Жажда жить: девять жизней Петера Фройхена - Рейд Митенбюлер
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Фройхен вырос на мемуарах путешественников, как следующие поколения вырастут на комиксах. Он уже успел побывать на лекции Мюлиус-Эриксена, которая произвела на него неизгладимое впечатление. Мюлиус-Эриксен привлёк Фройхена – студента, ищущего себе непроторённую дорогу, – ещё и своим образом нонконформиста: Мюлиус-Эриксен часто писал в популярную газету Politiken, где критиковал отношение образованного общества к церкви и правящим элитам. Богемность исследователя проявила себя и в его последней экспедиции: два года он путешествовал на собаках по неизведанному северо-западному побережью Гренландии в поисках поэтического вдохновения, а экспедицию назвал «Литературной». Путешественники десять месяцев прожили с группой инуитов, следуя их обычаям и традициям: как исследователи, а не как завоеватели. Группа инуитов была особенно интересна тем, что жили они в Эта – поселении, расположенном севернее любого другого известного места, где обитал человек. От основного острова Эта отделял залив Мелвилл, водная преграда шириной в триста километров, почти круглый год заполненная айсбергами. Природный барьер помог сохранить древний жизненный уклад инуитов: они охотились так же, как их далёкие предки, соблюдали те же традиции и верили в своих богов, не испытывая на себе влияния христианства. Эта редко посещали чужаки. Когда Мюлиус-Эриксен со своей командой вошли в поселение, испуганные дети попрятались за хижинами и санями и только опасливо поглядывали на чужестранцев. После их вышли встречать взрослые и подали им с десяток замороженных сердец моржа в знак гостеприимства. Стараясь не сломать зубы, путешественники откусили по кусочку бордового мяса и согрели его у себя во рту, прежде чем прожевать и проглотить. Захватывающий рассказ Мюлиус-Эриксена об этой встрече поразил воображение Фройхена.
Фройхену не понравилось, как его друзья-театралы изобразили Мюлиус-Эриксена на сцене. Получилось местами забавно, но уж слишком много там было клише. Путешественников легко высмеивать: достаточно нацепить на актёра моржовые усы, и пусть он со сцены прославляет дерзание и клеймит лень, да ещё втыкает в землю флаг и объявляет чужую землю своей во имя Исторической Неизбежности. Но Фройхен чувствовал, что Мюлиус-Эриксен не такой, а подобная сатира на него – всего лишь поверхностная карикатура. Постановка ему так не понравилась, что он решил выяснить, каков Мюлиус-Эриксен на самом деле. Через некоторое время Фройхену удалось разыскать его адрес.
«Я дрожал с головы до ног, стоя у него под дверью», – позже вспоминал Фройхен. Ответив на стук, Мюлиус-Эриксен обнаружил у себя на пороге молодого человека, сложённого как цирковой силач, с руками как у портового грузчика (хотя Фройхен в порту никогда не работал). Путешественника не раздражил незваный гость: ему стало любопытно. Он пригласил Фройхена войти и предложил присесть. Вскоре студент и полярный исследователь разговорились и беседовали уже по-приятельски, словно и прежде были знакомы. Мюлиус-Эриксен, должно быть, удивлялся, что у такого крепкого детины такой мягкий голос: словно у священника. Фройхен объяснил своему герою, что ему нравится учиться, только не в университетской аудитории: и Мюлиус-Эриксен разглядел в нём родственную душу. Приметил он, должно быть, и крепкие предплечья своего гостя, и его широкую грудь, осанку спортсмена и решительность во взгляде – качества человека, с которым не страшно разделять приключения.
Исследователь рассказал Фройхену, что планирует новую экспедицию в Гренландию и надеется достичь нескольких целей: картографировать неизвестный отрезок земли на северо-востоке острова; поискать там остатки древних поселений (в этом регионе исторически отсутствовали жители) и провести научные изыскания, в том числе важную метеорологическую работу. Эту экспедицию он планировал назвать «Датской». Изложив свои намерения, Мюлиус-Эриксен спросил у Фройхена, хотел бы тот к нему присоединиться. Молодой человек выпалил «да!», не раздумывая ни секунды.
Когда Фройхен был маленький, погиб его друг: утонул, катаясь на лодке. Тело мальчика вынесло на берег через несколько дней. Несчастный случай заставил взрослых в городке призадуматься, стоит ли отпускать детей кататься на лодке без присмотра. Фройхен до смерти боялся, что ему запретят ходить под парусом, но родители успокоили его. «Не ты виноват, что твой друг не умел плавать», – сказали они ему.
Эта история – одна из многих, и все они иллюстрируют разрешительный подход Лоренца и Фредерикке к воспитанию сына. В те времена родители ещё не запрещали детям всё, не так боялись за них и не стремились защитить от всего на свете. И когда в 1906 году Фройхен объявил родителям, что бросает учёбу и едет в арктическую экспедицию вместе с Мюлиус-Эриксеном, они отнеслись к этому философски.
Конечно, родители переживали за Фройхена. Но они были уверены, что необходимо развивать в сыне независимость, учить его полагаться на себя и любить природу. У Лоренца и Фредерикке было семеро детей: родители бы, наверное, с ума сошли, не отпускай они детей гулять, чтобы те потратили лишнюю энергию. Фредерикке, узнав о замысле сына, предположила, что он унаследовал неспокойный дух от её отца-моряка. Петер плохо знал дедушку, но всегда любил слушать рассказы о его приключениях. В этих рассказах было мало конкретного: они рисовали смутную фигуру отважного морехода – а может, кого-то и более опасного, наёмника или пирата. Подобные семейные легенды воспламеняют детское воображение: дети начинают мечтать, как сами бороздят океаны, берут штурмом города, идут по доске на корм акулам, но в конце выбираются живыми и невредимыми и сами рассказывают о своих приключениях. Если верить слухам, дед Фройхена участвовал в нескольких революциях, которые гремели в Парагвае в XIX веке. Неясно, на чьей стороне он сражался: известно лишь, что он ходил по мутным рекам через джунгли, в одну сторону возя войска и амуницию для правительства, а обратно – для бунтовщиков. Возможно, однажды дед Фройхена и правда оказался на виселице, но выпутался из петли и, раскачавшись на верёвке, спрыгнул с эшафота, а пули свистели ему вслед. Поговаривали ещё, что дом в Дании он купил, продав трофей с парагвайской эскапады – двухметровую статую орла из чистого серебра.
Поскольку отца никогда не бывало дома, большую часть детства Фредерикке провела в Крагескове – на ферме дяди Кристена, брата матери. У дяди Кристена в прошлом тоже были приключения: видимо, в семье и правда жил беспокойный дух. До того как остепениться и стать фермером, Кристен был старателем – добывал золото в Австралии. Он мог часами рассказывать истории о разнообразных бандитах и разбойниках с большой дороги. Он даже утверждал, что нашёл самый большой самородок в Австралии – величиной с грейпфрут и такой же красный. Но тут одного из его напарников застрелили на пыльной дороге под
