот только когда бы умерли Алан с Жиенной, тогда бы Гвиневра и стала править. Это еще при условии того, что крольчонок Жиенны не выжил бы и не наплодил своего потомства. И правила бы она с Артуром совсем недолго, а потом сегодняшнее место Адриана занял бы Питер. Нет, Адела сейчас всем довольна.

Как бы там ни было, все, что ни делалось, то действительно шло к лучшему. Скоро Артур умрет. Скоро ее сын станет королем. Скоро жизнь станет намного легче.

Когда служанка вернулась, Адела уже открыла потайную дверь в своей спальне. Девушка охнула, увидев раннее невидимый проход, а он действительно всегда был хорошо замаскирован. Адела обратилась к ней с легкой улыбкой:

– Запри двери в мои покои, запри все окна, – она прошла внутрь тайника, – хорошенько все проверь и после подходи сюда. Я хочу, чтобы ты помогла мне привести себя в порядок.

Факелы на стенах быстро зажигались и начинали свой тихий, потрескивающий разговор. Адела обнаружила эту комнатку еще давно, и странность заключалась в том, что тогда она оказалась абсолютно пустой. Ничего и никого. «Кто знает, что эти чокнутые Ренетты здесь делали». Скорее всего, это была очередная ошибка архитекторов тех времен, Золотой Дворец в принципе построен не самым лучшим и логичным способом. Совсем крохотная, комнатка больше походила на каморку для швабр, но Адела нашла ей более приятное применение. Правильным квадратом здесь теперь стояли пара небольших шкафчиков, маленький столик-трюмо и, посередине как самый важный атрибут, ванна. Высоко над ванной свисало нечто, скрытое во мраке, что выдвигалось перед взором зрителей уже в кульминации действа.

Девочка уже стояла в дверях. Хорошая она, совсем не такая, как прежняя, как…

– Тебя ведь не Донна зовут, – опять улыбнулась ей Адела.

– Нет, Ваша Милость. Меня зовут Анна, – девочка потупила взгляд.

– Почему ты мне не сказала?

– Я говорила. Но в следующий раз вы снова назвали меня Донной, и я… Ну…

– Понятно.

«Милая, совсем не такая, как Донна». Та полезла совать нос в ящики сразу, как Адела пригласила ее внутрь. Анна оглянула комнату и спросила, глядя на ванну:

– Ваша Милость, мне набрать горячей воды для ванны?

Королева отрицательно покачала головой:

– Сначала нужно соскрести с нее грязь, – Адела вытащила из нижнего ящика тряпку и кинула ее служанке.

Анна поймала, выронила из рук, неуклюже подняла с пола. Пробормотав: «Простите», девочка встала на колени перед ванной и подалась вперед, старательно протирая несуществующую грязь на отполированной деревянной поверхности. А Адела еще заранее приготовила все, что нужно и сняла туфли на громко стучащих каблуках. Она подошла сзади и крепко ухватила девушку за волосы. Бритва скользнула по шейке Анны как по маслу, кровь брызнула фонтаном, начиная наполнять ванну. Девушка еще пыталась вырваться какие-то секунды, но Адела заученными движениями сдерживала тело, не давая пролиться мимо ни одной капле. Королева терпеливо ждала, пока вся кровь из горла вытечет до конца, прежде чем аккуратно заткнуть рану куском юбки служанки. Затем Адела оттащила с потолка вниз железный помост, закрепленный над ванной. Она положила Анну на него, сняла с мертвой служанки одежду – подрезала сухожилия на ногах, вертикально, вдоль руки, перерезала вены, потом аккуратный надрез от подмышек до бедер. Кровь торопливо заструилась, фонтанчиками летя сквозь отверстия помоста, который королева навсегда одолжила у модного лиорского хирурга.

Отойдя на несколько шагов назад, Адела, обхватив окровавленными ладонями талию, критически осмотрела очередное тело. Сколько ей было? Лет восемнадцать точно, но не больше. «Зеленая еще совсем, но пойдет». Спустя какое-то время, Адела сложила Анну на столике в углу, и, теперь сняв платье с себя, погрузилась в наполненную ванную.

Интерес к жизни потихоньку возвращался. Но долго залеживаться в такой воде нельзя. Вспомнилась пословица еще времен Ренеттов – «Кровь не водица, проливать не годится». «Вот уж точно», – хмыкнула она и кинула взгляд в угол. Мертвая Анна смотрела куда-то вверх. «Наверное, уже вознеслась к хваленому Светилу». По правде говоря, ее тело было таким податливым, даже послушным, таким нежным, с тонкой россыпью черных родинок на спине. Жалко, что пропадает. Адела полежала еще около десяти минут, с восторгом отмечая как быстро ей становится лучше. Затем привела в порядок себя и комнату, отмыла железный помост и принялась за дело. Запах стоял потрясающий, Адела не могла прекратить удивляться. Еще никто не пах так восхитительно, как Анна. Она одним точным, уже практически профессиональным движением отрубила ее голову, аккуратно вырезала щеки с языком, сложила угощение в железный поднос и накрыла крышкой.

У нее были все имеющеюся в мире экземпляры кулинарных книг, она знала сотни вариантов хранения скоропортящихся продуктов, но, увы, мясо приходилось выкидывать почти сразу. «Если с кем-то поделиться, наверняка найдутся люди, что будут до конца жизни мне это припоминать и взглядом своим осуждающим буравить». Никому нельзя доверять, и если уж вышло так, что потрясающие вещи должны пропадать – что же, пусть, ее безопасность важнее.

Королева открыла крышку люка, он был в другом углу комнатки, установленный уже ею самой. Поспешно зажала нос пальцами – ворвавшаяся вонь тут же погубила чудный аромат. Адела поскорее спихнула тело Анны вниз, к остальным служанкам и конюхам, и снова принялась наводить порядки. Затем с подносом спустилась вниз, и сразу же отыскала Адриана – он играл вместе с Аланой. Слуги натянули для них рыболовную сеть между колоннами в коридоре, ведущим в тронный зал и теперь принц с инфантой перебрасывали мяч.

– Такая жара, а вы еще и прыгаете, как экхайские обезьянки!

Алана улыбнулась, Адриан помахал ручкой. Адела показала им поднос, и дочь отказалась:

– Спасибо, я уже обедала.

– А я еще хочу! – сказал Адриан, и в последний раз кинул мяч сестре, та подпрыгнула и поймала его.

Адела взяла сына за руку:

– Ну кто бы сомневался, – она повела его на кухню, а за ними затопала охрана.

Адела торопливо бросила через плечо:

– Алана, красивое платье.

Что-то прошелестело в ответ, но Адела не была уверена в том, дочь ли ей ответила, или прошуршали складки ее собственного платья. Адриан мурлыкал под нос какую-то мелодию.