Медные монеты на алтарь предков - Mu Su Li

Шаги монаха не были ни быстрыми, ни медленными, но за время, которое потребовалось владельцу ресторана и ночному сторожу, чтобы закончить перешептываться между собой, он уже прошел мимо прилавка и собирался исчезнуть в другом направлении. Хозяин ресторана поспешно крикнул:

— Мастер, пожалуйста, остановись!

Когда монах остановился, его белые одежды из конопли покачивались над землей, но не собирали пыли. Он посмотрел на хозяина ресторана без всякого любопытства и тепла. Выражение его лица было холодным, как дуновение зимнего ветра в лицо. Вблизи владелец ресторана увидел, что монах очень высокого роста и смотрит на него с большой высоты. Владелец ресторана инстинктивно попятился, наткнувшись на столь же нерешительного ночного сторожа.

Столкнувшись с ночным сторожем, хозяин ресторана снова набрался храбрости. Он заставил себя снова заговорить:

— Мастер, я вижу, что у вас на бедре медная монета. Вы знакомы с искусством изгнания нечистой силы?

Не выражая никаких эмоций, монах посмотрел на свою подвеску. Он не сказал ни «да», ни «нет».

Хозяин ресторана тревожно посмотрел на ночного сторожа. Он обнаружил, что монах холоднее зимнего шторма, и отчужденность человека потрясла его до потери речи. Он не знал, что думать, не говоря уже о том, что сказать.

Ночной сторож выглядел менее напуганным и говорил от имени своего друга. Он быстро описал внешность ученого, а затем сказал:

— Я бы не сказал, что мы хорошо знакомы с этим лицом, но я узнал его. Это сын старого доктора Цзян. Но… но произошел пожар в резиденции Цзян три года назад, и все погибли, кроме дочери, которая живет в Аньцине и не присутствует. И они говорят, что у гэн — час дьявола. Мертвый человек появляется три дня подряд, и в одно и в то же время! Разве это не страшно?!

Монах огляделся и, наконец, соизволил заговорить, произнеся два жестких слова:

— Где он?

Как только он это услышал, хозяин ресторана разморозился. Он указал на переулок вдалеке и поспешно сказал:

— Он только что ушел! Он, вероятно, еще не вернулся домой. Я знаю, где находиться здание семьи Цзян. Молодой мастер, я… Отвести вас туда?

Практически сразу хозяин ресторана пожалел о своих словах. Он хотел бы дать себе пощечину. О, если бы ты только молчал!

С какой стати он вызвался провести рассвет холодного зимнего утра, гуляя рядом с этим ледяным столбом? Дорога была коротка, но хозяин ресторана чувствовал, что полжизни уходит пешком. Он украдкой взглянул на идущего рядом молодого монаха, но не осмелился задать ни один из вопросов, зарождающихся в его голове. Он только заметил небольшую родинку сбоку на шее монаха.

В тот момент, когда владелец ресторана собирался полностью замерзнуть насмерть, они наконец добрались до угла улицы, где находился комплекс семьи Цзян.

Как и предполагал владелец ресторана: этот слабый, спотыкающийся ученый еще не добрался до своей парадной двери. Все еще неся коробку с едой, он медленно шел по переулку.

Странно было то, что, когда он шел, казалось, что он разговаривает сам с собой разными голосами: иногда голос звучал живо и приятно, а иногда тихо и меланхолично.

— Ты сам поднялся на гору Ли, чтобы поохотиться на этого цыпленка? Я удивлюсь, если ты вернешься в таком темпе до Нового года. — Это был яркий голос.

— Говорит тот, кто даже ходить не может. — Это был низкий голос.

— Ты должно быть хочешь смерти, что так со мной разговариваешь!

— Ну, я мертв уже три года.

«…»

Ученый, казалось, играл две роли в сложной пьесе, и пьеса, несомненно, была историей сумасшедшего. Он шел рядом с пестрой, полуразрушенной внешней стеной резиденции Цзян, все время бормоча себе под нос. Вдруг он наклонился в сторону и, как тонкий лист бумаги, плавно скользнул в щели и исчез за стеной.

Все это хозяин ресторана увидел из-за угла. Окаменев, он попытался убежать, но затем вспомнил, что ледяной монах все еще стоит рядом с ним. Дрожащими руками он достал кошелек с деньгами и сунул его монаху.

— Благодарю, — пробормотал он, прежде чем убежать тем же путем, которым пришел.

Нахмурившись, монах посмотрел на кошелек в руке.

Кто знает, когда владелец ресторана в последний раз мыл этот жалкий кошелек мешочек — он был бесцветным, грязным и издавал рыбный маслянистый запах.

Монах хотел бросить мерзкую вещь на землю, но в последнюю секунду остановился и зацепил ее одним пальцем. С этим смутно отталкивающим выражением лица, перебрасывая оборванный мешочек одной рукой, монах беззвучно направился к резиденции Цзян.

Владелец ресторана побежал обратно в зал Цзю Вэй, прежде чем, наконец, остановился у стены, чтобы отдышаться. Он рассказал об этих событиях своему другу, ночному сторожу, который остался наблюдать за его стойлом. Когда он закончил свой рассказ, он внезапно зашипел и сказал:

— Этот монах выглядел знакомым.

— Люди приходят сюда каждый день. Все тебе кажутся знакомыми, — пренебрежительно сказал ночной сторож.

«…»

Владелец ресторана оперся рукой о стену, чтобы вытянуть спину. При этом его взгляд скользнул мимо чего-то на зеленой поверхности стены, а затем снова остановился на этом.

На стену был наклеен плакат полумесячной давности. Его наклеили не в то время: сразу после того, как была метель, которая пропитала плакат и залила прожилками, так что на следующий день он уже стал расплывчатым и нечетким. Даже владелец ресторана, который держал свою таверну прямо рядом с плакатом, лишь пассивно запомнил изображение, ни разу не взглянув на него.

К сегодняшнему дню уже распалась половина плаката, осталась только его нижняя часть, изображающая шею преступника. Сбоку на шее, казалось, была небольшая родинка — родинка, которая выглядела точно так же, как на том монахе.

Владелец ресторана пришел в восторг: это преступник с огромной ценой за голову!

☆☆☆

Автору есть что сказать:

Я вернулся ~

В этой истории может быть некоторая тревога. Вершины Сюань Минь, днища сюэ Сянь, не поймите неправильно! По-прежнему 1 на 1, [счастливый конец], поцелуй, поцелуй! ~

[1] Первый абзац раскрывает мое первоначальное вдохновение для всей истории, которое исходит от Ци Сю Лэй Гао Лан Инь [T / N: 七 修 类 稿 — сборник рассказов династии Мин]. Часть оригинального текста гласит: «Отец моего друга Цзинь Мао Чжи примерно в конце эпохи Чэн Хуа отправился путешествовать в провинцию Гуандун уезда Синь Хуэй. Однажды, после утреннего прилива, дракон упал с неба на песчаный пляж. Рыбак забил его до смерти деревянными наплечниками. Чиновники и гражданские все пошли посмотреть. Дракон был ростом с человека и длиной в десять чжан. Они