Мартин Скорсезе. Главный «гангстер» Голливуда и его работы - Том Шон

конце концов выгоняли режиссера из будки. В общем, без телефона было неудобно. Закончилась эта история тем, что один из членов съемочной группы предложил поставить Скорсезе отдельный телефон, но и после этого режиссер редко звонил сам и обычно просил, чтобы перезвонили ему.

Вместо пятидесяти дней они закончили за сорок девять. Вместо 14,5 млн долларов они потратили 13. «В Голливуде это святое дело!» — с гордостью говорил Скорсезе интервьюерам. Его притворное ворчание было признаком удовлетворения: «Мне это очень понравилось!» И действительно, «Цвет денег» — хороший фильм: это такой быстрый жесткий блюзовый рифф о том, как старый пес учится новым трюкам. Если пуристы от Скорсезе склонны его недохваливать или недооценивать (как это делает и сам Скорсезе), то это, скорее всего, потому, что в нем кроме титров «Фильм Мартина Скорсезе» присутствует еще очень много всего разного. Это и сиквел, и средство раскрутки звезд, притом не просто звезд, а Пола Ньюмана и Тома Круза на фазе «рискованного бизнеса», т. е. на спаде популярности. Только в Америке фильм заработал 52 млн долларов, что в четыре раза превышает его бюджет. Это сделало «Цвет денег» самым прибыльным фильмом Скорсезе на сегодняшний день. Короче говоря, для тех, кто вынудил режиссера вступить в игру с нулевой суммой (в которой добивается успеха и уходит с поля боя триумфатором только один игрок), фильм стал огромной победой сил Мамоны. Да что говорить — ведь и в самом его названии упоминаются деньги!

«Цвет денег» был для меня хорошим коммерческим упражнением. Я многое узнал о том, что такое структура и стиль.

«Вы делаете так, чтобы он хорошо себя чувствовал. Я учу его играть». С помощью Кармен (Мэри Элизабет Мастрантонио) Эдди обучает Винсента искусству мошеннической игры

Это лучший из всех фильмов Скорсезе, снятых в середине и конце 1980-х — также как «Таксист» был его лучшим фильмом 1970-х. И причины этого — схожие. Оба фильма — редкие примеры синергетического эффекта, согласованного действия трех сил: режиссера, ведущего актера и автора сценария. Все трое — Скорсезе, Ньюман и Прайс — увидели себя в Быстром Эдди (Эдди Фелсоне), и все трое почувствовали необходимость возвращения этого героя так же остро, как если бы речь шла о них самих. Эта жажда видна на экране — в серо-голубом свете, нависшем над чикагскими мотелями, задними дворами и забегаловками. Это здесь бдительный Эдди Фелсон, некогда великий мастер игры, а теперь продавец спиртного с нюхом на деньги, своим ястребиным оком замечает Винсента (Круз), который блистает за бильярдным столом, развлекая свою подругу Кармен (Мэри Элизабет Мастрантонио). Все это есть и в быстром панорамировании камеры Скорсезе, происходящем точно в то время, когда как Эдди вытягивает шею, чтобы посмотреть, что происходит. Так техника работает рука об руку с напряженным и грамотным сценарием Прайса ради того, чтобы стремительно настроить центральный треугольник фильма — словно игрок, поспешно собирающий шары перед началом игры.

Круз исполняет одну из лучших своих ролей — роль молодого петушка, слишком занятого своими криком, чтобы заметить, как его девушка им манипулирует. Конечно, Эдди это сразу видит, что делает сцены с участием Ньюмана и Мастрантонио лучшими в фильме. Актеры легко и сразу устанавливают гармоничные отношения между двумя леопардами, которые борются за то, кто из них сегодня будет обедать первым. Дождитесь того момента, когда Эдди набрасывается на девушку за то, что она с ним флиртует, — все спокойствие героя Ньюмана внезапно оборачивается взрывом скорости и голой агрессии. Он двигается с кошачьей грацией. Скорсезе и раньше снимал фильмы, предназначенные для поддержания карьеры знаменитостей — например, «Бешеный бык» и «Король комедии» были направлены на продвижение Де Ниро. Но «Цвет денег» стал его первым настоящим «эскалатором для звезд». И, скорее всего, он не смог бы заставить его заработать, будь на месте Ньюмана актер с более короткой киноисторией. На этот раз две его роли — кинорежиссера и киноархивариуса — слились воедино, и в результате получился чудесно исполненный портрет персонажа, созданный на основе фирменных силы и мягкости Ньюмана (он получил свой первый «Оскар» за лучшую мужскую роль), сдобренных укусом отчаяния, который был взят у Скорсезе. Когда Эдди в финале картины смотрит в кинокамеру, говорит: «Я вернулся», а затем делает потрясающую паузу, то он говорит не только от своего имени, но и от имени режиссера.

Доверие восстановлено. Скорсезе теперь в объятиях не только Мастрантонио, но всего Голливуда

Скорсезе хорошо представлял себе распутье, на котором оказался. «Вопрос заключался в том, собираюсь ли я в дальнейшем выживать в качестве голливудского режиссера. Потому что хотя я и живу в Нью-Йорке, но я „голливудский режиссер“. С другой стороны, даже когда я пытаюсь снять голливудский фильм, во мне сидит кто-то, кто говорит: „Иди в другую сторону!“» Из всех его фильмов именно «Цвет денег» лучше всего и наименее суетливо разделяет эти стороны, с оглушительным стуком отправляя шар по центру стола. У критиков существует тенденция не обращать особого внимания на фильмы Скорсезе, снятые в этот период — «Король комедии», «После работы», «Цвет денег». Считается, что это ленты времен «реабилитации», сделанные в ходе выздоровления от заразы 1970-х в рамках подготовки к возвращению Скорсезе в начале 1990-х. Думаю, что это ошибочная точка зрения. И не только из-за понятия дисциплины, усвоенного Скорсезе в процессе их создания. Все три фильма летят низко над землей, испуская жесткий, густой графитовый блеск. В них нет ни одного кадра, потраченного впустую. Если «Король комедии» с каждой минутой становится все более пророческим, а «После работы» предвосхищает появление братьев Коэн, то «Цвет денег» предсказывает альянс Квентина Тарантино и Джона Траволты в «Криминальном чтиве», Даррена Аронофски и Микки Рурка в «Рестлере», а также все другие случаи, когда режиссер и звезда суетились ради чемодана студийных денег. Скорсезе не просто выжил — он наметил контуры будущей индустрии «независимого» кино.

«Последнее искушение Христа»

1988

«Я снял этот фильм как молитву, как акт поклонения. Я хотел стать священником. Вся моя жизнь состояла из кино и религии. Вот и все. Ничего больше».

«Свершилось!» Уиллем Дефо