Что предназначено тебе… Книга первая - Нэйса Соот'Хэссе

— Povero, povero ragazzo*… — прошептал он и вздрогнул, услышав голос копа, сидевшего за рулём:

— Ещё раз назовёшь меня так — и я сделаю из тебя решето, а в участке скажу, что таким и нашёл.

Доминико рассеянно посмотрел на сержанта.

Коп в самом деле был ещё мальчишкой. Конечно, он был старше Пьетро, и Доминико, которому едва исполнилось сорок, вряд ли годился бы в сыновья. Но Доминико он казался глупым и молодым. Таскони догадывался, что творится у чёртова молокососа в голове. Другой на его месте мог решить, что коп попросту хочет отличиться — но Доминико достаточно хорошо знал подобный тип людей, чтобы понимать — стремление к славе ни при чём. У мальчишки, сидевшего за рулём, зудело в голове. Он хотел навести порядок во всём. Хотел справедливости для всех.

Из таких выходили неплохие убийцы — если они выучивались служить, делать, что им говорят. Чаще такие умирали, так и не добившись ничего.

Работа в полиции была для них тупиком. Разумеется, Доминико не собирался обсуждать это с копом, которого едва знал. Сейчас ему было попросту не до того.

«Мариано обещал адвоката», — напоминал себе Доминико, — нужно просто подождать, пока он предупредит Сартенских родных».

Капо откинулся на спинку кресла и равнодушно задрал нос.

Он не видел, как Стефано прищурился — высокомерие было одной из черт, которые в корсах раздражали его особенно. Здесь, на планетах с жарким климатом, обилием гор и морей, где селились беженцы из стран южной Европы, даже он, урождённый сицилиец, иногда чувствовал себя как — второй сорт.

Корсы заправляли всем. И сицилийцы, как и все, прогнулись под них в конце концов. А Стефано никак не хотел быть в собственном городе дерьмом. Не для того он надевал значок.

Он крепче стиснул руль, и какое-то время они ехали молча — корсиканец не испытывал потребности заводить разговор. Стефано выжидал, когда, наконец, ситуация окажется в его руках.

Ждать оставалось недолго — лишь до тех пор, пока они не переступили порог участка.

Никто не обернулся к вошедшим — корсиканец прилетел издалека. Если что-то и могло выдать в нём принадлежность к мафиозной семье, то только бронированный додж, оставшийся стоять на посадочной полосе.

— Сюда, — Стефано без особой вежливости подтолкнул задержанного в плечо, и дверь кабинета закрылась у них за спиной.

Таскони задумчиво разглядывал кирпичные стены, не знавшие штукатурки, и лампочку, висевшую над потрескавшимся столом.

— Первый раз в наших краях? — поинтересовался коп.

Доминико опустил задумчиво-равнодушный взгляд на него.

— Что тебе надо от меня? Я ничего не совершал. Плациус не мой, это ты знаешь, как никто другой.

— Продолжаете хамить, сеньор Таскони, — Стефано усмехнулся и, по дуге обогнув арестанта, толкнул его вперёд так, что тот от неожиданности чуть не рухнул на пол, едва успев опереться о стол.

Тихонько выругавшись, Доминико замер в той позе, которая требовалась от него — слегка наклонившись вперёд. Стефано ударил ногой ему под бедро, заставляя чуть расставить ноги, и принялся методично ощупывать сверху донизу.

— Не поздновато для обыска?

Стефано не собирался отвечать. Самоуверенная наглость корсиканца продолжала его раздражать, и в то же время прикосновения к поджарому телу, мгновенно напрягавшемуся под тонкой тканью плаща, доставляли ему кайф.

Он провёл руками по бокам Таскони и подумал, что неплохо было бы содрать с него плащ. Снял наручники с арестованного и поколебался — это не совсем разрешал устав — а потом рванул верхнюю одежду корсиканца на себя.

Корсиканец выругался ещё раз. Вместе с тканью полетело на пол содержимое карманов — пачка дорогих сигарет, золотая зажигалка и фото какого-то мальчишки, плескавшегося в морских волнах в одних трусах.

Стефано вдруг накрыла такая злость, какой он не испытывал уже давно. Он не помнил, когда приближался к морю без мигалки в последний раз.

— Любишь потрахать мелких шлюшек в зад?

Доминико вздрогнул. Взгляд его упал на фото, и рука инстинктивно потянулась поднять его с пола.

В следующую секунду по локтю пришёлся такой удар, что Таскони едва не взвыл.

— Двигаться не разрешал! — рявкнул сержант.

— Faccia di stronzo**, — выплюнул Таскони, но ответом ему был ещё один удар — дубинкой под зад.

Коп был прав. Никогда ещё с Доминико Таскони не обращались так. Злость заполнила его целиком. Он рванулся, намереваясь вывернуться и нанести ответный удар, но сержант легко перехватил его руку и вывернул так, что Таскони все-таки взвыл.

— Ты, корсиканская дрянь, — прошипел коп в самое его ухо, — будешь жрать моё дерьмо. Хочешь, научу тебя сосать?

Дубинка Стефано прошлась по внутренней стороне бедра Таскони и уткнулась ему под самые яйца. На секунду оба замерли, совершив два удивительных открытия — причём каждый совершил своё.

Доминико с удивлением обнаружил, что член копа упирается в его откляченный зад. К тому же этот самый член ёщё и агрессивно подрагивал, явно требуя, чтобы хозяин сделал что-нибудь для него.

Однако и Стефано открыл кое-что новое для себя — корсиканец тоже был возбуждён.

Оба молчали.

Стефано облизнул губы. Он представил вдруг, как это будет сладко — насадить на себя проклятого члена корсиканской семьи. Унизить его, втоптать в дерьмо — как он только что и обещал. Дыхание его стало быстрей. Ухо Таскони оказалось так близко, что казалось: достаточно качнуться вперёд — и можно будет коснуться его губами. Сам не зная зачем, Стефано так и поступил — зубы его впились в маленький кусочек белой плоти, и корсиканец издал стон, больше похожий на рык.

— Я трахну твой труп, долбаный коп… — выпалил он и тут же заорал, когда пальцы Стефано стиснули его член.

— Сначала вылижешь меня с ног до головы, — прошипел сержант и подцепил зубами кожу чуть ниже мочки.

Корс тяжело дышал.

— Сука… — процедил он, но от этого жар в паху у Стефано стал только сильней.

Коп рванул ремень корсиканца, так что свободные брюки сползли по тощим ногам. Зад у Таскони был поджарый — и белый. Стефано предпочитал покруглей. Но когда он задрал вверх чёрный свитер, то вид мускулистого треугольника спины компенсировал всё.

— Давай, детка, поплачь для меня, — прошипел он.

Двумя руками Стефано взялся за половинки белой задницы. Развёл их в стороны и, прицелившись, плюнул на щель. Подхватил дубинку, брошенную рядом на стол — на секунду в его голове проскользнула