Жажда жить: девять жизней Петера Фройхена - Рейд Митенбюлер

Великого Человека: индивидуализм много значил в тогдашней действительности, когда миром уже правили институты и корпорации. Также некоторым казалось, что благодаря полярным исследованиям не погибнет старомодная маскулинность, которой уже угрожал новый век: по-прежнему оставались люди, которые считали, что мужчина обязательно должен быть независимым, сильным, властным, энергичным и что небольшая доля социально одобряемого безумия в нем приветствуется. Конечно, находились и скептики: публицисты, политики, учёные, которые покачивали головой и справедливо вопрошали, зачем на полярные исследования тратится столько ресурсов и энергии. Но ни путешественники, ни широкая публика к ним не прислушивались.

Американский полярный исследователь Роберт Пири признавал, что в экспедициях к полюсу «не всегда получается отбить каждый доллар»: зато они удовлетворяли «неодолимое стремление человека к остающемуся ещё неизвестным ему уголку земли».

Фройхен был как раз такой человек. Конечно, Датская экспедиция обещала научному сообществу новые открытия, и потому её стоило организовать. Но даже если никакой научной ценности она бы не представляла, Фройхен всё равно пошёл бы с Мюлиус-Эриксеном. Пири попал в точку: Фройхена вело то самое неодолимое стремление.

Ещё не зная, что ему самому суждено стать исследователем Арктики, Фройхен ревностно следил за полярной гонкой. В данный момент за полюс боролись два американца, которые ненавидели друг друга: Роберт Пири и его заклятый враг доктор Фредерик Кук. Пройдёт несколько лет, и Фройхен познакомится с обоими, к обоим будет питать сложные чувства. Один из них даже подаст на Фройхена в суд и отсудит у него приличную сумму денег. Схватка Кука и Пири вот-вот разделит исследовательское сообщество на два лагеря – и Фройхен окажется в гуще событий.

Вот как разворачивалась гонка к Северному полюсу, пока экспедиция Мюлиус-Эриксена готовилась к отплытию.

21 апреля 1906 года наблюдения Роберта Пири показали, что он со своими людьми достиг 87°6′ северной широты – на тот момент самой северной точки в истории полярных исследований. Твёрдая земля осталась позади, до неё было 530 километров, а до Северного полюса оставалось ещё примерно триста. Это как от Бостона до Нью-Йорка: вот только Пири предстояло преодолеть Ледовитый океан, жуткий и почти инопланетный на вид. Технически Пири находился «в открытом море», хотя твёрдая поверхность у него под ногами и противоречила этому выражению. Морской лёд, по которому двигалась его экспедиция, был всего лишь тонкой корочкой, а под ним – бездонный чёрный океан. С каждым их шагом лёд трещал и двигался: звук напоминал рокот шестерней или отдалённый раскат грома. Идти по такой поверхности было всё равно что карабкаться по чешуе спящего дракона [4].

Пири уже установил мировой рекорд – и всё же был недоволен. Он желал бы оказаться намного ближе к своей цели: но этому помешала череда непредвиденных препятствий и задержек. В начале путешествия, когда они прошли уже 160 километров, Пири не повезло: на пути встретилось свободное море, широкая открытая вода, и пришлось ждать, пока она замёрзнет. Потом их вечно задерживали торосы, вырастающие на пути. А теперь ещё и подкралась весна, начало теплеть, и лёд под ногами грозил вот-вот растаять. Вот парадокс для тех, кто путешествует по морскому льду: тепло значит смерть. Если Пири не повернёт сейчас назад, он и его люди погибнут.

Пири запустил руку под меховую куртку и вытащил наружу шёлковый американский флаг. Жена подарила ему этот флаг, чтобы Пири водрузил его на вершине мира. Он оторвал от флага небольшой лоскут и запихнул его в бутылку, где уже содержались записи о его путешествии. Пири бросил бутылку в сугроб – и повернулся к своим людям, чтобы отдать приказ: поворачиваем. Такой же печальный ритуал обозначал провал каждой прежней его попытки достичь Северного полюса. Во флаге накопилось столько дыр, что он казался поеденным молью.

Обратная дорога была мрачной и безрадостной: вереница оборванных людей брела по льду, возвращаясь в населённые земли ни с чем. Большинство спутников Пири страдали от обморожения. У самого Пири от боли пульсировали пальцы ног – все два пальца, остальные восемь уже семь лет как ампутировали. Вокруг на 500 километров не водилось никакой живности, охотиться было нельзя, и команде пришлось забить шестерых ездовых собак, чтобы прокормить оставшихся. Когда у людей тоже закончился провиант, они сами начали есть собак. Из ста двадцати собак, которые отправились в экспедицию, вернулась только сорок одна.

Наконец экспедиция добралась до «Рузвельта»: корабль носил имя друга и благодетеля Пири, президента США. Это был, пожалуй, наилучшим образом экипированный корабль, когда-либо бороздивший Ледовитый океан: стальная обшивка на носу защищала от айсбергов, укреплённый винт и гребной вал не давали льду намерзать на механизм, бока были обшиты крепким белым дубом и гринхартом (вечнозелёное дерево, которое специально для строительства привезли из Гвианы). Пири взобрался на борт, сбросил наконец своё меховое облачение, которое источало прескверный запах, и в изнеможении упал на койку. Однако спать он не мог. Несколько дней он молча шатался по кораблю, переживая свою неудачу. Команда старалась избегать его: они и в менее тревожное время не пылали любовью к своему начальнику, у Пири был нрав колючий, как у дикобраза. Он выпускал пар, делая записи: «Неужели опять неудача!» Пири был о себе чрезвычайно высокого мнения. В письме своему другу Тедди Рузвельту он заявлял, что открыть Северный полюс – это миссия, возложенная на него Всемогущим Господом. Общественность, впрочем, такого доверия к Пири не питала. С ним было трудно поладить: он казался нелюдимым и заносчивым. Недруги Пири гадали порой, что движет им: одержимость, служение человечеству, а может, жажда славы? В третий раз не сумев достичь Северного полюса, несносный Пири изрядно надоел публике: они с радостью обратили внимание на более цивилизованного героя.

Фредерик Кук прекрасно подходил на роль знаменитого путешественника: мужественный подбородок, в глазах искра знания, да ещё такие роскошные усы, что им позавидовал бы сам Уайетт Эрп. Кук родился в Бруклине и работал врачом, прежде чем отправиться с Пири в полярную экспедицию: теперь он самостоятельно путешествовал к полюсу. Когда зимой 1907 года о замысле Кука стало известно прессе, репортёры тут же выставили двух путешественников непримиримыми соперниками: это был хороший способ вдохнуть новую жизнь во всем надоевшую тему.

Успешные путешественники умели манипулировать общественным мнением, чтобы привлекать инвесторов, а после выгодно издавать книги и читать лекции. И хотя Кук был в этом менее опытен, чем Пири, он схватывал всё на лету и сразу постарался завести с прессой добрые отношения. Он продал права на публикацию своих заметок газете New York Herald, которая уже не раз