Гэсэр - Бурятский эпос

Три дворца в долине Хатан

Счастлив был Сэнгэлэн, и СаргалСедовласый возликовал.Слезы радости льются из глаз.Приглашают троих в добрый час,—Да войдет в их дом дорогаяТретья ханша, царевна морская!В золотой они бьют барабан,Собирают-зовут северян,И серебряный бубен зоветСобирает южный народ.Возвышаются горы мяса,Разливаются реки вина,И пирует на свадьбе страна,И дрожит вся тайга от пляса.Сэнгэлэн и Саргал седойСочетали племянника-сынаС третьей ханшей, с царевной морской, —Да сольются они воедино!

Только масло в огонь подлилаТретья ханша Алма-Мэргэн,Меж подставками для котлаВырос красный ствол золотой.Сэнгэлэн и Саргал седойУгощали невестку и сына.Восемь дней пировала долина,Девять дней продолжалось веселье,На десятый настало похмелье.В путь пустился пирующий люд,Возглашая благопожеланье.Северяне на север идутИ на юг уходят южане.Стали жить-поживать без забот.Вот могучий Гэсэр зоветТриста славных своих воевод,Тридцать трех силачей-храбрецовИ три тысячи ратных бойцов:Крови нет, если их проколоть,Прострелить, — бессмертна их плоть!Эти люди Гэсэру верны,Им живые в бою не страшны:Словно волки, они упорныИ тверды, словно камень горный.К тридцати и трем храбрецамИ к трем тысячам ратным бойцам,И к тремстам вожакам суровымОбратился Абай-ГэсэрС задушевным, радостным словом:«Я хочу в долине Хатан,Там, где вечный шумит океан,Три воздвигнуть прекрасных дворца,Чтобы радовали сердца,Чтоб они достигали небес».За Гэсэром отправились в лесТридцать три силача-храбреца,Триста грозных знатных вождейИ три тысячи ратных людей.Где тайга свободно росла,Там, дерев нарубив без числа,Обстругали крепкие бревнаИ пригнали друг к другу любовно.Не жалели ни сил, ни труда, —Возвели три дворца, три гнезда,Упиравшиеся в небосвод,—Да сверкают из рода в род.Им подобных не ведали раньше:По чертогу-дворцу — каждой ханше!Показаться могло: с небосклонаНа земное твердое лоноТри сияющих капли скатилисьИ чертогами засветились!Были стены покрыты наружныеСеребром, и казалось, что вьюжныеОслепляют снега белизной,Было золото стен их внутреннихЯрче зорь златоцветных утренних,Споря блеском с ханской казной.Было нижних семь тысяч окон,И семь тысяч вечных планетИм дарили вечерний свет,Было множество верхних окон,Что сияли, свеченье вобравДевяти небесных держав.Серебро облекло-покрылоБалки, пол, потолок, стропила.Люди радовались, построивДевяносто без двух покоевИ навесив восемь дверей,Что казались зеркал светлей.А была еще дверь наружная,Дверь хангайская, дверь жемчужная,А порог — белый мрамор Хангая,И, серебряная, витая,Красовалась ручка дверная.Доски каждым светились ребром,И косяк был покрыт серебром,И крыльцу дано серебриться,И ступени все — в серебре:С жеребятами кобылицаЗдесь могли бы взапуски бегать,Здесь могли бы играть на заре!

Для супруги Тумэн-ЖаргаланБыл в верховье долины ХатанДрагоценный дворец возведен.Для супруги Урмай-ГохонБыл в средине долины ХатанДрагоценный дворец возведенДля супруги Алма-МэргэнБыл в низовье долины Хатан,Обладающий крепостью стен,Драгоценный дворец построен.

Так небесный властитель и воин,Сын Хурмаса Бухэ-Бэлигтэ,На великую землю сошел,Чтоб ее избавить от зол.Он сперва был Сопливцем-Нюсатой,Он скакал по урочищам диким,Но, умом и отвагой богатый,Был он назван Гэсэром Великим.Чтоб тринадцать ханов возглавить,Он спустился на землю с небес,Чтоб людей от страданий избавить,Он спустился на землю с небес.Он спустился на землю с неба,Чтоб народ не ведал невзгод.Он спустился на землю с неба,Чтоб спасти человеческий род,Чтоб узнала людская семьяПраздник жизни, свет бытия!

Хороши его земли-становища,Три жены у него, три сокровища!«Кто красивей: Тумэн-ЖаргаланИль рассвет, что горит сквозь туман?Кто светлее: Урмай-ГохонИли утренний небосклон?Что заре мы найдем взамен?Но прелестней Алма-Мэргэн!»Так без горя пел-напевал,Так у моря жил-поживалВ трех дворцах Гэсэр величавый, —Подчинялись ему три державы.

ВЕТВЬ ТРЕТЬЯ

О БОРЬБЕ ГЭСЭРА С ДЬЯВОЛОМ АРХАНОМ

Девять ветвей у священного дерева,Каждая ветвь листвою повита.Девять сказаний древних,В каждом сказаньи — битва.В бобра,Что драгоценнее всех зверей,Почему не пустить стрелу?Великому роду богатырейПочему не воздать хвалу?

КогдаХан Хурмас, божественный властелинПятидесяти пяти западных небесных долин,Атая-Улана, божественного властелинаСорока четырех небесных долин,В ожесточеннейшей схватке победил.КогдаПобедитель Хан ХурмасПобежденному Атай-Улану голову отрубил,Когда Хан ХурмасОтрубленную черно-круглую голову ногой пнул,Когда Хан ХурмасВолосато-круглую голову вниз столкнул,Большая круглая голова закрутилась.Между небом и землей остановилась.Вверх возвратиться — так сил уж нет,Вниз опуститься — желанья нет.Словно на веревке с неба спускается,Словно на подпорке над землей поднимается.Превратилась она меж звездных сферВ черного дьявола Архан-Шудхэр.

То медленно вращается,То метеором несется,Намеревается проглотить и луну и солнце.Черным вороном каркает,Черным злословием харкает,Светлое небо руганью загрязняет,Чистое небо проклятьями засоряет.Ясное небо туманом дымится,Земля под небом пылью клубится.

А люди на землеВ это время благоденствуют,Бесчисленные племена на землеВ это время блаженствуют.Из месяца в месяц, из года в годСтановится многочисленнее земной народ.Из сопливого жидкого семениВозникают племя за племенем.Из мальчишек вырастают мужчины,Из девчонок вырастают красавицы.У мужчин у всех — могучие спины,Все красавицы — улыбаются.Все красавицы — чернооки,Аргамаки все — быстроноги.А охотники все — обучены,А народы все — благополучны.

При виде этогоУ черного дьявола Архана,Происшедшего из Атай-УланаЛохматой большой головы,Злые замыслыПодобно туману подплыли.Серые замыслыКак в котле забурлили,Чудовищные замыслыКлубиться стали,Отвратительные замыслыЗаклокотали.Волосы его поднялись дыбом,Челюсти его сжались с дымом,Зубы его скрежещут,Ноздри его трепещут.

Высокое просторное небоДо краев содрогается,Низкая просторная земляДо глубин сотрясается.

Обуян нестерпимой местью,Черный дьявол по небу мечется.То на месте кружится, то несется,Намеревается проглотить и луну и солнце.Просторную добрую землю УлгэнХочет он захватить в безвозвратный плен.Племена, населяющие землю Улгэн,Хочет он превратить в пыль и тлен.

Из широкого ртаИзрыгает он красное пламя,Из широких ноздрейВыдувает он черный ветер.Навис он над мирными племенами,Подобно неотвратимой смерти.По небу черный туман расплывается,По земле желтый туман расстилается.В это самое время,О котором идет у нас речь,В это самое время,О котором рассказу нашему течь,Части Атай-Улана, мечом раздробленные,Куски Атай-Улана, по земле разбросанные,Валяются, гниют, высыхают,Черное зловоние порождают.Распространяются от них гниль и плесень,Расползаются от них все болезни.Возникшие из них дьяволы,Черти, колдуны и всякая нечистьБыть бы сильными, а не слабыми,Собираются они вместе.

Раньше раннего,Позже позднегоПроизносят ониКлятву грязную.На всех земных людейНаводить болезни и мор,На все земные краяНапускать нищету и разор,Напускать холод, голод и тьму,Напускать язву, оспу, чуму,Напускать распри, слезы и кровь,Чтоб забыли люди жалость, любовь…

Узнав об этом,Главный дьявол Архан-ШудхэрСильнее завертелся меж звездных сфер.Он обрадовался, возвеселился,Закуражился, загордился.Белые зубы скалит,Глазными белками сверкает.Силы у него прибавляется,Коварство у него умножается.Прежде чем солнце и луну проглотить,Прежде чем землю Улгэн испепелить,Прежде чем народ на земле истребить,Он высокое небо раскачивает,Он широкую землю растрясывает,Он глубокое море разволновывает,Он Сумбэр-гору потрясает,Жадный ветер на волю выпускает.Сквозняками мир продувает,Ядовитым туманом глушит,Едкой пылью сушит и душит.

Напустивши пыли, ветров и тумана,Дьявол Архан-Шудхэр,Происшедший из головы Атай-Улана,Из головы лохматой, черной, большой,Стал гоняться за солнцем и за луной.Три дня и три ночи он их преследует,Три дня и три ночи он за ними гоняется,Но проглотить их — не получается.Все усилия его бесполезны:Ни луна, ни солнце в глотку не лезут.Измучился дьявол — хоть вешайся,Разозлился дьявол — до бешенства.Сердито надул он щеки,Брови его — как щетки.

Тогда обратился он, бывший их господин,К властелинам сорока четырех восточных долин.Чтобы тэнгэрины его увидели,На небесную встал он кромку.— Помогите! — кричит им издали,—Пособите, — кричит им громко,—Язык мой ноет,Гортань моя сохнет,Глаза ослабли,Силы иссякли.Вы внутренности мои соберите,Части тела моего воссоедините,Пусть приму я тот,Мой прежний вид,Как трава растет,Как камыш стоит.Я на мир тогдаОгонь напущу,За годы стыда,За позор отомщу.На просторах земли Хонин-ХотоЯ устрою тогда великий потоп,С Ханом Хурмасом схвачусь опять,Как веревку его скручу,Западных небожителей пятьдесят пятьВдрызг растопчу.

Только внутренности мои соберите,Части тела моего воссоедините.Пусть приму я тот,Мой прежний вид,Как трава растет,Как камыш стоит.

Сорок четыре восточных небожителяГолос бывшего Атай-Улана услышали,Издалека они его увидели,Из жилищ наружу все вышли.Собрались они быстро в кучу,Началась между ними буча.Всю черноту-клевету собрав,Они ругаются,Всю серость-мерзость собрав,Они толкутся,Между собой они тягаются,Между собой они дерутся.

Наконец Агсаргалдай,—Главный черный батор,Широтой груди своей хвастаясь,Толщиной костей своих бахвалясь,Начинает деловой разговор.

— Послушайте, — говорит,—Что я скажу сейчас.Нас, восточных небожителей,Обидел западный небожитель Хан Хурмас.Нашего славного Атай-УланаВ ожесточеннейшей схватке он победил.Тело нашего славного Атай-УланаНа семь частей он мечом разделил,Разбросал он эти части по земле, где тайга,В одном месте шея валяется, в другом нога.А отрубленную черно-круглую головуНогой он пнул.Волосато-круглую головуВниз столкнул.Большая круглая голова закрутилась,Между небом и землей остановилась.Вверх возвратиться — так сил уж нет,Вниз опуститься — желанья нет.Словно на веревке с неба спускается,Словно на подпорке над землей поднимается.Превратилась она меж звездных сферВ черного дьявола Архан-Шудхэр.Во все стороны дьявол мечется и бросается,Солнце и луну проглотить старается.Но усилия его бесполезны,Луна и солнце в глотку не лезут.В это времяЧасти Атай-Улана, мечом раздробленные,В это времяКуски Атай-Улана, по земле разбросанные,Валяются, гниют, высыхают,Черное зловоние порождают.Распространяются от них гниль и плесень,Расползаются от них все болезни.

Богатая жизнь людей стала бедной,Жирная жизнь людей стала скудной.За что ни схватятся люди — вредно,За что ни возьмутся люди — скучно.Болезни, о которых никто не знал,Людей косят.Болезни, о которых никто не слыхал,Стада косят.Люди плачут и голосят.Людей, которые счастья достойны,Разоряют бедствия, войны.Люди мучаются, люди мрут,В горе-горьком они убиваются,Слезы людские Рекой-Ангарой текут,Слезы людские Леной-рекой разливаются.

Услышав об этом бедствии,Западные небожители решили действовать.Чтобы все обсудить заранее,Собрались они на собрание.Собранье надзвездное, мудрое,Собранье надлунное, утреннее,Все до тонкости обсудилоИ твердейше постановило:

«Хана Хурмаса, небожителя и властелина,Среднего, Красного сына,Бухэ-Бэлигтэ батора,Согласно добровольному уговору,На низменную землю спустить.В краю, где темно и глухо,В семье старика со старухой,Людей безвредных,Живущих бедно,Их сыном его родить».

Как собранью тому хотелось,Так оно все и сделалось.На краю земли, средь болот и горНародился Бухэ-Бэлигтэ батор.Вырос он в краю убогом и сером,А называться он стал Гэсэром.

Вырос он, лисицами не обнюханный,Вырос он, быками не боданный.Землю, где живут старик со старухой,Считает он теперь своей родиной.Хочет он, решительно действуя,Избавить народ от бедствия.

Сорока четырем восточным небожителямПод одним солнцем с ним не жить нам.Могуществом большого пальцаПредстоит с ним тягаться.Силой плеча помериться,В мощи спины увериться.Жечь его нашим красным огнем,Чтобы больше нам не слышать о нем.Кончилось время бояться,Настала пора сражаться.

Черный дьявол Шудхэр-АрханОбратился за помощью к нам: —Все усилия мы приложимИ ему сообща поможем.Тело доблестного Атай-Улана,Что страдает, местью томим,Соберем мы, обшарив все страны,И в единое соединим.Придадим ему прежний вид,Пусть опять зубами скрипит.На могучие ноги поставим,Новой силы ему прибавим,Чтоб из дьявола черного, лешего,Хана Хурмаса не победившего,Стал он вдвое сильнее прежнего,Стал он втрое сильнее бывшего.Берегись тогда, Хан Хурмас,Что задумал идти против нас.Вместе с сыном твоим ГэсэромИз тебя мы лепешку сделаем.И всех западных небожителейИз пятидесяти пяти долин,Расточители и разрушители,Превратим мы в коровий блин.

Их старуху Гурмэ-МанзанКинем мы в кипяток, в казан.Всех врагов мы расквасим вдрызг,Не останется даже брызг.Будет нашим западный край,—Похвалялся Агсаргалдай.

В это время чернее черногоГолос подал со стойбища черногоНебожитель другой — Балай.Говорил он тоже напыщенно,Но слова его были услышаны,Все решили: Балая словоСвоевременно и толково.

— Если витязь родился ловким,Если витязь родился сильным,Надо убить его, пока он в пеленках,Изрубить, пока он плаксивый.Если он на колени встанет,До него уже не достанешь,Если на ноги витязь встанет,То его уже не затронешь,А до стремени он дотянется,То его уже не догонишь.

Найти,Извести,Спугнуть,Догнать,Изрубить,Скрутить,Согнуть,Изломать!

Чтобы величайшего из врагов победить,Чтобы быстрейшего из жеребят перегнать,Чтобы переднее назад заворотить,Чтобы заднее наперед загнуть,Чтобы неломаемое сломать,Чтобы непугаемое спугнуть,Чтобы сор без остатка вымести,Чтобы обиды горькие выместить,Чтобы одержать нам победу полную,Чтобы, победив, мы чаши наполнили,Чтобы на пиру победителей радоваться,Вот что, небожители, надо нам.

Тринадцать бойцов самых ловких и быстрыхНа низменную землю сразу же выпустим.Будет там великое побоище…—Говорил Балай с черного стойбища.

В это времяЧерный-пречерный Хирхаг,Из черной головы своей мысли беря,Из черного рта своего слова даря,Говорил-кричал примерно так:

— Из локтевой кости ГэсэраРукоятку для плетки сделаем,Из берцовой кости ГэсэраКнутовище сделаем,Из круглой головы ГэсэраДымящуюся головешку сделаем!

Атая-УланаРазрубленные куски соберем,На небо поднимем, воссоединим,Жизнь и силу в него вдохнем,Оживим и оздоровим!

Третий оратор Хара-ОеорВ другую сторону повел разговор.Стал он дальнее вспоминать,Стал он давнее ворошить.Гладко-гладкое стал он мять,Цельно-целое стал крошить.

— Вспоминать разве мы не должны,Что ведь сам Атай-УланРазвязал узелок войны,На дорогу сраженья встал,Разве он не пускал стрелу?Разве он копья не ломал?А теперь он упал во мглу,А теперь он в беду попал,Для чего заботиться нам?Пусть вину искупает сам.

Когда два человека дерутся,Люди смотрят со стороны.Когда два бугая сойдутся,Хозяева наблюдать должны.

Тут вышел, мрачен и хмур,Черный шаман Боолур,В которого вселилась Атая-Улана душа,Вышел он, одеждами звякая и шурша.Начал он шаманить,Начал он бормотать-завывать.— Восточных шэнгэринов сорок четыре,Западных шэнгэринов пятьдесят пять.Несправедливость творится в мире,Западные восточных начали притеснять.Начали нас оплетать-винить,Начали нас угнетать-чернить.Все колющее они точат,Всем рубящим они машут.Обижают нас кто как хочет,Ни о чем нас не спрашивают.

Бывало,Там, где мы боялись,Атай-Улан храбростью нашей был.Бывало,Там, где мы поддавались,Атай-Улан опорой нашей был.Бывало,Там, где мы сомневались,Атай-Улан душой нашей был.Думайте день,Думайте ночь,Атай-Улану надо помочь.

Тело доблестного Атай-Улана,Что страдает, местью томим,Соберем, обшарив все страны,И в единое соединим.

На могучие ноги поставим,Новой силы ему прибавим.Чтоб из дьявола черного, лешего,Хана Хурмаса не победившего,Стал он вдвое сильнее прежнего,Стал он втрое сильнее бывшего.Все заклятья с него мы снимем,Возвратим его доброе имя.Все задуманное решится,Все желаемое совершится,Все препятствия одолеем,Все преграды пройти сумеем.

Всех западных небожителейИз пятидесяти пяти долин,Расточители и разрушители,Превратим мы в коровий блин.Всех врагов мы расквасим вдрызг,Не останется даже брызг.Тех, кто нынче сверкает перлами,Раскидаем по ветру перьями.И на небе мы будем первыми,И над небом мы будем первыми.Так закончил Боолур шаманить —Так закончил он бормотать-завывать:

— Найти,Извести,Спугнуть,Догнать,Изрубить,Скрутить,Согнуть,Изломать!

Новому оратору говорить пора,Вышел небожитель Уняар-Хара.Сильно он рассердился,Щеки надул,Говорил-горячился,Что пришло на ум.

— В припасенный арканШею свою продевать не будем.В навостренный капканНогу свою мы ставить не будем.Земные несчастьяНас не касаются,Атай-Улана частиНа земле пусть валяются…

Тут столпились небожители в кучу,Началась между ними буча.Всю черноту-клевету собрав,Они ругаются,Всю серость-мерзость собрав,Они толкутся,Между собой они тягаются,Между собой они дерутся.Среди неба большого, просторного,Разделились они на две стороны.

В это самое время,О котором речь у нас идет,В это самое время,О котором рассказ наш течет,Самый западный из западных небожителейХухэрдэй-Мэргэн,А с ним витязь-царевичХултэй ТайжаВышли от бабушки Манзан-Гурмэ,Вышли от батюшки Эсэгэн-МаланС наказом, который был им дан.

Едут они откуда, середину неба видать,Едут они откуда, середина земли видна,Едут они, где встречаются солнце и луна.

Этого места достигнув, Хухэрдэй-МэргэнПовод синего коня натягивает,Синего коня своего останавливает,Синий конь ему подчиняется,Батор Хухэрдэй-Мэргэн на синих стременахСинего серебряного седлаПриподнимается.

Черный дьявол Архан-Шудхэр,Происшедший из лохматой головы Атай-Улана,Витязей этих издалека разглядел,За черное колдовство приняться хотел,Чтобы напустить какого-нибудь тумана,Но испугался он свыше всяких мер,Устыдился он свыше всяких мер,Колдовство его прерывается,За спину золотого солнца спрятаться он успел,За грудью нежно-прекрасной луны он скрывается.

Богатырь Хухэрдэй-МэргэнИ царевич Хултэй Тайжа,Два витязя славных,Оба витязя равных,Догадались,Что солнце Алтай-господин,Догадались,Что луна Алма-госпожаЧерного дьявола собою прикрыли.Очень они рассержены были.

Хухэрдэй-МэргэнВ широкую грудь полнеба вдохнул,Хухэрдэй-МэргэнЩеки свои сердито надул,Крик оглушительный издает,Как тысяча лосей одновременно ревет.Крик сотрясающий издает,Как десять тысяч лосей одновременно ревет.

Солнце Алтана-господинаОн обвиняет,Луне Алма-госпожеОн пеняет:— Архана — черного дьяволаВы зачем за собою спрятали?Вы зачем егоСвоей золотой спиной защитили?Вы зачем егоСвоей нежной грудью прикрыли?По доброте своей это вы сделали,Или черт Архан показался вам страшен?Или вы такие уж смелые,Что хотите врагами стать нашими?

Услыхав эти дерзкие речиИ словами им не переча,Солнечный сын Нагадай-Мэргэн дегэйИ лунный сын Сайхан-Мэргэн дегэйОседлали своих коней,Бухарские желтые луки взялиИ колчаны, что стрел полны.

— Посмотрим, — они сказали,Что там бродят за крикуны.—Кони у них хоть разные,Но оба огненно-красные.За гривы они хватаются,В седла они садятся,Сразиться они собираются,Никого они не боятся,Оба они красивы,В плечах у обоих — сила.Пальцы рук у них цепки,Сухожилия крепки.Они схватки достойной жаждут,Силу-ловкость они покажут.

Между темАтая-Улана лохматая голова,Хоть и чертом ставшая, но умная,Все смекнула, все понялаИ коварство свое задумала.Вышел дьяволИз-за солнечной золотой спины,Вышел дьяволИз-за лунной нежной груди,Где он прятался и таился.Оказался он у витязей на пути,Смирным, добреньким притворился.Нагадаю-Мэргэн дегэюИ Сайхан-Мэргэн дегэюКак бы нечаянноОн навстречу идет.Как с друзьями с ними встречается,Сладкие речи ведет.

— Ах, вы витязи мои, витязи,Ах, дегэи мои, дегэи,Наконец-то мы свиделись,Глазам поверить — не смею.Мы ведь так же сродни,Как жир и масло,Нашей дружбы огниПусть не гаснут.ДавайтеНа десять белых летСватьями станем.ДавайтеНа двадцать светлых летКумовьями станем.ДавайтеНа тридцать сияющих летБратьями будем,Соединим наши судьбы.

Так витязям коварный Архан говорит,А сам полосатым глазом вбок косит.Он взглядом своим блукает,Он клыками своими сверкает.Называя витязей братцами,Зубами своими клацает.Думает он, что улыбается,А выходит, что огрызается.

Витязи все увидели,Ждать себя не заставили.Стрелы хангайские вынули,В пасть Архана направили.Натянули луки бухарские,Целят в бельмы арханские.Но дьявол Архан схитрил и тут —Из глаз у Архана слезы текут.Как коза кричит пронзительно,Как ягненок блеет просительно.Стал он витязей уговаривать,Обещаньями стал задаривать: —Ах, вы, витязи мои, витязи.Ах, дегэи мои, дегэи,Не стреляйте в меня вы, витязи,А уж я услужить сумею.

Ты, солнечный сын, Нагадай-Мэргэн,Ты, лунный сын, Сайхан-Мэргэн,Опустите луки свои до колен.Когда будете вы в дальнем пути,Я помогу вам скакать-идти.

Когда будете дневную землю обогревать,Я буду вам помогать,Когда будете ночной земле светить,Я буду лучи блестить.Впереди у васВидимость улучшать я буду,За спиной у васЯ крепостью буду.Дела решать — советником буду,В пути ночевать — товарищем буду.Коней ловить,Деревья рубить,Скот пасти терпеливо буду.ДавайтеНа десять белых летСватьями будем,ДавайтеНа двадцать светлых летКумовьями будем.ДавайтеНа тридцать светящихся летБратьями будем,Соединим наши судьбы.

Солнечного сына Нагадая-Мэргэна дегэяОбмануть речами не удалось.Посмотрел он на дьявола не робеяИ увидел его насквозь.

— Днем,Когда мы ходим по небу,Сопровождать не надобно нас.Ночью,Когда мы ходим по небу,Тысячи звезд окружают нас.Ни в полдень ясный, сияющий,Ни в полночь, ни в дождь, ни в туманНе нужен нам в спутники и в товарищиЧерный дьявол Архан.

Между темЛунный сын Сайхан-МэргэнК дьяволу как будто прислушивается,Дьяволу как будто сочувствует,Дьявола как будто жалеет,Защитить его собирается,Приголубить намеревается.

— Когда днем по небу ходить мы будем,Тенью нашей он будет.Когда ночью по небу ходить мы будем,Дополнительным светом будет.Сделаемся с ним мы сватьями,Станем с ним кумовьями.Соединим наши судьбы.Нас никто не осудит.Станем с ним побратимами,Всюду славными, всюду чтимыми.Будем с ним мы как сверстники,Будем с ним как ровесники.Для веселья и бояЛучше трое, чем двое.

Дьявол даже ушам своим не верит,Рот растянул шире чем двери.Громко хохочет, клыками сверкает,С новой речью к витязям подступает.

— Если мы стали уже побратимыми,Давайте меняться вещами любимыми:Кресалами, трубками, кошельками,Кисетами, плетками, кушаками.Сядем мы на винно-черной реке,У каждого чаша с вином в руке.Говорить будем,Пока сметана на чистой воде не образуется.Беседовать будем,Пока трава на голом камне не вырастет.Помогать друг другу мы обязуемся,Общий дом на троих мы выстроим.На десять белых летСватьями будем.На двадцать светлых летКумовьями будем…

Чем большеЛунный сын Сайхан-МэргэнПро дружбу с дьяволом плел и пел,Тем большеСолнечный сын Нагадай-МэргэнЛицом мрачнел.

Начали витязи спорить,Вспоминать хорошее и плохое,Начали они вскореСсориться между собою.Каждый камень переворачивать,Каждое слово переиначивать.

В конце концовНагадай-Мэргэн, солнечный сын,Поехал дальше один.А черный дьявол АрханТотчас полез в карман,Достает из кармана за предметом предмет,Кресало, трубку, кисет.Все это Сайхану в руки сует,А его вещи себе берет.

— Раз уж стали мы, — говорит, — побратимами,Обменяемся вещами любимыми.—Взяли они трубку, величиной как пень,Взяли они кисет, величиной как олень.Кисет этот, набитый табаком, они открывают,Трубку эту резаным табаком набивают,Кресалом белым, как зимний день,Искры жаркие высекают.Трубку они сосут шумно,Дым они выпускают клубно.Говорят,Пока сметана на чистой воде не образуется,Говорят,Пока трава на голом камне не вырастет.Помогать друг другу они обязуются,Общий дом собираются выстроить.

Тем временемДорога Нагадая-Мэргэн дегэяПрямо ли идя,По сторонам ли кружа,Встретилась с дорогой батора ХухэрдэяИ царевича Хултэя Тайжа.Рассказал имНагадай-Мэргэн — солнечный сын,Почему он оказался один.Рассказал он им,Что лунный сын СайханИ черный хитрый дьявол АрханНа десять белых летСватьями стали,На двадцать светлых летКумовьями стали.Что сидят они там и братаются,Помогать — дружить обещаются.

— Начали было мы с ним спорить,Вспоминать хорошее и плохое,Но из-за этого вскореПерессорились между собою,Каждый камень переворачивали,Каждое слово переиначивали.Я с тех пор одиноким стал,Я с тех пор, как тень потерял.

О таком услыхавши деле,Оба витязя обалдели.Стоят, не понимая, стоят ли,Сидят, не понимая, сидят ли.

Рассердились, щеки надули,Огорчились, луки согнули.Посылают стрелу к Сайхану,Посылают стрелу к Архану.Полетели, шурша опереньем,Эти стрелы с предупреждением.Не увидеть Сайхан не мог,Как воткнулись стрелы у ног.Вниз он в землю глядит, мрачнеет,Вверх он в небо глядит, бледнеет.Догадался в конце концов,Что глупец он из всех глупцов.

Хухэрдэй-Мэргэн не долго думаяХангайскую стрелу достает,Хухэрдэй батор не мудрствуяЧерную стрелу на тетиву кладет.Он ногами землю притаптывает,Он глазами небо проглядывает,Над острием стрелы он нашептывает,Над опереньем стрелы наговаривает: —Ты лети, стрела,Легка и остра,Не в небе пропасть,Не в поле упасть.Ты лети, стрела,Шархану в пасть!Черного дьяволаНасквозь пронзить,Мохнатую головуНа куски разбить.

Боевой свой лукОн так натянул, что дым пошел.Бухарский свой лукОн так натянул, что огонь пошел.Вырвалась стрела, полетела,Зашуршала и засвистела.Силой большого пальца закрученная,Ловкостью указательного пальца пущенная,При полете звук родящая,Звук по воздуху носящая.Нацеленная стрела молниеносно летит,Хангайская стрела неотвратимо звенит.Желто-черная стрела в цель попадает,Жилы-мускулы разрывает,Кости крепкие раздробляет,Душу с мясом разъединяет.

Высокое, просторное небоДо краев содрогается,Низкая, просторная земляДо глубины сотрясается.По небу черный туман расплывается,По земле желтый туман расстилается.Сун-море волнуется,Сумбэр-гора качается,Ветер жадный беснуется,Клубами пыль поднимается.Атай-Улана большая лохматая голова,Которую Хан Хурмас ногой пнул,Которую Хан Хурмас вниз столкнул,Которая летела, крутилась,Которая между небом и землей остановилась,Которой вверх возвратиться — так сил уж нет,Которой вниз опуститься — желанья нет,Которая словно на веревке с неба спускалась,Которая словно на подпорке над землей поднималась,Которая превратилась меж звездных сферВ черного дьявола Архан-Шудхэр.

Теперь эта голова, сшибленная стрелой,Полетела вниз, завертелась юлой,Полетела голова на землю вниз,По вселенной всей раздается свист,Будто камень шуршит, будто стрела звенит,Будто коза орет пронзительно,Будто козленок блеет просительно.

В это времяТринадцать бойцов самых ловких и быстрыхВосточные небожители на землю выпустили,Чтобы черного дьявола защитить,Чтобы быстрейшего из жеребят перегнать,Чтобы переднее назад заворотить,Чтобы заднее наперед загнуть,Чтобы падающую голову успеть подхватить,Не дать ей упасть, а на небо вернуть.

Полетели они к сухой земле,Полетели они наперерез стреле.Полетели они, как молния,Шумом-вихрем землю наполнили,Но хангайская стрела заговоренной была,Быстрее молнии оказалась стрела.

Летел Архан, раскрывши пасть,Летел Архан, оскалив клыки,Летел Архан, чтоб на землю упасть,У желтого моря, у желтой реки.Крепкие скалы начали рушиться,Высокие горы начали колебаться,Вода речная льется на сушу,Вода морская горой поднимается.

Недалеко от широкой желтой реки,Недалеко от места, где водопой,В морские воды, что глубоки,Свалился дьявол вниз головой.Первое время он недвижно лежал,Но силы собравши, натужился, встал.В себя приходить он начал,Встретясь с черной землею, с матерью,Море вокруг поворачивая,Землю он всю осматривает.Все видно ему, как на блюде,Леса и горы, стада и люди.

Вдруг,У подножья горы под названием Хан,На берегу реки под названьем Хатан,Увидел он дворцы Абая Гэсэра,С испуга дьявол сделался серым,Скорее голову он пригнул,В глубокое море на дно нырнул.У дна морского он притаился,В густые водоросли забился.

А Хухэрдэй-Мэргэн батор,Стрелу пустивший,Черного дьявола Архана стрелой сразивший,Победителем называться стал,Покровителем и людей и стад.«Жеребятки пусть растут и резвятся,Люди пусть живут и плодятся»,—Такое пожелание высказал,А сам трубку с кисетом вытащил.Берет он свою трубку из чистого серебра,Толщиной с рукав,Открывает он свой бархатный кисет,Величиной с мешок,Красно-резаным табакомТрубку он свою набивает,Кресалом, величиной с озерко,Искры жаркие высекает,Мягко-пушистый трут,С матерого лося величиной,Махая им, раздувает.Дым от трубки пошел,Как речной туман,Изо рта дым пошел,Как дымит вулкан.Трубку сосет он шумно,Дым выпускает клубно.Архана — черного дьяволаУбитым он посчитал,Всех несчастных земных людейСпасенными он посчитал,Всех прекрасных земных зверейСохраненными он посчитал,Золотое солнце с нежной лунойЗащищенными он посчитал,Необъятный простор земнойОчищенным он посчитал,Свои дневные желаньяИсполненными он посчитал,Свои ночные мечтаньяСовершенными он посчитал.Поэтому, трубку свою докурив,Поэтому, коня своего накормив,В западные небесные пределы,К пятидесяти пяти небожителямОтправился, поскакал.

В это самое время,Повод — в руку, а ногу — в стремя,Живущий в долине Сорогто,Имеющий быстро-синего жеребца,Имеющий черно-злые мысли,Имеющий погано-вонючую душу,Ездящий по грязно-жидкой дороге,Хранящий клеветническую книгу законов,Хара-Зутан-Ноён,Зная, что скот его не поен,К желтому морю МанзануЧерез лесные и степные поляны,Накормленного свежей травой,Весь скот свой пригнал на водопой.У впаденья в мореРеки, под названьем Хан,У степного подножьяГоры, под названьем Манхан,Быстро-синего жеребца Хара-Зутан останавливает,За загривок жеребца ухвативши, на землю соскакивает,Обе полы халата неторопливо отряхивает,Место, куда приехал, оглядывает.И видит он, что у самого водопояДеревце выросло золотое.Золотые листочки, золотой ствол,Хара-Зутан к деревцу подошел.Осинка приветно зашелестела.Веточки к нему наклонились.Сердце у Хара-Зутана вскипело,Черные мысли зашевелились.«Наверное, это Абай ГэсэрЧары свои напустить успел.Наверное, это его колдовство,Его бахвальное волшебство».Черные мысли Хара-Зутана кипели,Серые помыслы переливались.А листочки осинки все шелестели,А ее веточки все склонялись.Хара-ЗутанПолы халата за кушак заткнул.Хара-ЗутанРукава халата до локтей завернул.Золотую осинку, нежную и покорную,Ухватившись за ствол, вырвал с корнем он,Золотые веточки изломал,Золотые листики истоптал.Манзар — желтое море заволновалось,Манхан — высокая гора засодрогалась.Черный ветер подул со свистом,Черный смерч завертелся быстро,Желтый туман поплыл, поплыл,Заклубилась едкая пыль, пыль.Точно ли в это время — сказать нельзя,Из желтой морской водыПоказались огромные красные глаза,Показалась над водой морская трава,А в траве — лохматая голова.Чудовище страшное озирается,Чудовище к берегу приближается.Хара-ЗутанВсе черные мысли свои рассорил,Хара-ЗутанВсе серые помыслы позабыл.А черный дьявол Архан, злодей,Вышел из воды земли черней.Около золотой осинки садился,К Хара-Зутану он обратился:

— Дверь, не тобой закрытую,Ты зачем открыл?Дверь, не тобой открытую,Ты зачем закрыл?В дверь, из которой не выходил,Ты зачем вошел,Из двери, в которую не входил,Ты зачем вышел?Кто ты сам? Где твой дом-крыша?Звериный ли ты сын?Птичий ли ты сын?Овечий ли ты сын?Человечий ли ты сын?Если слово имеешь — сказывай,Если речью владеешь — рассказывай.Не то,Начиная с рук откусывать — изжую.Не то,Начиная с ног откусывать — проглочу.Раскрыло чудовище пасть свою,Каждый клык подобен копью-мечу.Раскрыло чудовище огромный рот.Всю землю проглотить норовит:Верхними клыками небо скребет,Нижними клыками горы скоблит:Множество людей,В гору поднимающихся,Слизнуть намеревается;Множество людей,С горы спускающихся,Схлебнуть собирается.У Хара-ЗутанаС испугу в глазах зарябило;У Хара-Зутана дыханье перехватило.Поджилки трясутся, озноб забил,Имя свое и то забыл.Хара-Зутан за последнее ухватился,Чудовищу страшному погрозился:

— Хоть бы ты меня, дьявол, с костями