Василий Теркин после войны - Сергей Юрасов

ДЕНЬ ПОБЕДЫ В МОСКВЕ

День Победы никогдаМы не позабудем,Не сотрут его года,Где мы жить не будем.

Над столичною МосквойЛопались ракеты,Оглушали нас пальбойВ славный день Победы.

Запрудил поток людскойУлицы, панели,Барахлишко всей МосквойНовое надели.

Целовалася Москва,Пьяная от счастья,Эй, гуляй-пляши, братва, —Кончились ненастья!

На углу, среди прохожихПриспособился солдат:И целует всех пригожихМайских девушек подряд.

Самокрутка из махорки.Пригляделся: точно, он!— Ты что делаешь тут, Тёркин?Отвечает:— Пригвожден.

Поцелуи, точно гвозди —Оторваться не могу,Средство верное от злостиК довоенному врагу.

Век бы стольких мне красавицЦеловать не привелось…Поцелуями заправясь,Подобреет, может, злость.

Воевали не за это,Так хоть что-нибудь урвуОт Москвы и от победы —Защищал я рядом где-тоИ красавиц и Москву!

— Ты ли это, Вася Тёркин?Весельчак, добряк — и вдруг:В шутках злость и привкус горький…Что с тобою, Тёркин-друг?

— Ничего. Не то бывает…Помолчал. Достал кисет —Память роты боевая.Закурил и молвил:— Нет!

Не для этого сражался,В обороне загорал,Не для этого старалсяИ Берлин далекий брал,

Не для этого был ранен,Раз десяток умирал,Не для этого в страданьяхЗамерзал и голодал,И товарищей терял!

Ради праздника все ждали:Белый будет нынче хлеб!Но и этого не дали, —Как победу, хлеб украли,Дали черный ширпотреб!

Что салют? — Завесы вродеДымовой — атака вслед:Хочет партия в народеОдержать пятьсот побед[1].

За победную гулянку,За ракеты над МосквойМы заплатим завтра лямкойНад Россией, друг ты мой.

День Победы — это датаРазделения труда:Жизнь-жестянка для солдата,А победа, как награда,Опять Сталиным взята!

ПРО МЕЧТЫ О ЛЮБВИ И ОТДЫХЕ

Тёркин — парень он такой,Скажем откровенно:Просто парень он собойТак — обыкновенный,

И чтоб знали, чем силен,Скажем откровенно,Красотою наделенНе был он отменной.

Не высок, не то, чтоб мал,Но герой-героем:За народ свой воевалИ Отчизну отстоялХрабрым смертным боем!

Парень верный, парень, словом,Мировой, короче — свой.Был он демобилизованИ веселый шел домой.

Шел домой легко и браво,По причине по такой,Что махал рукою правой,Как и левою рукой.

Хорошо идти, спокойно —Жив остался, невредимПод огнем косым, трехслойным,Под навесным и прямым…

Сколько раз в пути привычном,У дорог, в пыли колонн,Был рассеян он частично,А частично истреблен!

Но войне отбой, однако,И домой идет вояка.

Всё же с каждым переходом,С каждым днем чем ближе кСторона, откуда родом,Становилась больней.

— Мать-земля моя родная,Сторона моя лесная,Приднепровский отчий край,Здравствуй, сына привечай!

Мать-земля моя родная,Я твою изведал власть,Как душа моя больнаяИздали к тебе рвалась!

Я загнул такого крюку,Я прошел такую даль,Я видал такую муку,И такую знал печаль.

Мать-земля моя родная,Дымный дедовский большак,Я про то не вспоминаю,Не хвалюсь, а только так…

Я иду к тебе к востоку,Я тот самый, не иной,Ты взгляни, вздохни глубоко,Встреться наново со мной…

Шел и думал — с полустанкаПро старушку мать, про дом,Про тот вечер, про гулянку,Где любовь узнает он.

И про то, что он достоин…Что теперь понять должны…Дело самое простое —Человек идет с войны.

Человек идет с похода,Видел Запад, знает много,Он теперь желает жить,Быть любимым и любить.

И, мечтая про вечорку,Шел и думал человек:Угостят друзья махоркой,А он вытащит «Казбек».

И как будет папиросойУгощать ребят вокруг,Как на всякие вопросыОтвечать не станет вдруг:

Как, мол, что? — Бывало всяко.Трудно всё же? — Как когда.Много раз ходил в атаку? —Приходилось иногда.

А девчонки на вечоркеПозабудут про ребят,Только слушают девчонки,Как ремни на нем скрипят.

И как будет между нимиТа, заветная, одна…Что ей скажет, как обнимет,Как зардеется она…

Он не знал, какого цветаБудут милые глаза,Ни лица, ни как одета,Ни какие волоса…

Но куда же сердцу детьсяМолодому на пути?Шел солдат домой, и сердцеТихо, таяло в груди.

Вдруг сигнал за поворотом —Показался грузовик,Тромозит:— Садись, пехота!Знать, водитель — фронтовик.

— Далеко ль?— В деревню Горки.— Ну, порядок — по пути.А ты чей?— Василий Тёркин.— А… А нет ли, брат, махорки?— Есть, конечно, на, крути.

Едут, курят. Гроб — дорога:Грузовик то вверх, то вниз.Оба стали понемногуРазговаривать про жизнь…

— Я по чистой год как списан,Ранен был… Варшаву брал…Хоть и знал про жизнь из писем,Но такой не ожидал.

За баранкой, как на фронте,День и ночь… Как чорт устал…Дотемна в колхозной ротеВкалывает мал и стар.

То посев, а то уборка,То копать какой-то ров,То очередная гонкаВ лес на заготовку дров…

Дети матери не видят,Бабы мужа и детей,И в каком бы не был виде,Всё — давай! Давай! Скорей!

Укрупненным-то колхозамУкрупнен поставок план…Урожай везут обозыНа ссыппункты по ночам.

А получку — одну малостьВыдают на трудодень,По весне в домах осталосьТолько пыль, труха да тень.

Ну, а нам, что помоложе,Так совсем не жизнь, а кнут!Кто смелей, да кто, как может,В города тайком бегут.

Ни одёжи, ни махорки,Ни веселья, ни вечорки,Ни девчат, ни то, чтоб что —Дать на праздник грамм по сто!

Нет, товарищ мой хороший,Не за то я воевал…Соберусь и к чорту брошу!Надоело… И устал…

Молча слушал Вася Тёркин,Знал, что встретился в путиСо своей судьбой, что горькойБудет доля впереди…И мечты, как дым махорки,С болью таяли в груди.

И едва ль уже наш Тёркин,Жизнью тёртый человек,При девчонках на вечоркахПомышлял курить «Казбек».

Так ли нет — сказать — не знаю,Только вдруг от мысли тойСторона ему роднаяПоказалась сиротой.

Сиротинкой, что не видно,На народе, на кругу…Стало так ему обидно, —Рассказать вам не могу.

ВОСПОМИНАНИЕ О ПЕРЕПРАВЕ

— Дело было под Полтавой:Бились мы за переправу…Дважды плавал я тогда…Кому память, кому слава,Кому темная вода —Не осталось и следа.

Помню лед и помню воду,Немцы клали наших в ряд…Густо было там народу,Наших стриженых ребят.

Хоть и было невпервые, —Не забудется оно —Люди теплые, живыеШли на дно, на дно, на дно…

Переправы след кровавыйСмыт давно, исчез во мгле,Позабыла власть наш правыйСмертный бой не ради славы,Ради жизни на земле.

Я тогда всего наградыОдну стопку получил, —На войне мы были рады,Не страшились и снаряда,Если глотку промочил.

Орден дали комиссару,Что умел поддать нам жару,Так, что лез в огонь и ледСерый, стриженый народ.

Комиссар тот — ваш знакомый,Секретарь теперь райкома:На гражданке нас беретВ тот же самый переплёт!

Чтоб, о доме забывая,От зари и до зари,Чтобы потом обливаясь,Гнули спину косари.

Чтоб заем, налог, поставки,План, заданье, встречный дать,Чтоб учет во всём — до травки,Чтоб забыл отца и мать.

Чтоб молясь сто раз цитатойИз газет, забыть ребят,Что пошли на дно когда-тоЗа Россию, чтоб назадНе глядел усталый взгляд.

Мертвым писем не напишешьНа речное дно,Мертвые живых не слышат,Мертвым — всё равно.

Но за них моя обидаМного тяжелей,Не за то они убиты,Не за слёзы матерей,Не за стоны лагерей.

Воевали — обещали:Отдохнем потом,Победили — нам сказали:После отдохнем.

Секретарь живет на даче,Орден бережет,Над сынами баба плачет —Снова лиха ждет.

Плачь, Россия, плачь слезами,Отдохнуть не привелось,Точат слезы землю-камень,Чтоб пробить ее насквозь.

Лейтесь, слезы, лейтесь сами,Больше ночью, меньше днем,Шар земной пробьем слезамиИ в Америку пройдем.

ПРО БАБУШКУ