Будущую войну выигрывает учитель. Книга первая. Карьера - Афанасий Иванович Курчуганов

— Как тренировки идут?

— Не знаю, я шест готовил, ещё одну хитрость вспомнил из нашего времени. И вот ещё, почитай.

— Что это?

— Не знаю, или письмо дочери, или разведданные.

Командир вскрыл конверт, пробежал глазами.

— Какой-то папа пишет дочери, что податель сего письма очень хороший человек, и защитит всю её семью от варваров. И кто этот хороший человек?

— Я.

— А варвары я так понимаю, мы все?

— Правильно понимаешь.

— И, что нам это даёт?

Пока не знаю, но есть план использовать Гретхен, вернее её дом в качестве убежища, пока мы будем разведывать город.

— Мысль дельная, а не сдадут?

— А мы ей намекнём, что папа и сестричка тут в заложниках. Теперь две мысли надо обдумать.

Первая, как такую прорву денег стырить?

Полковые кассы брать нет смысла, в них денег мало, и кипишь поднимем, на местный криминал ограбление десятков полковых касс не спишут, начнут искать именно диверсантов. Ростовщиков тоже трясти бесполезно, умрут, а деньги не отдадут, а сами мы ни в жизнь не найдём. Банков как мы привыкли — тоже пока не существует.

— Я докладывал Опраксину, он сказал, что если с деньгами не получиться, то и ну его, больше поводов снять осаду и уйти.

— А ты знаешь, что Опраксина за это под суд отдадут. Обвинят в предательстве.

Матвей Григорьевич посмотрел на меня с недоверием.

— Точно?

— Точнее не бывает. Я этот период истории отдельно изучал, после фильма про гардемаринов. Я ж не сам по себе такой умный, просчитал все тайны «мадридского двора».

— Елизавета не допустит.

— Императрица тяжело заболеет, и не будет управлять государством, а Пётр Фёдорович. Ещё не Император.

— И, что будем делать?

— Есть у меня план, подставим кого-нибудь из враждебной для нас партии.

— Румянцев подойдёт!

— Пусть будет Румянцев. Если, скажем во время вылазки, Опраксин получит тяжёлое ранение, и штурм окажется не удачным, солдаты и офицеры начнут возмущаться невыплатами, Румянцев повернёт домой?

— А куда ему деваться?

— Надо наших лейтенантов в дело посвящать, без них ну никак. Вдвоём мы это ну никак не осилим.

— Ну зови,

— И ещё, я щас своих балбесов на тренировки отправлю, на мельницу. На стену то нам придётся ночью лезть, вот пусть ночью и тренируются.

— Добро, действуй, и распорядись там на счёт ужина для всех четверых, сюда.

Я отправился к своим диверсантам. Отдал соответствующие распоряжения. Нашёл лейтенантов, и мы вместе пошли к командиру.

Сидим, едим, даже по паре рюмок выпили.

Лейтенанты поглядывали на меня с каким-то непониманием. Ладно, они могут есть за одним столом с капитаном. Я могу, есть за одним столом с лейтенантами, должность то у меня офицерская. Но звания и дворянства у меня нет. А тут такой вельможный вельможа, и с таким, мной за одним столом. Начал капитан.

— Павел Степанович, Егор Иванович я должен открыть вам государственную тайну!

Поклянитесь, что вы о ней не расскажете никому, до особого распоряжения, моего или фельдмаршала Опраксина. Так получилось, что унтер-офицер в курсе всего, и всячески мне помогает.

Они поклялись.

И капитан рассказал им тайны «мадридского двора», приплёл ещё заговор, которого, по сути, не было. Объяснил, почему мы действуем тайно, хотя и в интересах короны и государства.

— А план дальнейших действий нам изложит командир взвода диверсантов.

Подчеркнул мою должность Матвей Григорьевич.

— Сначала мой взвод проникает в Кёнигсберг, там мы всё разведываем, возвращаемся назад, провоцируем вылазку, неприятеля из города. Во время вылазки, якобы, будет ранен главнокомандующий. Не тяжело, но рана даст осложнения. Далее мы устраиваем неудачный штурм, при котором никто не погибнет. Но и крепость мы не возьмём, как такое возможно потом придумаем. Во время штурма надо две три роты тайно отправит в тыл, чтоб даже никто про них не слышал. Это будут наши потери.

— Кого на роль погибших назначить, я знаю, их командиры тоже в курсе.

— Вообще здорово, они же и в потешном штурме пусть участвуют. А после штурма так прямо и пусть в тыл уходят, типа все раненые и убитые. А сколько рот таких есть, нам потери нужны большие. Шесть семь рот достаточно будет. А оборонятся будем мы, вырежем охрану на каком-нибудь участке стены, вырежем подразделение, которое должно этот участок оборонять. Переоденемся в их форму, их переоденем в свою, скинем со стен, и будут они изображать убитых русских солдат. Палить будем холостыми, на какое-то время запустим штурмующих. И вместе с ними уйдем к своим, часть трупов надо на стене оставить, нет всех на стене оставим, и переодевать не надо. А под стеной убитых тоже изображать не обязательно. Мы ж своих бросать не будем. Всех с поля боя вынесем и убитых, и раненых.

А после штурма фельдмаршал потеряет сознание от раны. Совсем, совсем ему плохо станет. И на его место встанет Румянцев. И далее начинается тихое недовольство, денег не платят продуктов мало, экзекуции опять же, и штурм не удался, и потери огромные. Вот тут господа офицеры и нужна ваша помощь, вы будете сеять недовольство. Я закончил.

— Предложения, добавление к плану есть?

Всё, хорошо, ещё обдумайте и доложите. Неделя две у нас ещё есть.

— У меня есть ещё один не решённый вопрос.

Это опять я.

— Мне нужен человек со знанием немецкого языка. Когда я буду в городе, мне надо будет как-то с местными общаться.

— Я знаю.

Встрепенулся один из поручиков. Роль простого распускателя слухов его уже не удовлетворяла, ему хотелось приключений.

— Отлично, на время операции прикомандировываетесь к подразделению унтер-офицера. А вы (капитан обратился к другому) командуете его полуротой. Я завтра утром на доклад к верховному, а вы согласно плану, выполнять.

И мы вышли из землянки, я обратился к лейтенанту.

— Ваше благородие, пойдёмте тренироваться.

Он замахал руками.

— Я, пока, для тебя не благородие. Я пока твой подчинённый.

— Добре, буду звать тебя поручик для краткости, язык жестов ты выучил? Хорошо, сработаемся.

Подошли к месту тренировки, личный состав отдыхал, при виде нас прозвучала команда «смирно» один из капралов подскочил к нам, приложил руку к козырьку, начал у старшего по званию спрашивать разрешение обратиться ко мне. Поручик ответил.

— Я теперь рядовой вашего взвода в звании поручика. Вот такой вот нюанс. Зовите меня поручик, но без чинопочитания. Это пока я к вам прикомандирован.

Было видно, что он гордиться тем, что стал частью нас.

— Надеюсь успели отдохнуть «это уже я заговорил». Продолжаем тренировки, поручик на верёвку, остальные смотрим сюда. Несите шест. Вы двое берёте за этот конец, так что