Публичное одиночество - Никита Михалков

Понимаете ли, это как при татарском иге, которое было триста лет, люди рождались при нем и умирали, и, может быть, знали, что его когда-то не было, но точно не знали, что оно когда-то кончится, и они при этом жили! Это не значит, что это хорошо или плохо. Они же жили! А кто нам сегодня может гарантировать, что спустя века Ельцин и Путин не будут считаться самыми большими злодеями в нашей истории?!

Мало того, что несправедливо так мерить, это еще и бесперспективно… (XV, 40)

(2010)

Интервьюер: В последнее время в России снимаются фильмы о войне, в которых на смену прежнему военному патриотизму и воспеванию подвига солдата приходит осознание того, что преступления сталинского режима были не менее, а то и более страшными, чем преступления нацизма. Прозвучит ли эта мысль в «Утомленных солнцем – 2»?

Я категорически против того, чтобы соразмерно оценивать сталинизм и нацизм. Это оскорбляет память тех, кто погиб, и чувства тех, кто еще жив. Сравнение одного с другим, на мой взгляд, – либеральная близорукость.

Я не говорю о том, что Сталин был святым, но списывать его со счетов, как фигуру недееспособную, по меньшей мере, неправильно. Каждый народ достоин того правителя, которого он имеет или имел. Я считаю более страшным стремление вычеркнуть пласт истории вместе с ее героями и начать писать историю с нуля. Так пытались сделать большевики. Мы знаем, к чему это привело. К Гражданской войне. К истреблению огромного количества людей. Ко Второй мировой войне, в конце концов.

Другой разговор, что надо понять, почему переоценивается сегодня роль Сталина в истории. Почему в голосовании «Имя России» он оказывается на третьем месте после Александра Невского и Петра Столыпина? Причем должен сказать, что огромные усилия были приложены и нынешним Святейшим Патриархом, тогда митрополитом Кириллом, который защищал Александра Невского, и мной, отстаивавшим Столыпина, для того, чтобы эти две фигуры все-таки оказались на первой и второй позициях. Но если бы этого не произошло, то первое место определенно занял бы Сталин. Мы рассказывали о своих героях в надежде убедить зрителей и убедили, но все равно на третьем месте стоит Сталин.

Кто эти люди, которые за него голосуют и почему? Ведь они же не за лагеря голосуют, не за репрессии. Люди голосуют за гигантскую страну, за порядок, «наше счастливое детство», за некую формулу, которая является гарантией стабильности и защиты.

Так это на самом деле или нет, другой разговор. Может быть, они просто и не знают ничего иного… (XV, 45)

(2011)

Интервьюер: Как Вы относитесь к Сталину?

Понимаете, какая штука…

Вот смотрите, сколько лет прошло. Его вынесли из Мавзолея, его похоронили около стены, его развенчали – вот все это произошло. А сегодня в телепередаче «Имя России» – он идет на третьем месте.

Почему?! Почему люди его личность считают той, которая необходима?

Потому что, как я понимаю, так или иначе, хотим мы того или не хотим – вокруг него существовало то, что в результате стало ядром победы. Хотим мы того или не хотим, за считаные месяцы все, что было в стране рабочего, мартеновские цеха, заводы и фабрики – все было перенесено за Урал и стало давать технику, оружие, снаряды, бомбы и так далее. Это существовало. Другой разговор, какой он человек конкретно, но этого нельзя вычеркнуть.

Я вам скажу больше (причем, повторяю, я никогда не был сталинистом в жизни, но мне интересно разобраться), когда мне говорят: «Это зверь, чудовище…» Я могу понять тех, кто сидел в тюрьме, их родственников, кто были расстреляны… Я могу это абсолютно понять. Но я могу понять и других – которые с его именем бежали в атаку. Они тоже имеют право на свою точку зрения.

Я вам хочу рассказать про один эпизод: актер Суханов Макс, который играл Сталина <в «Утомленных солнцем – 2»>, сидит на гриме (грим у него четыре часа – тяжелейший; там пластика, все оспины сделать, все это – ну просто тяжелейшее). И все сидят – молодые, немолодые, ассистенты мои по двадцать – двадцать пять лет, художники, осветители, все сидят на площадочке перед дачей Сталина, разговаривают, кто-то читает газету, ждут, когда актер будет готов. Разговор такой мирный. Кто-то пьет чай, хохочет. Вдруг выходит Суханов в гриме и в костюме Сталина, с трубочкой, выходит сказать, что он готов, – и… все встали. Ну вот хоть стой, хоть падай! Причем встали не просто «пора снимать», а вот это – вот…

Что подняло человека, которому двадцать три года, что его подняло? Вот это как раз очень интересный вопрос!

А Вы тоже встали?

Я, слава богу, стоял, то есть мне в этом случае повезло…

Но понимаете, какая штука, вот эта вот энергетика – энергетика имени, энергетика истории – это живет, это никуда не девается. Если из этого вынуть то, что созидательно, то этим надо пользоваться. С людьми, которые после Александра Невского и Петра Столыпина выбирают Сталина, мне интересно с ними поговорить. Ну хорошо, ладно, есть очень пожилые люди, участники войны. Но это же не все население, там же огромное количество было голосов. Я хочу поговорить и узнать – почему? Вот что они мне расскажут? И это интересно исследовать, потому что, если просто говорить: «Товарищи, мы стоим на пороге катастрофы, движется сталинизм» – да вы поговорите с людьми, вы узнайте, что их интересует, спросите: «Хочешь в тюрьму?» – Он скажет: «Нет». – «А почему ты за Сталина?» – «А вот потому…» Он расскажет, почему он за Сталина, и как раз этот анализ живой и созидательный – это есть основа жизни. А вот догмы: «Сталин – мерзавец». – «Нет, Сталин – герой»… Это невозможно. Это приводит к тому, что у нас опять начинается расслоение и полный сумбур в головах, который не может нам дать сосредоточиться для того, чтобы понять: кто мы, откуда, куда идем и что нам делать. (VI, 10)

СТАНДАРТЫ

Двойные стандарты

(2011)

Очень изменилось общество, двойные стандарты рождаются не только наверху, но и внизу.

К примеру, появилось в Интернете скандальное видео с машиной Сергея Шойгу. Едет человек и не уступает дорогу не Никите Михалкову – подлецу, который спешит, наверное, в баню, а машине человека, отвечающего за безопасность огромного количества людей, – машине министра по чрезвычайным ситуациям. Сидит человек за рулем и снимает на телефон в зеркало заднего вида, как он не уступает дорогу машине со спецсигналом, потом дожидается, что водитель ему говорит: «Ты что, хочешь, чтобы я тебе голову прострелил?..»

Почему это считается предосудительным, а не то, что человек категорически нарушает правила дорожного движения?