Жизнь и судьба инженера-строителя - Анатолий Модылевский

а в выходной день втроём пошли в поход на одну из самых высоких сопок, расположенную за Осиновкой; пыхтя, забрались на самый верх, перед нами открылась панорама города и окрестностей; немного спустившись, на поляне развели костёр, перекусили и стали отдыхать; ребята веселились, дурачились; я их фотографировал – очень хорошо провели день

Зная заранее, что летом предстоит встреча одноклассников в Рубцовске, я договорился по телефону с главным инженером треста о практике моих студентов на реконструкции завода АТЗ. После окончания весенней сессии отправил трёх студентов в мой родной Рубцовск (у меня три родных города: Харьков, Рубцовск, Красноярск); напутствовал их перед отъездом: «На строительной площадке окончательно проверяется правильность выбора специальности, подводится итог тем годам жизни, которые они провели в институте; определяется ценность того багажа знаний, которые можно взять с собой, прослушав лекционный курс, сдав кучу зачётов и экзаменов; ваш неформальный подход к практике обязательно поставит эти вопросы, правильность ответов на которые определит сама дальнейшая жизнь». Студентов хорошо устроили в общежитии, поставили на интересные строительные объекты. Через неделю, сдав в институте годовой отчёт, я отправился в путь: самолётом до Новосибирска и поездом в Рубцовск; на АТЗ посетил практикантов, выдал индивидуальные задания, поговорил с их руководителями. Затем встретился с одноклассниками, многие из которых после окончания школы разъехались по городам и странам; могу сказать, перефразируя стихи поэта:

Я вернулся в Рубцовск,

Что давно меня звал…

Тридцать лет не бывал,

Где прошло моё детство

и школьные годы.

В начале августа, выполняя рекомендации врачей, я прилетел в Минводы; уже спускаясь с трапа самолёта, заметил, что дышать здешним воздухом стало необычно легко; правда, не мог выразить, в чем состояла особенность лёгкого дыхания, но уже тогда ясно понимал, что с воздухом Братска у него нет ничего общего; что, может быть, это и не воздух даже, а нечто иноприродное – густое, ароматное, не столько вдыхаемое, сколько испиваемое. У меня с собой была большая кета и баночки с икрой, привезённые из Сахалина; в Пятигорске друзья направили меня к заместителю начальника Курортного совета, заранее договорившись с ним; передал ему презент и он направил меня за курсовкой в курортную поликлинику; купив её за наличный расчёт, сдал анализы и прошёл ЭКГ; кардиограмму снимали в большой комнате, в которой стояли четыре кушетки и работали одновременно четыре женщины-операторы; когда я лёг на кушетку, услышал разговор операторов: одна из них сказала, что, судя по диаграмме, её пациент мёртв; этот мужчина обернулся к ней, вытаращив глаза; тогда оператор вышла из комнаты и привела ремонтника, он быстро определил неисправность аппарата; этот эпизод вызвал у всех пациентов улыбку, но не более. Моим лечащим врачом была симпатичная среднего возраста женщина, которая провела обследование, дала направление в БФО, и я отправился за талонами на процедуры; первые несколько дней прожил у друзей, затем стал подыскивать жильё с помощью Курортного бюро; сначала неудачно переночевал в маленькой комнате на трёх человек, но мне не понравилось соседство с мужчиной из Донецка и его маленьким больным сыном; я за один день по объявлению нашёл адрес частного дома в центре города, в котором проживала семья из трёх человек – старушка и её взрослая дочь с сыном; устроился в отдельной комнате, где был ещё один отдыхающий, армянин из Эчмиадзина по имени Либкнехт. К сожалению, я только в Братске, когда мне уже стукнуло 50 лет, по-настоящему задумался о своём здоровье. Вот мнение Артура Шопенгауэра (1850 г.). «Здоровье стоит настолько выше всех внешних благ, что поистине здоровый нищий счастливее больного царя. Обусловленный полным здоровьем и счастливой организацией спокойный и весёлый нрав, ясный, живой, проницательный и быстро схватывающий ум, умеренная, кроткая воля, дающая чистую совесть, – вот преимущества, которых не может заменить никакой ранг, никакое богатство. Ибо то, что есть индивид сам по себе, что остаётся наедине с ним и чего никто не может ему дать или у него отнять, имеет, очевидно, для него более существенное значение, нежели всё, чем бы он не обладал и чем бы он ни был в глазах других. Человек с богатым внутренним миром, находясь в совершенном одиночестве, получает превосходное развлечение в своих собственных мыслях и фантазиях, тогда как тупицу не оградит от смертельной скуки даже постоянная смена компании, зрелищ, прогулок и увеселений. Добрый, умеренный миролюбивый человек может быть доволен и в бедности, тогда как алчного, завистливого и злого не удовлетворит никакое богатство».

Теперь ежедневно три раза в день за полчаса до еды ходил в питьевую галерею (№ 18к) пить минеральную воду из источника № 2, содержащую сероводород; неприятная на вкус, но наиболее полезная, за несколько дней привык. От галереи, примерно полчаса спускался по широкой лестнице вместе с другими курсовочниками к берегу Подкумка, где находилось большое здание столовой; посадили меня за стол, где уже питались две симпатичные казашки – пожилая учительница и её спутница, молоденькая женщина, очень скучавшая по дому; обе говорили на хорошем русском, образованы, с чувством юмора, беседовать с ними было приятно; кормили в столовой плохо, но меня это мало трогало, я хотел похудеть и приобрести спортивную форму; казашки тоже не роптали, были всегда в хорошем настроении и мы вместе часто смеялись, обмениваясь новостями. Третья женщина за нашим столом отдыхала по путёвке в санатории (только для женщин); он находился рядом со столовой и его больные питались здесь; прибыла она за два дня до меня, молодая мама, которая в Ачинске оставила своего трёхлетнего сына бабушке; была молчалива, всегда в плохом настроении, что-то её, вероятно, беспокоило, однако я заметил, что она пристально разглядывала проходящих мимо мужчин. Однажды после обеда мы выходили вместе, разговорились; она неожиданно сказала, что вероятно на днях уедет домой; я удивился, ведь прошла всего неделя, и она поведала свою историю. В Красноярске вышла замуж за гражданского лётчика, у них родился сын и жили хорошо, пока мужа не направили в Братск на стажировку; оттуда получила письмо, он встретил женщину и возвращаться не намерен, просит развода; я сказал, что, наверное, главная цель её приезда постараться познакомиться с мужчиной с серьёзными намерениями, она кивнула головой; тогда я сказал, что нельзя так скоро уезжать, на что она сообщила: в санатории таких как она очень много; через два дня её место освободилось, и к нашей радости за стол никого не посадили.

В числе прописанных процедур были радоновые ванны и получив талон, я на автобусе поехал в новую Верхнюю радоновую лечебницу, построенную несколько лет назад но склоне Машука