Двойка чаш. Приворот из гримуара - Мара Санкта

— Душа моя, — томно тянет Серена, обращаясь снова к графу, — не заставляйте меня объяснять вам очевидные вещи. Последняя подсказка: в прошлый раз, когда я вас навещала, Винтеров здесь было аж в два раза больше.

Она по душу Абрахама — ну конечно же; эта догадка приносит Эстер неожиданное облегчение. Братец даже после смерти все продолжает пакостить младшему, и непонятно, когда наконец остановится.

— Абрахама погубила его собственная глупость и тщеславие, — закатывает глаза Кейн. — Вам ли не знать, сколько раз у меня был шанс его прикончить, с его же подачи — но тут он постарался сам.

— Разумеется, — ее слова пропитаны ядовитым удовольствием, — но не в том ли вся суть наших жизней? Стремиться, упасть, стремиться вновь — в бесконечном танце амбиций и поражений. И вот ваш брат… Он стремился, о да, и упал, но кто сказал, что танец окончен?

В глазах Кейна застыл лед, глубокий и тихий, словно под поверхностью скрывалась буря.

— Абрахама разметало тонким слоем по стенам семейного подземелья, — голос его был монотонным, но каждое слово казалось отточенным. — Я сомневаюсь, что нам стоит следовать идеям некроманта, неспособного укротить даже собственную смерть.

Звучит иронично, учитывая события на кладбище — Эстер невольно хмыкнула, удивившись такому высокомерию. Серена взмахнула рукой в воздухе, словно вычерчивая в нем невидимый знак.

— Я думаю, вы так и не поняли своего брата. Он был очарован идеей вечности. Вечная память, вечное влияние… — она приблизилась к Кейну, слишком близко — Эстер снова сжала зубы, чтобы сдержаться и случайно какой-нибудь лианой барышню от него не оттащить. — И кто знает, какие семена он успел посеять, прежде чем его собственная гордыня принесла его жизнь в жертву Тьме?

Эстер, наблюдавшая за этой сценой, поняла, что Серена играет в игру, цели которой гораздо масштабнее и опаснее, чем просто ревность или желание внести раскол в дом. Ее ледяные взгляды, ее манера держаться, все это говорило о том, что ставки в этой игре куда выше, чем просто сердце некроманта или краткий хаос.

— Я вновь прошу вас, — цедит сквозь зубы мужчина, не спуская взгляда с лица непрошенной гостьи, — отбросить загадки, недосказанности и театр — и сказать, ради чего Гильдия решила вспомнить о моем существовании.

— Ради восстановления справедливости, мой милый друг. О смерти Абрахама мы узнали всего несколько дней назад, когда один из информаторов сообщил о вашей трагичной… садовой ситуации, — Серена обводит пальчиком круг в воздухе, и цокает языком. — Когда вы планировали уведомить совет о смерти одного из его членов?

— Неужели я обязан отчитываться в Гильдию о потерях своей семьи? — Кейн нервно усмехается, его улыбка похожа на лезвие — холодное и острое.

— Вы обязаны хранить Обсидиану верность, а не скрывать всплески скверны и, — она взглянула на Эстер, — отношения со светлыми.

— Это просто нелепо. Гильдия всегда будет в курсе того, что она посчитает нужным знать. Может быть, совету стоило выполнять свои обязанности чуть лучше, и не допустить Абрахама к ритуалам воскрешения, — его голос был спокойным, но в нем слышалась сталь. — Я пытаюсь исправить ошибки моего дорогого братца, и миледи мне в этом помогает. Вы не смеете обвинять меня, выставлять меня перебежчиком.

Серена повела бровями, и ее губы изогнулись в искусственной улыбке.

— О, граф, вы не перестаете удивлять. Но пусть будет так. Гильдия желает, чтобы вы явились перед советом, чтобы обсудить вашу роль в судьбе Обсидиана. Мы не можем позволить, чтобы… неконтролируемые элементы… нарушили баланс, который мы так усердно стремимся сохранить.

— И что же случится, если я откажусь с вами пойти, леди Шварт? — он склоняет голову к плечу, картинно-заинтересованно прислушивается. — Вы великолепная ведьма, я отлично это знаю — но одна против троих магов и Принца? Будьте благоразумны.

Серена вздыхает, делает шаг назад. Рыжеволосая колдунья смотрела на Кейна с смешанным чувством уважения и раздражения. Он ухитрился поставить ее в тупик, и это было нечто, чего она, вероятно, не ожидала.

— Ваша правда. Если вы не последуете за мной добровольно, совет пришлет кого-то более убедительного. Я пришла с миром, Кейн, не превращайте это в войну.

— Тогда я буду ждать гостей, — сказал он, его голос был спокойным, но веским. — Я предпочитаю столкнуться с ними здесь, на моей территории, где я могу контролировать ситуацию. Тогда и выясним, на чьей стороне справедливость.

Эстер знала, что в этой игре каждое слово могло быть как кинжалом, так и щитом, и Кейн умело манипулировал ими, чтобы защитить и себя, и Ирви, и даже ее саму.

Серена кратко кивнула, признавая временное поражение в этом противостоянии.

— Понимаю, — ее голос звучал пусто, эхом откликаясь под высокими потолками. — Жаль. Я считала вас умнее, граф. В таком случае, я оповещу Гильдию о вашем решении — но ведь окажете старой подруге услугу, не выгоните босиком на мороз? Давно я в Исендоре не гостила. Все равно они меня сюда отправят подчищать улики, нет смысла уезжать.

Принц, уже застывший наизготовку у дверей, разочарованно заскрипел челюстями. Похоже, даже скелету было тревожно в присутствии этого сиятельного призрака прошлого.

— Разумеется, — выдавил Кейн, складывая руки на груди. — Надеюсь, обойдемся без банальщины, вроде кинжалов у горла, пока я сплю?

Серена окинула холл взглядом, слегка прикусила губу и хлопнула в ладоши, как счастливый ребенок, мгновенно сбрасывая образ посланницы Апокалипсиса, и возвращаясь к рыжей обворожительной бестии.

— Я придумаю что-нибудь поинтереснее. Как в старые добрые времена.

Интересно, если Эстер по стенам ее комнаты пустит ядовитую плесень, Кейн сильно обидится, что она испортила обои?

***

Тень Серены падала на старинные гобелены, преображая каждый узор в историю о подлости и заговоре. Воздух в поместье стал тяжелым, наполненным подозрениями и сторонними звуками, которые раньше казались безобидными, а теперь внушали тревогу. Игры по новым, невысказанным правилам, начались сразу же после того, как Серена осталась, и Кейн нашел себе новое занятие. Со старой подругой — новой угрозой — ему было много, что обсудить, и их чувство юмора, похоже, совпадало. Искры в карих глазах сияли так ярко, что могли, наверное, спровоцировать лесной пожар.

Эстер чувствовала, как все в ней тихо кричит от неопределенности. Не могла она решить, что хуже: угроза, которую Серена представляла для всего замка, или то, как легко Кейн вступал с ней в диалог, как будто не было никаких прошлых схваток и битв между ними. Они словно танцевали вокруг друг друга — игра в кошки-мышки, где каждый следующий шаг мог быть как смертельным, так и изумительно ловким.

Эстер осталась наедине со