Бессмертие для мертвых - Горос

– Ничего. Не будь врединой!

– Пообещай показать мне свою базу.

– Посмотрим. Иди спи давай.

Аленка нехотя скрылась за дверью. Разыскав наконец аптечку, я снова выскочил во двор и хотел уже лезть на чердак, как вдруг раздался стук.

С трудом сдерживая нервную дрожь, я приблизился к калитке, приоткрыл ее. Передо мной возник высокий человек в длинном черном плаще. Из-под широкой черной шляпы меня внимательно изучали два пронзительных глаза.

– Только что в этот двор вошел человек, – сказал незнакомец. Это звучало не как вопрос. Как утверждение.

– С чего вы взяли? – быстро ответил я и отвел глаза.

– Это очень опасный преступник, – продолжал человек в черном, чеканя каждый слог. – И если он здесь, вы подвергаете свою жизнь и жизни близких вам людей огромной опасности.

Я смутился. Мой взгляд забегал, ища поддержки, и вдруг остановился на торчащей из-под плаща незнакомца блестящей рукоятке. Пистолет?!

– Простите, а вы кто? – осторожно поинтересовался я.

– Из милиции, – ответил человек в черном, запахнув плащ. И, опередив мой следующий вопрос, быстро добавил: – Мне что, удостоверение показать?

Не дожидаясь ответа, он ткнул мне в лицо какую-то корочку и тут же убрал. Конечно же, я не разглядел ни слова. И все же что-то в этом человеке мне не понравилось.

– Здесь нет никого, – наконец тихо, но твердо сказал я и хотел захлопнуть калитку. Но человек в черном успел просунуть в проем ногу.

– Поймите, это очень, очень опасный человек! – с нажимом сказал он, протискивая между калиткой и забором плечо.

– Что вы делаете? – вскричал я и в следующий миг отлетел в сторону.

Черный человек шагнул во двор.

– Вы не из милиции! – с трудом выговорил я.

– Это не имеет значения. Где он?

Я посмотрел по сторонам. Закричать? А если на крик сбегутся мои родные и он их убьет?.. И тут я вспомнил!

– Граф! – заорал я.

В глубине двора раздалось ленивое рычание, а потом цокот когтей по бетонной дорожке. Черный человек едва успел выскочить за калитку, как следом за ним в проем сунулась свирепая морда огромной овчарки и заклацала в воздухе зубами. Дальше собаку не пустила цепь.

– Это ведь для него, да? – Черный человек указал на зажатую в моей ладони аптечку. – Еще раз предупреждаю, вы совершаете большую ошибку.

Я молчал. Незнакомец окинул холодным взглядом хрипящего и рвущегося на цепи пса, развернулся и пошел прочь по мокрой грязной тропинке.

Захлопнув калитку, я долго стоял, прислонившись спиной к мокрому забору. Дождь кончился.

– Все, Граф. Все. Уймись, – прошептал я, успокаивая скорее себя, нежели собаку. – Фу, говорю!..

Пес, все еще сердито порыкивая, тыкался мордой в мою ладонь и вскидывал грязные лапы, видимо, рассчитывая получить что-нибудь вкусненькое за верную службу. Я нервно отмахнулся.

На веранде зажегся свет.

– Денис, кто там? – раздался сонный голос отца.

– Баба Нюра… Соли попросила, – ответил я.

– Какая на хрен соль в первом часу ночи!..

Свет погас.

Я оттолкнул Графа и, с трудом передвигая непослушные ноги, направился к сараю. Приставив лестницу, я какое-то время с сомнением смотрел вверх. «А если черный человек прав и это действительно какой-нибудь бандюга? – билась в голове мысль. И я тут же вспомнил дыру в куртке и хлещущую из раны кровь. – Так ведь он может и концы отдать прямо у нас на чердаке. Да и вообще, преступник или нет, он же человек!..» Я полез вверх, решив, что раз я эту кашу заварил, то мне и расхлебывать.

Распахнув дверцу, я замер: в тусклом затекающем на чердак уличном свете виднелся лишь устланный сеном пол. На нем – никого! Я осторожно забрался внутрь, принялся шарить рукой по стене в поисках выключателя… И тут кто-то схватил меня сзади. Я дернулся, попытался закричать, но рот сдавила крепкая ладонь. Дверца чердака захлопнулась.

– Он ушел? – раздался около уха хрипловатый шепот.

Я кивнул.

– Кричать не будешь?

Мотнул головой.

– Честно?

Кивнул.

Тиснувшие меня руки разжались. Я быстро отполз к противоположной стене, потирая шею. Человек в белой куртке устало опустился на пол. Даже в полумраке было заметно, что сено рядом с ним потемнело от крови.

– Ты не бойся, – тяжело дыша, сказал он. – Я должен был убедиться, что ты один.

Что я мог ему на это сказать? Я думал лишь о том, что сбылись мои самые плохие предчувствия и я влип по полной. Кто он: беглый зек, террорист, маньяк?..

Я потянулся к выключателю.

– А вот света не надо!

Отдернул руку.

– Вы кто?

– Ты можешь называть меня Рутрой.

– Тот мужик в плаще… Он сказал, что вы…

– Я все слышал. – Человек в белом кивнул на небольшую щель в дальнем углу сарая, как раз напротив калитки. – Он тебе соврал.

– Ну а вы, конечно же, будете говорить мне только правду и ничего, кроме правды, – с горькой усмешкой заметил я.

– Нет. Я буду молчать. Чем меньше ты узнаешь обо мне, тем лучше. Для тебя же лучше! Скажу лишь: о том, что ты и твоя семья в опасности, тот человек врал. Я не причиню вам вреда. Остальное неважно.

Я с сомнением взглянул на Рутру. Тот действительно вовсе не походил на бандита. Скорее наоборот – на какого-то заблудившегося в джунглях интеллигента. Хотя, говорят, самые кровожадные маньяки происходят именно из интеллигентных семей…

– Тот человек… кто он?

– Говорю же, тебе лучше как можно меньше обо всем об этом знать… – Его голос слабел. – Я бы рассказал, если б это как-то могло помочь. Но боюсь, наоборот, лишь навредит. Они и так теперь будут тебя подозревать… Раз ты меня… спас…

– Подозревать в чем? – насторожился я.

Но Рутра не ответил. Голова его поникла, дыхание стало тяжелым, хриплым.

– Эй… – Я тронул его за плечо. – Ты живой?

Я слегка толкнул Рутру, тот повалился на бок. Мертв! Или без сознания? Расстегнув на нем куртку, я задрал свитер и с отвращением взглянул на торчащее из раны оперение короткой металлической стрелы. Я неуверенно потянулся за аптечкой.

День

Утром я, как обычно, долго лежал в постели, зевая и потягиваясь. Пока не вспомнил минувшую ночь. Я тут же вскочил и принялся быстро натягивать джинсы. Схватил будильник, обязанностью которого было разбудить меня в семь часов утра, встряхнул. Его стрелки безжизненно замерли в районе четырех. Отдернув штору, я щурясь взглянул на солнце, стараясь определить, который примерно час. Потом вспомнил о настенных часах: висящие над кроватью куранты показывали 9.00. Девять часов?!. Я помчался на кухню и буквально столкнулся с матерью.

– Чего несешься как угорелый? – воскликнула она, поймав меня. – Опаздываешь? Ты же говорил, что тебе ко второму уроку. Вот я будить и не стала…

– Лучше бы разбудила.

– Слушай, какой ты у меня большой стал! – Мама сильнее прижала меня, разглядывая с ласковой улыбкой располневшей Моны Лизы. – Мой Денни-исочка-а-а…

– Ну, мам… – Я попытался высвободиться из объятий. – У меня дел по горло.

– Все вы ласковые, пока маленькие. А как подрастете, так сразу: дел по горло… Можно ж матери минутку уделить?.. – Она вдруг умолкла, перехватив мой взгляд.

– Снова он?

Мама отвернулась, прикрывая ладонью сливового цвета кровоподтек на лице.

– Вернулся пьяный посреди ночи. Сердитый… – словно оправдываясь, ответила она.

Я зло взглянул на дверь спальни, из-за которой раздавался протяжный храп моего отца. Мама тут же схватила меня за руки. Ее взгляд умолял: «Не надо. Проснется, только хуже будет».

– Ладно, мне на работу пора, – быстро проговорила мать, видимо, стараясь ускользнуть от дальнейших расспросов. – Каша на плите. На обед я тебя жду у себя в столовой. Пока.

За матерью захлопнулась дверь.

Я вошел на кухню. У обеденного стола посреди грязного пола копошился мой пятилетний братик Мишка. Он возводил замок из порожних бутылок, украшая его поднятыми с пола окурками.

– Совсем обалдел? – вскричал я. – Нашел с чем играть!

– Папа сказал, что можно, – невозмутимо ответил тот.

– Пошел бы лучше на улицу, в песочницу к ребятам.

– Но папа сказал, что…

– Плевать на папу! Я сказал, иди! – крикнул я и в сердцах разрушил бутылочный замок.

Мишка закусил губу. Вид у него был такой, словно он вот-вот заплачет. Я присел рядом с братом на корточки.

– Ну, хочешь, я тебе космический корабль сделаю, а?

– Настоящий? – оживился Мишка.

– Как настоящий! Но только, чур, в мусоре больше не копаться. Идет?

Приняв условия моей капитуляции, Мишка улыбаясь побежал во двор. Сейчас всем разболтает про корабль. Что ж, придется делать…

Вспомнив, зачем пришел на кухню, я вынул из шкафа литровую банку и наполовину наполнил ее кашей. Затем отрезал от лежащей на столе буханки хлеба несколько кусков, запихнул их вслед за кашей. Банку сунул за пазуху.