Орёл умирает на лету - Анвер Гадеевич Бикчентаев

Бабай, пристально взглянув на мальчиков, ответил:

— Рəхим итегеҙ, егеттəр [4].

Он слез с крыши, засунув топор за пояс, и повторил:

— Рəхим итегеҙ, егеттəр, — и, вытащив кисет, свернул большую козью ножку. Закурив, снова заговорил по-башкирски: — Какое дело привело вас в этот глухой утолок?

Рашит торопливо ответил:

— Нам нужен сельсовет.

— Его нет в нашем ауле, сельсовет в пяти километрах от нас, в Биктимировке.

— Хотя бы правление колхоза, — спросил Рашит.

— Его у нас тоже нет. В нашем маленьком ауле только бригада колхоза. А вам кого нужно?

Рашит, вытащив письмо, прочитал на конверте фамилию — Мухаррямов.

— Нам нужен Мухаррямов, — сказал он.

— А, вам бригадира. Его сейчас нет, вызвали на семинар в район, — охотно ответил старик.

Рашит почесал затылок. Матросов спросил:

— О чем ты говоришь с ним?

— Говорит, что нет того человека, на чье имя это письмо.

Помолчали.

— Придется в Биктимировку добираться, не возвращаться же с полдороги, — шепнул Рашит Саше.

Тот кивнул головой. Старик, внимательно следя за юношами, спросил:

— Зачем вам нужен Мухаррямов?

— Пришли просить помощи, — упавшим голосом произнес Рашит.

Старик прищурил глаза, беззвучно засмеялся:

— Есть у нас другой Мухаррямов, может, он вам пригодится? Дед того Мухаррямова, которого вы ищете.

— Вряд ли он нам поможет, — с сомнением протянул Рашит.

Старик понял, что парни колеблются, и усмехнулся:

— Он всегда может что-нибудь придумать, недаром ему стукнуло семьдесят. Мы с ним одногодки. Я тоже вот по доброй воле залез на амбар.

Они последовали за стариком. Вслед за ними бежали мальчишки, а шествие замыкали добродушные собаки.

Мухаррям-бабай жил в пятистенной избе с синими ставнями. Две скворечницы поднимались над воротами.

В дом вошли все вместе — впереди старик, за ним молодежь. Старик, коротко поприветствовав своего друга, сказал:

— К нам пришли гости. Спрашивают внука, привел к тебе, может, дашь им умный совет.

Мухаррям-бабай, отложив ворох мочалы, пригласил гостей присесть и сказал маленькой юркой старушке:

— Ставь самовар. Разве не видишь, Амина, Билал-бабай кунаков привел?

Потом он начал осторожно выспрашивать:

— Для кого лес готовите? Сколько вас человек, давно ли прибыли в наши края?

Рашит ответил коротко:

— Лес готовим для фронта.

Старики переглянулись. Матросов, заметив это, подумал: «Сочувствуют они нам, да какой толк от этого?»

Мухаррям-бабай радушно угостил гостей чаем, густым, со сливками, только вместо чая была заварена какая-то трава. Амина подала свежий хлеб, правда, не совсем белый, но мягкий и вкусный.

Юноши, проголодавшись, дружно принялись за угощение.

После чая Мухаррям-бабай попросил гостей посидеть в тепле, сам же вместе с Билал-бабаем ушел куда-то. Саша нервничал:

— Оставайся один. Я пойду в Биктимировку.

Наконец вернулся Мухаррям-бабай; он о чем-то долго шептался со своей старушкой, убеждал ее. Потом сказал ребятам:

— Посоветовались, решили с Билалом взглянуть на ваш участок. Собирайтесь. А письмо оставьте, его передадут внуку, когда он вернется.

Юноши переглянулись, но ничего не сказали друг другу. Отказаться от услуг стариков было неудобно, только казалось, что они ничем не помогут. А как быть с пакетом? Решили все-таки пакет не оставлять, а захватить с собой.

— Мы готовы, — сказал Рашит, — только до нас очень далеко.

— Мы знаем дорогу покороче, — бросил Мухаррям-бабай, увязывая какие-то вещи, приготовленные Аминой, в узелок.

Старики быстро собрались и пошли. Каждый взял в руки по узелку и засунул за пояс топор. Пройдя с километр, Рашит обратился к ним:

— Дайте нам топоры, мы идем налегке, а вам тяжело.

Мухаррям-бабай улыбнулся:

— Топоры к нам привыкли, пятьдесят лет ходим с ними.

Видя столь древних стариков, ребята не скрывали усмешек:

— Из могилы, что ли, их подняли? — спросил ехидно Косой.

У Матросова спрашивали:

— Что они будут делать? Караулить лагерь? Так у нас нечего красть...

Старики мирно сидели в сторонке, за отдельным костром, и тихо разговаривали:

— Мальчики не умеют жить, — говорил Билал, поглаживая колени.

— Не умеют, — подтвердил Мухаррям-бабай, укоризненно покачивая головой.

К ним подошел Дмитриев:

— Здравствуйте, товарищи, — сказал он. — Я хочу поговорить с вами.

Мухаррям-бабай предложил сесть.

— У нас стоя не говорят о деле, — проворчал он. — У костра всем хватит места.

Когда Дмитриев сел, он продолжал:

— Завтра встанем раньше солнца и поможем вам. Мы в лесу больше полувека трудимся...

...Утром все поднялись чуть свет.

Мухаррям-бабай был строг, требователен, ворчлив.

— Дерево сюда направляйте, — показывал он. — Надруб надо делать с этой стороны. Смотри как... Теперь двое с пилой. Пилу не жмет? Нет? Сейчас клин нужен. Вот так, — говорил он, забивая клин. — Теперь приноси сюда багор, нажимай. Хорошо! Больно хорошо!

Огромная сосна упала с шумом и треском, поднимая снежную пыль. Старик показал, как надо очищать дерево.

— На потом нельзя оставлять. Сразу делать надо, больно хорошо, — говорил он, легко освобождая ствол от веток. — Теперь ветки надо убирать с дороги: лес должен быть чистым, как дом. Больно хорошо!

У пильщиков Сеньки Пешехода и Леонида Сивого что-то не ладилось. Пила часто застревала в прорези. Они пробовали нажимать, дело подвигалось еще хуже.

Мухаррям-бабай внимательно следил за ними. Он потребовал, чтобы ему показали пилу.

— Так нельзя работать в лесу, — проворчал старик. — Силой тут не возьмешь. Пилу точить надо.

Работа пошла вдвое быстрее.

«Лесной профессор», как прозвал Косой Мухаррям-бабая, был неутомим. Как-то за обедом старик заявил:

— Времени мало. Вам для фронта большой плот надо сделать, не успеете, — говорил он. — Уже сейчас лошадки нужны, надо подвозить деревья к берегу, пока снег...

Дмитриев, как и все колонисты, был обрадован неожиданной помощью, но сначала он думал, что старики пробудут день, укажут, где складывать лес, и уйдут себе в аул. Однако они остались и на второй, и на третий день.

Лишь на четвертый день старики собрались домой. Мухаррям-бабай сказал Дмитриеву:

— Сегодня, под пятницу, старуха Амина топит баню. Домой торопимся. Нужны будем — приходи в аул.

Они взяли свои сильно облегченные узелки и снова засунули топоры за пояс. Ребята были в лесу, около стариков оставались Дмитриев да бригадиры. Юноши волновались, они не знали, чем отблагодарить стариков. Матросов подтолкнул Рашита, Дмитриев кивнул головой, показывая на повара. Пока Дмитриев передавал привет Амине-апай, благодарил за помощь, приглашал