Гэсэр - Бурятский эпос

ВЕТВЬ ЧЕТВЁРТАЯ

О ПОБЕДЕ ГЭСЭРА НАД ГАЛ-НУРМАН ХАНОМ

У священного желтого дереваНа каждой ветви горящие свечи,Девять сказаний древних,В каждом сказании сеча.Девять ветвей у дерева,Каждая листвою повита,Девять сказаний древних,В каждом сказании — битва.В выдру, что ценней всех зверей,Почему не пустить стрелу?Великому роду богатырейПочему не воздать хвалу?

На груди золотой земли,С вечной жизненной благодатью,На холмах Улгэн-ЗемлиС исполнением всех желаний,С многотысячными табунами-стадами,Вверх по пастбищам поднимающимися,С бесчисленными конями-быками,Вниз по пастбищам спускающимися,В день три раза питающийся,Трижды в год наслаждающийся,Себе на благо, другим не на вред,Жил, говорят, хан Ганга-Бурэд.До того, как пришли обиды,До того, как пришли напасти,Люди там горя не видели,Все были довольны и счастливы.Жили под крепкими крышами,Промышляли бобрами и выдрами,Простор был сушью не высушен,Народ был ветром не выветрен.Травы зеленые переливались,Травы тучные колыхались,Реки в зелени извивались,Серебром они изливались.

Но внезапно начали травы сохнуть,А быки и лошади начали дохнуть,Реки начали от истоков мелеть,Солнце начало от восхода тускнеть,С неба ни дождинки не капало,Все живое захирело, ослабло.Распространились холод, голод и тьма,Распространились язва, оспа, чума,Распространились распри, слезы и кровь,Забыли люди жалость, любовь.Северные народыДесятками тысяч гибнут,Южные народыСотнями тысяч гибнут,Гибнут люди ночью, гибнут и днем,Охватило землю черным огнем.Хан Ганга-Бурэд с несчастьями не смирился,Но не знает, что бы все это значило,Большим удивлением он удивился,Большой задачей он озадачился,Может быть, Эсэгэ-батюшкаВсе эти несчастья на землю послал?Может быть,Повеленьем Гурмэ-Манзан матушкиМрак на землю спустился?Большую думу он думать стал,Сердцем каменным он ожесточился.В золотой бубен он бьетСеверных людей собирает,В серебряный бубен он бьет,Южных людей призывает.Северные народыСпереди бело-звездного дворца,В поднебесьи сияющего,Собравшись, волнуются-шумят,Южные народыСзади квадратно-белого дворца,В поднебесье светящегося,Собравшись, волнуются-галдят,Слепых-косых людей поводыри приводят,Хромых-безногих людей на руках приносят.Хан Ганга-Бурэд,Что был народам вместо отца,Выходит из своего дворца.Бело-звездный дворец — на девять углов,Двери во дворце — на девять сторон,В квадратно-белом дворцеДевяносто девять окон.

Перламутровую хангайскую дверьХан величественно открывает,Через мраморный хангайский порог,Не обронив ни соринки с ног,Хан медлительно переступает,Выходит он на верхнюю ступеньку крыльцаТакой ширины, что годитсяБегать там с жеребеночком кобылице,Перешагивает он на нижнюю ступеньку крыльцаТакой ширины,Что пасти бы там резвые табуны.Народы северные и южные он приветствует,Всем собравшимся он поклоняется,Ко всем, вокруг столпившимся тесно,С такими словами он обращается:

— То не Эсэгэ-батюшкаСвоим проклятием нас проклинает,То не Гурмэ-Манзан матушкаБедствия на нас насылает.Истоки бедствий искать мы должныНа краю Хонин-Хото восточной страны.В стране,Где все деревья с корнями выдернуты,В стране,Где все наизнанку вывернуто,В стране холодной, в стране бесплодной,В стране бесславной, в стране бестравной,Где река под тремя преградамиПроскальзывает тремя водопадами,В стране, где ветер, в стране, где тьма,Появился дьявол Гал-Нурман.На спине у дьявола десять тысяч глаз,На темени у дьявола — особенный глаз.Этот глаз округл, этот глаз велик,Изо рта торчит единственный клык,Две руки у дьявола — сокрушители царств,Две ноги у дьявола — топтатели царств,В распоряжении у дьявола — десять тысяч коварств.Превращений в его распоряжении —Три тысячи,Разрушений в его распоряжении —Тридцать три тысячи,Жар напускает он выжигающий,Пожар напускает он пожирающий,Этот дьявол Гал-Нурман, чудовище и злодей,Губит наши земли, скот и людей,Богатая наша жизнь стала бедной,Жирная наша жизнь стала скудной.За что ни схватятся люди — вредно,За что ни возьмутся люди — скучно.Болезни, о которых никто не слыхал,Людей косят.Болезни, о которых никто не знал,Стада косят.Люди плачут и голосят,Где травы цвели, там пепел лежит,Где деревья росли, там зола лежит.Окутали землю туман и тьма,Вот что наделал Гал-Нурман.Давайте, люди, держать совет,Как нам избавиться от этих бед…

Вверх посмотрит хан — опечалится,Вниз посмотрит хан — затоскует,А люди стоят в молчании,Не избыть им беду такую.Но тут появился маленький старичок,Сморщенный, как сморчок,У длинноногих людей меж ног проскользающий,У низкорослых людей под мышкой пробегающий.Сам он ростом в шесть четвертей,Борода у него клочьями в семь четвертей,Волосы у него сквозь шапку наружу проросли,Ногти у него сквозь рукавицы наружу проросли,Похож он был на корешок из земли.Вышел седенький старичок-недоросточек,Опирающийся на камышовую тросточку,Встал старичок перед ханом суровымИ молвил верное слово:

— Слушайте вы,Когда пить-есть зовут, вперед вылезающие,Слушайте вы,Когда на суд зовут, назад убегающие,То не Эсэгэ-Малан батюшкаСвоим проклятием нас проклинает.То не Гурмэ-Манзан матушкаБедствия на нас насылает.Это Гал-Нурман,Из шеи Атай-Улана возникший,Черный дьявол и хан,Себя хозяином возомнивший,На всю вселенную обозлившийся,На нас, добрых людей, ополчившийся,ЖаромВсе цветущее на земле иссушающий,ПожаромВсе сущее на земле пожирающий,Этот дьявол — причина всех наших бедствий,Но уже народился для решительных действийБогатырь, который нас всех спасет,Батор, который дьяволу гибель несет.По решению божественного совета,Спущен он к нам, на землю эту.Спокойствие земли возвратить спустившийся,Порядок и счастье на земле установить спустившийся,От пятикнижного бурхана с указаньем спустившийся,От пятидесяти пяти небесных долин с порученьем спустившийся,Всех злых врагов победить спустившийся,Всех добрых людей оделить спустившийся,На помощь нам небесами данАбай Гэсэр хан.Вечное море МанзанПростым водопоем он сделал,Великую долину МоорэнОбыкновенным пастбищем сделал,У истоков великой реки Хатан,Говорят, проживает великий хан.За тремя долинами, за тремя горамиЖивет он, говорят, с тремя дядьями.Богатырей у него —Тридцать три,Военачальников у него —Триста тридцать три,Оруженосцев у него —Три тысячи триста тридцать три.Вот кто дьяволу гибель несет,Вот кто нас от бедствий спасет.—

Ганга-Бурэд ханСтарикашечку выслушал.Ганга-Бурэд ханНа крыльцо широкое вышел.— Горы стоят высокие,Реки текут широкие,Долы лежат далекие.Где найдется такой скакун,Где найдется такой ездок,Чтоб в течение нескольких лунДоскакать до Гэсэра мог?Чтоб доставил от нас он Гэсэру весть,Рассказал бы о нас все Гэсэру как есть? —Старичок,У длинноногих людей меж ног проскользающий,Старичок,У низкорослых людей под мышкой пробегающий,Ростом в шесть четвертей,С бороденкой в семь четвертей,С волосами,Сквозь шапку наружу проросшими,С ногтями,Сквозь рукавицы наружу проросшими,Седенький старичок — недоросточек,Опирающийся на тростниковую тросточку,Стоит перед ханом суровым,Говорит свое верное слово.

— От тепла бесчисленных очагов,От дыма бесчисленнейших юртПусть тысячу опытных ездоковУмело и тщательно отберут,Из этой тысячи на местахСто искусных ездоков выделите,Из этих выделенных стаДесять наискуснейших выберите.Среди этих искуснейших десятиПостарайтесь одного ездока найти,Который через все преграды и страныДоскачет до Абая Гэсэра хана.Затем из бесчисленных табуновТысячу коней, внимательно отберите,От тысячи отобранных скакуновСто наиотборнейших отделите.Из этих ста отберите десять,реди десяти найдется такой скакун,Который через все долины и весиДомчится до Гэсэра за несколько лун.

Таким-то способомИз бесчисленнейших людейБыл отобран Зоодон-Мэргэн батор.А из бесчисленнейших лошадейСкакун по кличке Шодон,Короткохвост, пятнист, неказист,Да зато на скаку резв и скор.Так,В середине земли живущий,Ганга-Бурэд ханЗоодон-Мэргэн батораИ пятнисто-неказистого коня ШодонаВ путь-дорогу дальнюю снарядил,Всем необходимым в достатке снабдил.

— Ведь горы, — думал он, — стоят высокие,А реки, — думал он, — текут широкие,А долы, — думал он, — лежат далекие.—Сто двадцать вьюков для Зоодона навыбил хан,Двенадцать провожатых ему он дал.К тому жеЗоодон-Мэргэн батор(А его батором стали звать с тех пор),Чтобы голода не чувствовать десять лет,Рот себе паучьим жиром намазал,Чтобы голода не чувствовать двадцать лет,Губы себе червячьим жиром смазал.После этогоНа пятнисто-неказистого коня садится,В сторону поющего жаворонка коня поворачивает,Повод ослабит —Конь как молния мчится,Конь рысцой трусит,Когда повод он укорачивает.Чуть направо коня повернул он,Тридцать три долины под конем промелькнуло.Чуть налево он коня направляет,Тридцать три горы под конем пролетает.Жаворонок вьется — начало лета.Едет Зоодой, легко одетый,Шелковый халат он распахивает,Шелковой плеточкой он помахивает.Сорока стрекочет — зима кончается.В лисьей шапке Зоодон в седле качается.Тридцатилетний путь онЗа три года проскакивает.Трехлетний путь онЗа три месяца проскакивает.Трехмесячный путь онДо трех дней укрощает.Трехдневный путь онДо трех часов сокращает.Едет месяцы он, едет недели,Приближается к дальней цели.Коня он кормит травами лишь росистыми,Коня он поит водами самыми чистыми.Коня он кормит травами, лишь верхушками,Коня он поит родниками самыми лучшими.А сто двадцать навьюченных лошадейИ двенадцать сопровождающих людейВсех он назад домой отправил,Никого себе в помощники не оставил.Доскакал он до вечного моря Манзан,Доскакал он до великой долины Моорэн,Доскакал он до желтой реки Хатан,Доскакал он до голой сопки, где песок до колен.Поднялся гонец на вершину сопки,Перед глазами поднебесно высокийТот дворец, которого он искал,Звездной россыпью засверкал,Лунно-солнечно засиял,Глубиной своей зазиял.На скалистую землю УлгэнДворец основанием своим опирается.Небесно-воздушных сферДворец верхами своими касается.Если сверху вниз на него посмотреть,Словно звезды в небе мерцают.Если снизу вверх на него посмотреть,Словно кометы летят-мелькают.Выбранный от дыма бесчисленных очагов,Избранный из тысячи опытных ездоков,Зоодон-Мэргэн сияющий дворец созерцает.Молодой гонец с Шодона-коня слезает.Седло и потник с коня снимает,Из расшито-шелкового потника пыль выбивает.Серо-красный костер,Дымно-яркий костерНа вершине горы разжигает,На колени становится,Руки к дворцу простер,Голову в молитве склоняет.В это время проснулся Абай Гэсэр,Вышел из дворца, вокруг посмотрел.Юную землю свою он трижды насквозь проглядывает,Молодые просторы свои он трижды вокруг оглядывает.И видит, что у великого моря Манзан,В начале великой долины Мооргэн,Около желтой реки Хатан,На голой сопке, где песок до колен,Словно там на сопке огонек горит,Словно около огонька человечек стоит.Разжег человечек серо-красный костер,На колени встал, руки простер.То распрямляется человечек, то складывается,Он дворцу постоянно кланяется.В полуночную эту поруКричит Абай ГэсэрБуйдан-Улаан батору:— Вставай, — кричит, — перестань храпеть,Что это за огонек там может гореть?Кто это у великого моря Манзан,В начале великой долины Мэргэн,Около желтой реки Хатан,На голой сопке, где песок до колен,Кто это там развел костер,Кто это руки к нам простер.Кто это там то распрямляется, то сгибается,Кто-это нам до земли поклоняется?Ты коня из конюшни выведи,Ты намерения человечка выведай.Если человечек тот плохой и злой,Отруби ему голову с плеч долой.Голову к его же седлу приторочь,Хлестни коня, прогони его прочь,Пусть он скачет назад, к себе домой,Так поступи, если человечек тот злой.Если же пришел он с намерениями добрымиИ окажется он хорошим воином,Расспроси его обо всем подробноИ приветствуй его достойно.В его же седле, на его же конеПриведи ты гостя ко мне.—Буйдан-Мэргэн баторБез промедленья взялся за дело.Собрался он скоро,Приготовился он умело,Серебром отделанный панцирь свойНа грудь и плечи он надевает,Серебром блистающий шлем боевойНа лоб надвигает.Коня, скребущего землю ногой,Из конюшни выводит и седлает,В серебряные стремена ноги вдел,В серебряное седло плотно сел.Скачет он к верховьям долины Мэргэн,Скачет он к изгибам реки Хатан,Скачет он туда, куда повелелАбай Гэсэр божественный хан.Подъезжает он к вершине песчаной горы,Где маленький огонек в темноте горит.А Зоодон-Мэргэн, молящийся возле костра,Услышал тонкий приближающийся свист,Думал, что выпущена в него стрела,Упал в испуге лицом он вниз,Руками голову загородив,Лежит неподвижно ни мертв, ни жив.Буйдан-Мэргэн баторК человечку лежащему приближается,Не видевший подобного до сих пор,Удивленьем великим удивляется.— Ты, валяющийся около подошвы моей,Ты, обретающийся около пятки моей,Чей ты сын? Откуда ты взялся?На вершине горы ты зачем оказался?—Чтобы в чувство привести и вернуть дар речи,Соболиным рукавом по щекам его хлещет.Поднимает с земли его с чувством добрым,Внимает рассказу его подробному.

— На груди золотой землиС вечной жизненной благодатью,На холмах Улгэн-землиС исполнением всех желаний,С многотысячными табунами-стадамиВверх по пастбищам поднимающимися,С бесчисленными конями-быкамиВниз по пастбищам спускающимися,В день три раза питающийся,Трижды в год наслаждающийся,Себе на благо, другим не во вред,Живет наш хан Ганга-Бурэд.До того, как пришли обиды,До того, как пришли напасти,Люди там горя не видели,Все были довольны и счастливы.Жили мы под крепкими крышами,Промышляли бобрами и выдрами,Простор был сушью не высушен.Народ был ветром не выветрен.Но внезапно травы начали сохнуть,А быки и лошади стали дохнуть.Реки начали от истоков мелеть,Солнце начало от восхода тускнеть.С неба ни дождинки не капало,Все живое захирело, ослабло.Распространились холод, голод и тьма,Распространились язва, оспа, чума,Распространились распри, слезы и кровь,Забыли люди жалость, любовь.Истоки бедствий мы обнаружили,Пришли они к нам снаружи,Из страны,Где все деревья с корнем повыдернуты,Из страны,Где все наизнанку вывернуто,Из страны холодной, страны голодной,Из страны бестравной, страны бесправной,Где река под тремя преградамиПроскальзывает тремя водопадами.В той стране, где ветер, в стране, где тьма,Появился дьявол Гал-Нурман.На спине у дьявола десять тысяч глаз,На темени у дьявола — особенный глаз.Этот глаз округл, этот глаз велик,Изо рта торчит единственный клык.Жар напускает дьявол выжигающий,Пожар напускает дьявол пожирающий.Северные народыДесятками тысяч гибнут.Южные народыСотнями тысяч гибнут.Болезни и людей и скот косят,Люди плачут и голосят.Послан я,Выбранный от дыма бесчисленных очагов,Послан я,Избранный из тысячи ездоков,Послан яОт народа бедного, многоликого,Послан яК Абаю Гэсэру хану великому,Рассказать ему о народных бедствиях,Умолять его об ответных действиях.Чтобы нас, людей, ставших хилыми,Чтобы нас, людей, ставших дряблыми,Он избавил от злобного, хитрого,От жестокого, черного дьявола.Буйдан-Улаан батор Зоодон-Мэргэна выслушал,Терпеливо молчавший до сих пор,Ему слово приветное высказал: —Пока годы-лета еще длинные,Многочисленны пока дни и ночи,Разомнем в борьбе руки сильные,Разогнем в войне спины мощные.Погаси костер красно-серый,Мы поедем с тобой к Гэсэру.—

Он в седельце его сажает,Во дворец его приглашает.ВыбранныйОт дыма бесчисленных очагов,ИзбранныйИз тысячи опытных ездоков,ПосланныйОт народа бедного, многоликого,Подъезжает Зоодон-Мэргэн ко дворцу великому.В золотые сверкающие ворота он въезжает,С коня неказисто-пятнистого он слезает.Привязывает Шадона к серебряно-бисерной коновязи,Действует он достойно и без боязни.Коня своего Шадона расседлывает,Шелковый потник отряхув, на земле расстеливает.На расстеленный потник на колено встаетМолиться начинает, поклоны кладет.В это времяБуйдан-Улаан баторК Абаю Гэсэру в покои вошел.Тридцать три батораДлинный ковер расстилают,Тридцать три батораЗоодона-Мэргэна приглашают-встречают.Зоодон-Мэргэн по ковру неторопливо идет,Тридцать трем баторам руку для приветствия подает.В рукопожатии добром и честномРуки они крепко соединяют,Словами красивыми, интереснымиРазговор начинают.Угощенья и вина гостю подносят,В белый дом зайти просят.Белую овцу для гостя закалывают,Угощенья и вина навстречу выносят.В черный дом зайти просят,Черную овцу для гостя закалывают.

Абай Гэсэр в это времяС важностью восседает,Имеющей власть красивой рукойПраматеринскую книгу листает.Листает он ее при свете луны,Все буковки в книге ему видны.Абай Гэсэр в это времяТоржественно восседает,Имеющей силу белой рукойПраотцовскую книгу листает.Листает он ее при солнечном свете,Каждая буковка на примете.А тридцати трем баторам могучимОт приезда Зоодон-Мэргэна радостно,Жить без схваток им скучно,Жить без битвы им тягостно.

— Пока годы-лета еще длинные,Многочисленны пока дни и ночи,Разомнем, — говорят, — руки сильные,Разогнем, — говорят, — спины мощные.—Они гостя, помощи чающего,Всячески ободряютИ к Гэсэру, книгу листающему,Поскорее впускают.ВыбранныйОт дыма бесчисленных очагов,ИзбранныйИз тысячи опытных ездоков,ПосланныйОт народа бедного, многоликого,Подошел гонец к Гэсэру великому.От Ганга-Бурэд ханаУзелки он с дарами развязывает,Что народу бедному надо,Он подробно Гэсэру рассказывает,Гэсэра заступником и защитником называет,При этом кланяться не забывает.

Абай Гэсэр хан,С важностью восседающий,Великий божественный хан,Прародительскую книгу листающий,— Да, — говорит, — знаю я вас,Живущих в середине земли,И Ганга-Бурдэ ханаИ весь подвластный хану народ,Мой отец, досточтимейший Хан Хурмас,Под свое покровительство вас берет.

Услышав это, Зоодон-МэргэнУж радоваться начинает,Но Абай Гэсэр говорить продолжает:— Да, покровительствует вашему хануМой великий отец Хан Хурмас.Но избавить вас от Гал-НурманаНе настал еще час.Буду я биться с черным дьяволомЧерез девять лет,А пока руки мои еще слабы,Сил для этого и половины нет.Преодолеть мне пока не удастсяВсе, чем обладает мохнатая голова:Две тысячи двадцать два коварства,Три тысячи тридцать три волшебства.Сила двух его рукВосьми поднебесным силам равна.Сила двух его ногВосьми преисподним силам равна,С шестьюдесятью шестью баторами,С шестьюстами военачальниками,С шестью тысячами оруженосцамиРаньше времени он непобедим,Раньше срока — непоборим.

Гал-Нурман был уже в облике мужа,А я сидел в пеленках и в луже,Он уже воюет и скачет,А я еще сопливый и плачу.Конь его —Хоть небожителям подавай великим,А мой Бэльгэн жеребеночком взбрыкивает,Раньше чем через девять летСразиться с ним возможности нет.Преодолеть мне пока не удастсяВсе, чем обладает мохнатая голова:Две тысячи двадцать два коварства,Три тысячи тридцать три волшебства.А ты возвращайся к воде,Которой в детстве напился,А ты отправляйся к земле,Где на свет появился.Полосатый детеныш-тигренокБез матери сиротеет,Человек, хоть батор, хоть ребенок,Без родины обеднеет.

Золотые столы накрыли,Вкусные яства расставили,Серебряные столы накрыли,Крепкие напитки расставили,Арзу и хорзу подносят,Всего попробовать просят.Выбранного и присланного от народаЦарственно угощают,Прощаются с ним у порога,Благополучной дороги желают.

Но как только вышел Зоодон из дворца,Окружили его тридцать три батора-бойца. —Отправляешься ты, как мы видим, в дорогу,Но обещал ли Абай Гэсэр подмогу?

Отвечает Зоодай простосердечно:— Что же, время ведь быстротечно.Девять лет мы еще победствуем,Девять лет мы еще помучаемся,Не пришло еще время действоватьАбаю Гэсэру могучему.Преодолеть ему пока не удастсяВсе, чем обладает мохнатая голова:Две тысячи двадцать два коварства,Три тысячи тридцать три волшебства.

Баторы, когда все это услышали,Из себя от волнения вышли.Сердца их затрепетали,Мышцы их задрожали.Суровые тела их напружинились,Натянулись их сухожилия.— Как же так? Божественный Хан ХурмасПод своим покровительством держит вас,Как же после этого вам не помочь?Зачем же воду в ступе толочь?Это очень нам не привычно,Иди-ка ты к Гэсэру вторично.

Послушался Зоодан и к Гэсэру пошел,Но нового во дворце ничего не нашел.Тогда баторы — к молодцу молодец —Сами толпой ворвались во дворец,Перед Абаем Гэсэром они предстали,Упрекать великого предводителя стали: —Пока годы-лета еще длинные,Многочисленны пока дни и ночи,Разомнем, — говорят, — руки сильные,Разогнем, — говорят, — спины мощные.Уж давно не дрались мы с дьяволом,Уж давно не дрались мы с хитрым,Наши мускулы стали дряблыми,Сухожилия стали хилыми,Все мечи у нас заржавели,От безделия мы отупели.Наши луки уже не гнутся,Наши стрелы в цель не впиваются,Наши кони мирно пасутся,По зеленой траве катаются.А ведь мы еще все не слабы,Мы ведь воины, а не бабы.

Тут Абай Гэсэр глянул грозно,Словно молния заблистала,Задрожал во вселенной воздух,Закачались дальние скалы,Тридцать трех баторов от ханского стулаВ широкие двери как ветром сдуло.После этого,Буйдан-Улаан батор,Что Зоодон-гонца во дворец привел,Что его на горе, там, выслушал,Из дворца рассерженным вышел:Он коня оседлал,Он в дорогу собрался,В дальний путь поскакал,В Саганты оказался.Там, где жил-поживалИмеющий слоново-солового коня,Имеющий бело-облачные дороги,Имеющий бело-светлые мысли,Имеющий белую книгу законов,Имеющий бело-ясные желанья,Всем доволен, удовлетворенДядя Гэсэра Саргал-Ноен.

Дорогой длинною утомленный,Сказал Буйдан Саргалу-Ноену:— Если Абай ГэсэрГал-Нурману руки ремнем не свяжет,Гал-Нурману ноги ремнем не свяжет,К седлу его не привьючит,Уму-разуму не научит,Вниз лицом на землю его не свалит,Вниз затылком на камни его не свалит,Гору на него не взгромоздит,Кости его черные не раздробит,Сами будем сражаться с дьяволом,Сами будем сражаться с хитрым,Или мы такие уж слабые,Или мы такие уж хилые?Богатырский род не ославим,Бедный люд в беде не оставим.Если ж дьяволу поддадимся,Никуда, значит, мы не годимся.

Саргал-Ноен не промедлил ни дня,Слоново-солового оседлал коня.Он коня на бело-облачную дорогу выводит,Конь копытами бьет, несется,Море белое ходуном ходит,Реки плещутся, земля трясется,Скачет Саргал-Ноен по важному делу,К золотому дворцу Абая Гэсэра.В золотые, сверкающие ворота он въезжает,Со слоново-солового коня он слезает.Привязывает он коня к серебряно-бисерной коновязи,Делает он все достойно и без боязни.Абай ГэсэрПосещением дяди чрезвычайно польщен,Ради такого почтеннейшего лицаДесять золотых свечей зажигает он,Десять серебряных свечей зажигает,Дядю своего гостеприимно встречает.Он навстречу Саргал-Ноену идет,Руку для приветствия подает.Друг на друга любовно глядя,Обнялись они, племянник и дядя.Абай Гэсэр угощенья гостю подносит,В белый дом зайти его просит.Белую овцу для гостя закалывает.Абай Гэсэр напитки гостю подносит,В черный дом зайти его просит.Черную овцу для гостя закалывает.Золотой стол накрывают,Вкусную пищу на него ставят.

— Гей вы, — крикнул Гэсэр, — э, гей!Для похода готовь коней!С Гал-Нурманом мы биться будем,Чтобы счастье вернулось к людям.Все оборванное пришейте,Все рассохшееся прибейте,Все развязанное свяжите,Все раскрученное скрутите,Все ослабшее укрепите,Затупившееся заострите.Припасите все, что понадобится.—Тридцать три богатыря,Триста военачальников,Три тысячи оруженосцевСлушают, радуются.Стоящие о том, что стоят, забыли.Сидящие о том, что сидят, забыли.Так сражаться они любили.Приказанье Гэсэр словно выстрелил:«Через трое суток чтобы выступить!»Отложил он всю заботу домашнюю,Стал готовиться он на битву страшную.

Приказал Гэсэр первым деломС гладкой шерстью и крепким телом,С ногами тонкими, с костями звонкими,С сухожилиями упругими, с копытами круглыми,Привести гнедого, под цвет огня,Бэльгэнэ — любимейшего коня.Потник шелковый по спине коня Гэсэр расстилает,Седлом из якутского серебра коня седлает.Складчато-серебряный надхвостник,Чтобы седло вперед не сползало,Через круп перебрасывает,Пластинчато-серебряный надгрудник,Чтобы седло назад не сползало,Через грудь перетягивает,Десятиремешковую подпругу застегивает,Двадцатипряжковую подпругу прилаживает,По крупу коня похлопывает,По крутой шее коня поглаживает.Красный повод к луке седла привязывает,Красное кнутовище за подушку седла затыкает,Так коня он в путь собирает.Мнется красный конь, серебром рябя…Теперь остается приготовить себя.

Прежде всегоСвоим тридцати трем баторамДля своих богатырских рукПриказал приготовить боевой свой лук.— Мой лук, — говорит, — возьмите,Семидесятью быками, на семидесяти пнях согните,Тетиву на него натяните.—Семьдесят быков богатыри запрягли,На семидесяти пнях лук согнуть.На семидесяти пнях тетиву натянутьНе смогли.Семьдесят пней,На которых они лук сгибали,С корнями из земли повылетали.Трудились богатыри отчаянно,Несут они лук хозяину.Гэсэр на колени лук положил,Двумя пальцами тетиву защемил,Легко свой несгибаемый лук согнул,Легко ненатягиваемую тетиву натянул.Второй конец тетивы как следует привязал.После этого так, — говорят, — сказал:— Если летом им пользоваться,Очень хороший лук.Если зимой им пользоваться,Незаменимый лук.В любое время им пользоваться,Мой верный лук.После этогоСшитые из восьмидесяти лосиных кожПлотно-черные штаныОн натягивает.Сшитые из восьмидесяти оленьих кожОблегающие унтыСтупнями растягивает,Ярко-шелковую накидкуНа плечи накидывает.Семьдесят медных пуговиц и крючковСилой пальцев своих застегивает,Серебряно-золотой, витой кушакВокруг себя опоясывает.Его оставшиеся концыАккуратно с боков запихивает,И оделся Гэсэр и обулся,Перед зеркалом так и сяк повернулся.Повернулся так и сяк, огляделся,Хорошо ли он обулся-оделся.

После этогоПод семидневным непрерывным дождемНи разу еще не промокшие,В семидесяти разных битвах-бояхНи разу еще не пробитые,Величиной с квадратное поле,Угольно-черные доспехиНа спине у себя закрепляет,Семидесятью стреламине пробитые,Величиной с округлое поле,Железно-черные доспехиНа груди у себя укрепляет.После этогоСеребряный, длинный,Величиной с речную долину,Боевой колчан на левый бок прицепил.После этогоДевяносто пять стрелЗа плечами у себя веером укрепил,Так что в холод от них теплее будет,А в жару от них тенистее будет.В руки взял он кремнево-сапфировый щит,Словно солнце сверкает, как гора стоит,Как гора стоит, как дуб шелестит.Похожую на копну травы,Соболиную шапочку на себя надевает,Похожую на пучок травы,Кисточку на шапочке поправляет.После этого,Чтобы голода не чувствовать десять лет,Рот себе паучьим жиром намазал.После этого,Чтобы голода не чувствовать двадцать лет,Губы себе червячьим жиром смазал.После этогоВеличественным движеньем,Открывая перламутровую хангайскую дверь,На улицу он выходит теперь,Неторопливыми движениями,Не уронив ни пылинки с ног,Переступает мраморный хангайский порог.Медленными движениями, без суеты,По ступенькам серебряным с высоты,Ни разу на лестнице не оступясь,Идет он туда,Где с восьмидесятивосьмью украшениями,С восьмидесятивосьмью драгоценными вкраплениямиСтоит серебряно-золотая коновязь.К коновязи он идет с серебряного крыльца,Красный повод отвязывает от серебряного кольца.Ноги свои в серебряные стремена он вдел,В седло из якутского серебра он плотно сел.Тридцать три богатыря вслед за ним идут,Все своих коней боевых берут.

После этого,От золотой коновязи по кругу,Цепочкой следуя друг за другом,Слева направо как солнце плавает,Поехали богатыри за победой, за славою.Земля вокруг не истоптана, не изрыта,Идут их кони копыто в копыто,Идут их кони следок в следок,Постепенно поворачивая на восток.Три дня они едутПо своей земле, по ханской дороге,Четыре дня они едутПо лесной земле, по общей дороге.Дальше едут, дорог не зная,Дальше лежит земля чужая.

Доезжают ониДо серебристо-серебряной горной гряды,Где человеческая нога никогда не ступала,Останавливаются ониУ черно-черной родниковой воды,Из которой скотина никогда не пивала.Рассаживаются они в кружок на отдых,Вдыхают они чужеземельный воздух,Трубки раскуривают, дымят,О предстоящих подвигах говорят.Когда ониТак неторопливо сидели и трубки курили,Когда ониТак неторопливо о предстоящих подвигах говорили,Коза Гуран и маленькие косулиПеред ними вдалеке промелькнули.Абай Гэсэр хан встрепенулся вдруг,В мгновенье ока схватил свой лук,А козу и косулю стрела поразила,И ту и другую насквозь пронзила.— Если бы, — сказал баторам Гэсэр,—Я их мимо глаз пропустил,Если бы, — объяснил баторам Гэсэр,—Я своевременно стрелу не пустил,Пришлось бы нам возвращаться домой назад,—Так Абай Гэсэр сказал, говорят.

Баторы кожу с животных сняли,Как полагается, туши освежевали,На костре изжарили и сварили,Нежного мяса они поели,Еще немного поговорилиИ вскоре дружно все захрапели,Чтобы утром, проснувшись как можно раньше,В предназначенный путь отправиться дальше.

В это самое время,Живущий в долине Сагаанты,Имеющий слоново-солового коня,Имеющий бело-облачные дороги,Имеющий бело-светлые мысли,Имеющий белую книгу законов,Имеющий бело-ясные желанья,Всем доволен, удовлетворен,Дядя Гэсэра Саргал-НоенЗабеспокоился под своей безопасной крышей,Встревожился среди полночи, задумался среди дня,Что-то дыханья внука Гэсэра нигде не слышно,Что-то ржанья его гнедого коня,Его Бэльгэна нигде не слышно.Как бы худого чего не вышло.Забеспокоился Саргал-Ноен и без лишнего словаСадится на своего слоново-солового.Дорогу к Гэсэру он доподлинно знает,В мгновение ока во дворец прибывает.Встречает его Алма — Гэсэра жена,С почтеньем выслушивает Саргала она.

— Забеспокоился, — говорит Саргал,—Я под своей домашней крышей,Встревожился я в полночь и средь белого дня,Что-то дыханья Гэсэра нигде не слышно,Что-то не слышно ржанья его коня.Приехал узнать я из первых рук,Где сейчас Гэсэр, мой племянник и внук.

Алма-Мэргэн подняла на Саргала глаза:— Уехал Гэсэр, а куда, не сказал,Может быть, поехал он на охоту,Или куда душа его захотела.Не женская это забота,Не женское это дело.—Садится Саргал-Ноен на слоново-солового коня,Круг объезжает протяженностью в два дня.То заря восток разукрашивает,То приходит тьма, как положено.Всех расспрашивает Саргал, переспрашивает,След Гэсэра найти не может.Во второй раз садится Саргал на коня,Круг объезжает протяженностью в четыре дня.Небеса то звездами разукрашены,То рассвет настает, как положено.Всех расспрашивает Саргал, переспрашивает,След Гэсэра найти не может.По степной земле, по ханской дорогеТри дня он едет,По лесной земле, по общей дорогеШесть дней он едет.Останавливается, дороги не зная,Дальше лежит земля чужая.

Тут увидел он след копыта,Вся земля глубоко изрыта.Там, где были холмы и горы,Оказались ямы и долы,Где бугор был, там, смотришь, впадина,Возгорелось тут сердце дядино.За правую сторону повода он потянул,По правому боку плеткой коня он стегнул,Взвился конь на дыбы, полетел как птица,Красная пыль за конем клубится.Мчится конь, над землей расстилается,Желтая пыль за конем поднимается.От красной пыли на земле темно стало,Желтая пыль небо запеленала.

Между тем,Абай Гэсэр на гнедом конеОстановился и баторам своим говорит:— Это слышится мне или чудится мне,За спиной у нас — стук копыт.Вы не слышите разве сзади —Шумно дышит Саргал — мой дядя?Все назад вы оборотитесьИ в туманную даль вглядитесь.Все что видно в дали туманной,Доложите мне без обмана.—Поглядели баторы назадИ Гэсэру так говорят:— Конь слоново-соловый мчится,Красно-желтая пыль клубится,Небеса она застилает,Нас Саргал-Ноен настигает.Абай Гэсэр тотчас спешился,У Гэсэра на сердце весело.Из-под широкой ладони глядя,С нетерпением ждет он дядю.Вот догнал Саргал-Ноен внука,Подает ему свою руку,Его ласково обнимает,На словах же горько пеняет:— Вот что значит молодо-зелено,Разве так заветами велено?Уходя в пределы чужой земли,Почему вы меня, старика, обошли?Почему вы мне ничего не сказали,Почему вы меня с собой не взяли?Отвечает Гэсэр:— Не ругай ты нас,Мы идем выполнять твой же наказ.В начале Хонин-Хото — восточной страны,Мы источник бедствий найти должны.В стране,Где деревья с корнями выдернуты,В стране,Где все наизнанку вывернуто,В стране холодной, в стране бесплодной,В стране бестравной, в стране бесславной,Где река под тремя преградамиПроскальзывает тремя водопадами,В стране, где ветер, в стране, где тьмаПоявился дьявол Гал-Нурман.На спине у дьявола десять тысяч глаз,На темени у дьявола — особенный глаз.Этот глаз округл, этот глаз велик,Изо рта торчит особенный клык.Жар напускает он иссушающий,Пожар напускает он пожирающий,Болезни людей и скот косят,Люди плачут и голосят.Северные народыДесятками тысяч гибнут.Южные народыСотнями тысяч гибнут.Должны мы людей защитить-спасти,Чтоб могли они мирно свой скот пасти,Чтоб могли они опять веселиться,Чтоб смогли они опять расплодиться,Корней дьявольских не бояться,Красотой земли наслаждаться.— Это правильно вы все делаете,—Говорит Гэсэру Саргал-Ноен,—Но почему же дядя с думами белымиОказался тобой стороной обойден?— А затем я тебя не взял с собой,А затем ты сейчас же вернись домой,Что должен кто-то и дома жить,Что должен дома порядок быть.Вдруг болезни на людей или скот нападут,Вдруг другие напасти нас найдут,Вдруг враги подойдут, войной грозя,На Хара-Зотана положиться нельзя.Нет, должен кто-то за домом смотреть,Должен огонь в очагах гореть,К тому я веду всю эту речь,Что должен ты вернуться, чтоб дом беречь.А чтоб знал ты, где я и что я делаю,Отдаю я тебе рубашк