Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ни с первого, ни со второго раза ничего не получилось. Но раза с десятого я сумел-таки засунуть кошку в окно, схватился за верёвку и по ней спустился в низ. Ура, я крутой.
Начали тренироваться другие тройки. Лейтенант тренировался карабкаться по верёвки, видно было, что он очень старается, и ему это доставляет удовольствие. Хороший оказался парень. А возле него то вверх то вниз пробегали наши парни. Время от времени устраивали отдых лейтенанту, остальные и так отдыхали, пока ждали очереди, шест то был всего один.
Перед рассветом я отдал приказ прекратить безобразия «а как назвать беготню по стенам?».
Построились и пошли в военный городок. Лейтенант в общем строю, прямо, светился от возбуждения и радости.
Глава 9. Большая политика
Через три дня, а вернее ночи все бегали по стенам, можно сказать, идеально. Придумали обвязать подошвы мягким войлоком, чтоб не топать как ёжики. За это время мои балбесы эволюционировали, от зайцев к снежным барсам, через кошек, ёжиков и горных козлов. В общем можно было начинать операцию. Капитан и я «по особому указанию» пошли на совещание к САМОМУ!!!!! Пока наш командир разъяснял суть операции всем собравшимся, главком смотрел на меня не отрываясь. Хотел понять, что я испытываю — страх, сомнение, неуверенность, ничего этого у меня не было. Я не сомневался, не боялся, а главное я был уверен, что мы всё делаем правильно. Надо ослабить партию войны. А то легко им ни за, что не отвечая, требовать победы. А вот пусть теперь Румянцев «он стоял тут же» в условиях дефицита всего, попробует наступать. А мы ему поможем, облажаться!
Началось обсуждение. План то был вроде как не мой, а самого главкома, а капитан лишь ввёл всех в курс дела. Кто-то высказал сомнения в успехе разведывательной операции, Опраксин возразил
— Пока не попробуем, не узнаем! А посылать людей на неизвестное число врагов и пушек, то же не вариант. На этом обсуждение закончили. Опраксин сказал, доставая, гербовую бумагу из ящика стола.
— Указом её императорского величества, тебе присваивается личное дворянство, и звание подпрапорщика. Фамилия у тебя будет Дубровский. Далее, присвоение тебе очередных воинских званий, на усмотрение командования. Вплоть до капитан-майора, выше, на усмотрение сената и её императорского величества.
— Рад стараться! Служу её императорскому величеству и России.
Если честно, то я офигел. Я-то думал мне придётся главкома из-под пуль вытаскивать, а тут такая халява.
По дороге в подразделение я попытался поблагодарить Матвей Григорьевича и его матушку. Он меня перебил.
— Мы тут не причём, матушка сейчас не при дворе, наведывается, конечно, но не часто. Это я думаю твой «язык» тебя отблагодарил, весьма разговорчивый и легко внушаемый.
Вот хорошо, что я его не зарезал тогда, выбрал бы другова, мог бы попасть по полной. Остался бы жив какой нить индюк надутый, начал бы качать права, и полетели бы наши головушки в целях удовлетворения дворянской чести. А что дворянство, вот я получил дворянство, лучше я от этого стал? В Англии, дак вообще любой мошенник, натыривший бабла, может себе дворянство купить, вплоть до герцога, по-моему.
А эсквайры ихние, дык просто смех, с копейки на копейку перебиваются, наш кулак и то богаче был, ан нет, называть его следует «сэр». Хороший язык попался. Проникся, ведь мог быть зарезанным.
— Что ты думаешь по поводу Петра Фёдоровича?
— А что с ним не так?
— Да пишут мне, что уж больно рьяно он немчика обхаживает. Пылинки сдувает, в прямом смысле, а в переносном, чудь ли задницу ему не подтирает. Одного офицера на каторгу отправил, за попытку вызвать немца на дуэль.
— Тут то как раз всё понятно, офицер наверняка был из пятой колонны, сторонник войны.
— Думаю да.
— Кому-то надо будет уговорить Фридриха заключить с нами мир. Вот нашего фрица на эту роль и готовят. Он распишет Фридриху, как будущий император восхищается всем немецким, как он боготворит Фридриха, как он неумело старается подрожать ему. Ты же знаешь наследника, ведь он нормальный парень, не педофил какой-нибудь, девок любит, причём, девок, девок, а не девок нимфеток.
— Ты Софию Августу, имеешь в виду?
— Да, вот тебе нравятся плоскогрудые, без попые, похожие на мальчиков партнёрши по постели, вот и мне нет и ему тоже. А ему как раз такую и подкладывали, но тут он молодец, проявил твёрдость. Не стал малолетку…эээээ…, ну в общем не стал. Дождался пока она вырастет и, как положено заделал наследника, ещё не известно, что бы было если б он в четырнадцать наследника заделал, как настаивала государыня. Выжила бы София Августа, или вместе с младенцем умерла?
— С этой точки я на события не смотрел. Думаю, чего это он? такая красивая жена. А он с фрейлиной таскается. А тут ещё слухи, что у него чуть ли не любовь к твоему пленному, я уж о нехорошем подумал.
— Ну вот любит он эту девицу, и спит потому с ней, а Софию будет уважать. Он и так через себя переступает, когда за немцем ухаживает, ну хоть в чём-то он может себя побаловать.
— Жалко, что меня истории не учили и политэкономии, меня учили допросы производить, и анализировать данные. Давай зайдём ко мне, надо же обмыть твоё повышение. Денщик, а позови ка нам господ офицеров, и передай диверсантам мой приказ, немедленно прекратить тренировки, отдыхать, можно по сто грамм выпить, за ужином.
И мы отметили это важное событие, первое офицерское звание и дворянство. Поручики смотрели на меня восхищённо, они искренне радовались за меня.
А вот интересно, я Дубровский, я тот самый Дубровский? Даже если нет, никаким Троекуровым возле себя не позволю богатеть, всех разорю и по миру пущу, без штанов.
Утром, чуть свет я прибежал к командиру.
— Матвей Григорьевич! Я знаю, как немцев на вылазку выманить.
Командир посмотрел на меня мутными, сонными глазами.
— Ты чо, над этим всю ночь думал?
— Нет, во сне приснилось.
Капитан уже проснулся, и смотрел осмысленней
— И что же тебе приснилось?
— Бег! Будто бежим мы по городу, а в руках у нас полковые штандарты.
— А ведь сработает, даже если сразу не кинуться. Можно потом подразнить. Развернуть ввиду у города их знамя пониже,
