Жизнь и судьба инженера-строителя - Анатолий Модылевский

проблемы, обслуживая работу бригад; и ещё сказал: «Очень важен настрой бригады, поэтому здравый смысл диктует необходимость тщательно прислушиваться к тому, что говорят бригадиры, даже и тогда, когда это вам не нравится».

VIII

.

Большое нервное напряжение мне приходилось испытывать во время строительства главного корпуса института; затем последовали научные командировки, следом опять стрессовое состояние при организации похорон деда; всё это периодически вызывало боль в желудке, которую я гасил лекарствами; в ноябре стало совсем плохо, боль не проходила; поехал в медсанчасть БЛПК и обратился к терапевту Светлане Ивановне, которая после осмотра направила меня на ФГС (эндоскопическое обследование желудка при помощи современного японского зонда); делал это опытный Вторушин, он зафиксировал помимо язвенной эрозии на стенках пищевода, две больших дыры в 12-перстной кишке и посоветовал немедленно лечь в больницу; я упросил врача съездить домой за вещами и заодно передать дела на кафедре; вернулся в медсанчасть, меня положили в 9-местную палату гастроэнтерологического отделения; там, в основном, лечились молодые 30-летние мужчины, работающие на БЛПК; врач выписала лекарства, назначила диету (жидкий без жира супчик с сухарями и печёные яблоки), дала рекомендации по режиму, в частности, разрешила делать по утрам зарядку; по телефону-автомату я позвонил домой и попросил привезти учебную литературу по ТСП, писчую бумагу и книгу Виктора Астафьева «Царь-рыба», которую давно хотел прочесть. Начались больничные будни, а лечиться надо было минимум 24 дня; больница медсанчасти была в хорошем состоянии, но ежедневно мыть пол в палате пациенты должны были сами по очереди; никто не возражал – всё-таки какое-то разнообразие; врач предупредила меня, что если буду соблюдать режим, то лечение окажется успешным; это она сказала не зря, поскольку мужчины нарушали режим: жёны им приносили запрещённую жирную еду, вплоть до пирожных и напитков; когда меня посещала Галя или приезжали лаборанты кафедры, я ничего не брал – яблоки, печенье и прочее они увозили обратно; я ненавижу болеть, надеялся на быстрое выздоровление, чтобы покинуть больницу как можно раньше. В перерывах между приёмами лекарств и капельницей обновлял конспекты лекций по ТСП, поскольку за прошедшие годы в строительстве появилось много современных механизмов и прогрессивных методов работ, требующих внедрения новых технологий; кроме этого, необходимо было написать конспекты по спецкурсу для дипломников; его я должен был читать, начиная с весеннего семестра; в этом мне очень помогло учебное пособие доцента Пищаленко, которое я привёз из КИСИ; пациенты в палате старались мне не мешать, читали газеты и журналы, не шумели, не спорили, даже, когда играли в карты; когда я уставал писать, то, немного отдохнув с закрытыми глазами, читал Астафьева; этим большим талантливым произведением, написанным хорошим русским языком, я так увлёкся, что, бывало, читал весь вечер, а когда гасили свет, уходил читать в холл.

По утрам выходил в коридор делать зарядку, чтобы чувствовать себя бодрым и работоспособным; однажды в палату положили крупного мужчину, он не стонал, лежал тихо, а через три дня его перевели в престижную двухместную палату, она была напротив нашей; когда я утром вышел в коридор, чтобы сделать зарядку, увидел своего врача, стоящей возле распахнутой двери этой палаты; в ней весь пол почему-то так сильно был залит кровью, что она вытекла даже в коридор и санитарка убирала её; оказалось, что переведённый от нас мужчина ночью умер; на меня увиденное произвело гнетущее впечатление, поскольку вид крови, да ещё в таком количестве, я видел впервые; мне захотелось, как можно быстрее, покинуть это заведение. Больничные будни не обходились без смешных историй; например, по вечерам в процедурном кабинете нам всем делали последний за день укол, заходили мы сразу по нескольку человек; однажды, когда я уже подготовился, т.е. опустил штаны, в кабинет вошла ещё одна медсестра и, увидев меня, громко сказала: «Здравствуйте, Анатолий Борисович!»; я, стоящий с голой задницей, оторопел, оказалась, что это была моя студентка-заочница; все ребята хохотали, а я чуть не сгорел от стыда.

В палате среди пациентов был сварщик, работавший в РММ БГС и проживающий в Энергетике; худющий мужчина лет сорока, высокого роста, молчаливый; однажды все завели разговор об отпусках и любимых местах отдыха; каждый рассказывал и все с интересом слушали; дошла очередь до сварщика, он сообщил, что отпуск всегда проводит дома, никуда не ездит; это было необычно, всех заинтересовало, посыпались вопросы; сварщик сказал, что экономит деньги, у него уже на книжке 60 тысяч, а поездки – это пустая трата денег; начали спрашивать, на что он тратит деньги; оказалось, что за всю жизнь никто из семьи не был в путешествии, на курорте, не посещали родителей и родственников в других городах – копил он деньги. Всё это раззадорило парней, один спросил: «Хорошо, ты не ездил, но хоть один раз отправил жену и детей отдохнуть?», ответ был «нет»; этот человек экономил деньги до скаредности, не понимал, что у другого человека могут быть иные потребности. Самое интересное, что в 90-е годы он, как и многие, потерял все деньги, которые лежали в сберкассе; случайно встретив его в магазине, я узнал об этом несчастье.

Как-то утром в палату вкатили каталку, на которой под простынёй лежал мужчина с опухшим и побитым лицом пьяницы; мы заметили, что санитарки, которые его привезли, презрительно на него смотрели, а когда подвезли к кровати, окриком скомандовали, чтобы он вставал и ложился на койку; мы увидели его совсем голого, а одежду ему не привезли; мужик проспал полдня, а когда проснулся, стал у нас просить тапочки сходить в туалет, но никто ему не дал; пришлось, завернувшись в простыню, босиком выйти из палаты; через час санитарка бросила на его койку одежду и положила на пол чьи-то забытые в больнице шлёпанцы; в коридоре она рассказала нам, что это муж санитарки из другого отделения; дома он решил опохмелиться, и ещё не протрезвев, ошибочно выпил почти полную бутылку уксуса; от сильного ожога стал кричать, поскольку говорить не мог; жена вызвала скорую и в больнице ему делали промывание желудка; как нам позже сказала врач, в подобных случаев смерть неминуема, но у этого алкаша так был закалён пищевод, что всё обошлось, везёт же, людям!

Моё лечение шло нормально благодаря лекарствам, частичному голоданию и физкультуре; иногда нас посещала старшая медсестра; она видела, что я пишу конспекты и однажды попросила меня зайти к ней в кабинет; спросила, не могу ли я написать доклад (что-то из марксизма-ленинизма), который она должна прочесть сотрудникам; я сказал, что попробую, взял у неё литературу, через несколько дней всё сделал, она меня