Бессмертие для мертвых - Горос

В арбалет ложится вторая стрела.

Человек бежит, скользя по грязи разбитой дороги, стараясь поскорее выбраться из предательски яркого фонарного света. Да только мелькающая во мраке светлая куртка все равно делает его отличной мишенью.

Хлопок. Человек, держась за бок, со стоном падает на колени. По светлой ткани расползается темное пятно.

– Пожалуйста… – стонет он.

– Умри, тварь! – отвечает холодный мужской голос.

Из мрака выступает другой человек. Черные шляпа и плащ сливаются с тьмой, делая его похожим на призрак. Небольшой арбалет кажется продолжением руки. Разряд молнии на мгновение освещает направленный на жертву блестящий наконечник стрелы.

– Ты?! – поражен белый человек. – И ты убьешь меня? Ты!.. Убьешь меня?!.

Черный человек медлит. И все же его палец ложится на спусковой механизм.

Внезапно вспыхивает яркий свет. Черный человек жмурится, поднеся руку к глазам. В конце гаражного тоннеля ослепительно сияют два желтых глаза автомобильных фар. Арбалет мгновенно исчезает под полой плаща. Мимо, ныряя колесами в лужи и ворча старым двигателем, мчится белый автомобиль. Когда его красные огни скрываются за поворотом, арбалет снова оказывается в руке черного человека, но жертвы перед ним уже нет.

– Тварь! – раздается слово, хлесткое, словно щелчок тетивы.

Черный человек смотрит по сторонам и замечает мелькающее вдали белое пятно. Куртка! Он бежит туда, но, преодолев несколько метров, замирает. Его взгляд озадаченно мечется по сторонам. Перед ним дороги сплетаются в перекресток, вдаль разбегаются абсолютно одинаковые темные коридоры гаражей. В конце каждого – мрак.

Человек с арбалетом не спеша возвращается к обитой жестью стене. На торчащую в ней стрелу ложится рука в черной перчатке. После сильного нажима стрела поддается, высвобождается и исчезает в кармане длинного черного плаща.

Гремит гром.

Черный человек возводит глаза к сердитым небесам. Губы его что-то шепчут – не то молитву, не то проклятие, – и во мрак, туда, где скрылся светлый человек, упирается холодный, полный ненависти взгляд.

Ночь

– Ты красивая!

– А еще какая? – Света игриво наклонила голову и отбросила с глаз непослушную светлую челку.

– Ну… добрая… – Я отвел глаза. Взгляд пробежал по увешанным плакатами с лунными пейзажами стенам, по заваленному всяким ученическим хламом столу, яркому абажуру настольной лампы и, не найдя пристанища, снова остановился на золотом колечке, что, подобно звездочке, горело на ее пальце. Что поделаешь, говорить девушке комплименты – не моя стихия.

– А что тебе больше всего во мне нравится? – настаивала Света.

Я задумался. Взгляд скользнул от колечка к светлой выглядывающей из-под красной короткой юбочки коленке.

– Имя, – наконец выдавил я из себя.

– Имя? – Света расхохоталась. Но тут же серьезно прибавила: – Значит, во мне тебе нравится только имя?!

– Ну… Не имя… Глаза, например… – Наши глаза на мгновение встретились: мои карие – полные любви и надежды, и ее лазурные – насмешливые.

– Не имя? – возмущенно воскликнула она. – Что ты имеешь против моего имени?

– Да нет же… Света – очень хорошее имя! Означает – несущая свет… Тебе что, нравится меня дразнить? – Я вскочил со стула и подошел к окну.

– Значит, разговор о моей внешности для тебя «дразниться»? – сердито сказала Света. – Так, Денис?

Я не ответил. Я смотрел, как ползут по стеклу длинные, похожие на слезы дорожки и бьется о карниз черной тенью ветка сирени. Дождь!

– Хочешь, я тебе свое новое изобретение покажу? – наконец произнес я. Жалкая попытка пустить разговор в другое русло.

Подойдя к столу, я достал из выдвижного шкафа свой последний шедевр – исчерченный карандашом лист формата А3.

– Конечно, это всего лишь набросок, над проектом еще работать и работать… И все же, думаю, он вполне осуществим. Такую базу на Луне реально построить!.. Смотри, вот тут будут размещаться лаборатории и оранжерея, здесь – жилые помещения, а вот этот квадрат – посадочная площадка…

Я запнулся и замолчал. На лице у Светы было такое выражение, словно с ее сжатых губ вот-вот сорвется нечто обидное, вроде: «Да пошел ты со своими лунатиками!..» Однако вслух она сказала:

– Поздно уже. Я домой пойду.

Я с грустью взглянул на огромные висящие над кроватью часы. Их стрелки и правда подползали к полуночи. Вздохнув, я молча поплелся за Светой в коридор. Обулись. Вышли на улицу. Раздался хлопок, и над ее головой раскрылся алый зонт. Она спустилась с крыльца. Я догнал ее.

– Проводить?

Света молча распахнула калитку.

– Свет, ты что, обиделась?

– Да нет, что ты… – Она натянуто улыбнулась. Видимо, хотела добавить еще кое-что, но передумала.

– На дураков не обижаются, да?

– Нет, что ты… – дернула она плечами.

– Значит, обижаются! – добавил я, копируя ее обычный высокомерный тон.

– Прекрати! – Она постаралась улыбнуться мягче, но не получилось. – Просто я устала, а завтра рано вставать.

– Давай провожу.

– Я уж как-нибудь сама по себе. Пока!

Света пошла по дорожке. Зонтик прогнулся под порывами дождя и ветра. Я остался у калитки – мокрый и одинокий, провожая ее взглядом побитого пуделя. Ее хрупкая стройная фигурка скрылась за поворотом, а я все продолжал стоять, кутаясь в промокшую насквозь джинсовую куртку.

Именно в этот момент и произошла роковая встреча, изменившая всю мою дальнейшую жизнь.

Я уже собирался захлопнуть калитку и отправиться в дом, как вдруг мое внимание привлек человек в светлой куртке, медленно бредущий вдоль забора. Судя по походке – либо вдрызг пьяный, либо… Он часто останавливался, опираясь о забор, отдыхал и упорно шел дальше. И явно терял силы.

Я заколебался. По округе часто бродят местные алкаши: свяжешься – себе дороже. Но этот был явно не пьян. Вот он снова остановился, опершись о забор, постоял какое-то время… И вдруг беспомощно осел в дорожную грязь. Я тут же бросился к нему.

Приблизившись, я невольно замедлил шаг. Человек сидел на земле, тяжело дыша. В глаза бросилась дыра в куртке и струящаяся из нее кровь. «Вот тебе и раз! На кой меня понесло ему помогать? Ведь мог же сделать вид, будто не заметил. Теперь же неизвестно, чем все это кончится. Тут явно попахивает криминалом…» И тут же новая мысль: «Конечно, отличный аргумент, чтобы бросить человека умирать!..»

Я наклонился и задал самый нелепый вопрос, какой только можно брякнуть в подобной ситуации:

– С вами все в порядке?

Человек приподнял голову. Поросшее бородой лицо исказила гримаса боли, в глазах угасала надежда.

– Помоги… Спрячь!.. – выдохнул он и снова уронил голову.

Я колебался всего несколько мгновений.

– Почему мне всегда так не везет?.. – простонал я, взвалив раненого на плечо, и побрел к своему двору.

Закрывая за нами калитку, я заметил в конце улицы похожую на тень фигуру человека в черной шляпе и плаще. Ох и не понравилась мне эта фигура…

Раненый едва шевелил ногами, поднимаясь по длинной приставленной к стене сарая лестнице. Я распахнул дверцу и с трудом втащил тяжеленное тело на чердак. Зажег свет. Висящая под потолком тусклая желтая лампочка осветила устилающее пол сено, дощатые стены и бревна потолочного перекрытия. Взглянув на распростертое на сене тело, я испугался: «Неужели умер?» Пощупал пульс. Пульса нет! Наклонился, прислушался. Несмотря на шум тарабанившего по крыше дождя, я вроде бы различил слабое дыхание. Я постарался убедить себя, что мне не показалось и незнакомец действительно жив. Меня передернуло при мысли о том, что это не так. Тогда скоро придется объясняться сначала с милицией, а потом с отцом. Причем неизвестно, что страшнее…

– Потерпи. Сейчас вернусь.

Погасив лампу и прикрыв за собой дверцу, я быстро спустился на землю. На полпути к дому задумался, а потом вернулся и убрал лестницу за угол сарая: «На всякий случай, чтобы никто не поднялся… Или не спустился?!.»

Дома я, стараясь не шуметь, принялся быстро перерывать шкафы.

– Что ищешь?

Я вздрогнул, оглянулся. В приоткрытой двери спальни стояла моя десятилетняя сестренка Аленка. Белая ночная рубашка делала ее похожей на привидение.

– Фу, напугала!.. Чего не спишь? – шепотом спросил я.

Сестренка продолжала рассматривать меня недоверчиво-любопытными глазами.

– Аленка, не знаешь, где аптечка?

– Там, на верхней полке… – Она указала пальцем. – А тебе зачем?

– Соседка баба Нюра попросила… – промямлил я первое, что пришло на ум. И прибавил: – Маме не говори, ладно?

– А что мне за это будет?

– Ничего. Не будь врединой!

– Пообещай показать мне свою базу.

– Посмотрим. Иди спи давай.

Аленка нехотя скрылась за дверью. Разыскав наконец аптечку, я снова выскочил во двор и хотел уже лезть на чердак, как вдруг раздался стук.