Красотки инспектора Уэста - Джон Кризи

— Хватит. — Роджер попытался унять вскипавший гнев. — Когда схватим убийцу, если пожелаешь, выясним с тобой отношения в честном кулачном бою.

— Еще никому на свете не удалось безнаказанно обозвать меня дебилом, — ворчал Тернбул.

— Обывателем, а не дебилом, — поправил его Роджер. Ему страшно хотелось наброситься на Тернбула — ведь только в честной драке и можно выяснить отношения подобного рода. Но он заставил себя произнести примиряющим тоном: — Успокойся. Начнем с того, на чем я остановился, или же ступай с Богом.

Тернбул тяжело дышал, широко раздувая ноздри.

— К тому же я не хочу причинять тебе неприятности. — Роджер видел, как высоко вздымается грудь Тернбула, и понимал, что тот пытается с собой совладать. Выждав, продолжал:

— По всей вероятности, это мужчина, переодетый в женщину. Нам описали одежду, головной убор, обувь. К тому же к его образу прибавился еще один штрих. Согласен?

Интересно, взрыв произойдет сейчас или Тернбул прибережет его на более позднее время?…

— Какой еще штрих?

Итак, он решил приберечь его на потом.

— Убийце никак не откажешь в мужестве и хладнокровии, — отметил Роджер. — Он не остановится ни перед чем и любой ценой совершит убийство. Что это: безумная попытка расчистить путь для победы на конкурсе его фоворитки? Или же убийство во имя убийства? К тому же не исключено, что наш субъект может питать патологическую ненависть к красоте.

Похоже, Тернбул тоже зашевелил мозгами, по крайней мере, выражение его взгляда изменилось.

— Ненависть к красоте? — переспросил он.

— Да. Точно так же, как кто-то может красоту боготворить. Большинство мужчин способно потерять голову из-за Риджины Хауорд либо другой красивой женщины. Вспомни, что произошло с Осборном. А если перед нами аналогичный случай, с той лишь разницей, что вместо любви человек испытывает ненависть?

— Мне кажется, в этом что-то есть, — процедил Тернбул. — Тебе давно это пришло в голову?

— Пришло и ушло, — признался Роджер. Похоже, обстановка разряжалась. Если подкинуть Тернбулу еще одну идейку, это и вовсе отвлечет его мысли. — А может, это одна из красавиц, сводящая счеты со своими соперницами? То есть одна из наших королев.

Тернбул плюхнулся в кресло, устав от нервного напряжения, и со свирепым видом прикурил сигарету.

— Ты хочешь сказать, что это может быть одна из королев, до такой степени ненавидящая своих соперниц, что… О, черт!

Он швырнул сигарету на пол, и комната наполнилась дымом от турецкого табака. Тернбул наступил на сигарету каблуком.

— У нас с тобой на руках разбухшее до невероятных размеров дело, верно? Что ж, если курение этой гадости помогает тебе сосредоточить на нем свои мысли, кури себе на здоровье, — изрек Роджер.

— Ладно, обойдусь без сигарет. Итак, мы делаем прогресс. Значит, одна из королев проникается патологической ненавистью ко всем остальным. Не кто-то, желающий, чтобы выиграла его фаворитка, а сама королева.

— Совершенно верно.

— Мерзкая идея.

— Всего лишь идея. К тому же над ее воплощением в жизнь вполне могут трудиться двое — королева и ее обожатель. Коль многие мужчины способны из-за красавицы потерять голову, кто-то вполне может превратиться в абсолютно бессловесного раба. Да, да, если это какая-то Далила[5], то она способна завладеть не только телом, а и душой мужчины и сделать его совершенно слепым.

— Ты говоришь о… Риджине.

— И о той другой тоже — Норме Диэрин.

— Ну, тот ягненок вряд ли заставит биться чье-либо сердце. Но вот что касается Риджины… — Тернбул вытащил своей золотой портсигар и прикурил новую сигарету. Роджер понимал, что в данный момент его коллега не совсем в себе. — А, это все ерунда. Мы разыскиваем мужчину по фамилии Дикерсон. Помнишь, а? С ним все ясно.

— Именно этого я и боюсь. Ясно — то есть все доказано.

— Он переодевается в женщину, вот почему мы его до сих пор не поймали. Верно?

— Или да, или нет. Я, к примеру, хотел бы проверить версию относительно королев. Мне нужно убедиться в том, что ни одна из них не выходила из дома ночью. Займусь этим сам, а ты останешься здесь и просмотришь скопившиеся рапорты — вдруг в них забрезжит что-то новенькое.

Это было настоящее состязание в силе ума и воли. Мужчины сидели и молча смотрели друг на друга. Тернбул выдыхал табачный дым через широко раздувающиеся ноздри.

Какая-то комедия, да и только…

Внезапно великан вскочил с места.

— Прекрасно. Позвони мне, когда защелкнешь на женском запястье наручники, — ухмыльнулся он.

Роджер ответил ему улыбкой, хотя у него на душе скребли кошки.

— О'кей. А теперь давай забудем про наши амбиции и приложим все усилия для того, чтобы…

— Что-то случилось?

— В Конуэйз рвут и мечут. Им это обходится…

Он дал Тернбулу полученное Чартуордом письмо, в котором говорилось, сколько десятков тысяч долларов теряет, согласно их собственным подсчетам, фирма.

— Ну, теперь я на самом деле, как говорится, не нахожу себе места.

Тернбул презрительно фыркнул и с обиженным видом вышел из кабинета.

Роджер достал сигареты, закурил и уставился невидящим взором на голубое небо. На улице стояла теплынь, но Роджера бросало в дрожь. Да, последние дни оба живут на нервах, к тому же еще и раздражают друг друга. Недавняя вспышка чуть не обернулась бедой. Реакция Тернбула на жалобы Конуэйз весьма характерна, но ведь фирма печется исключительно о своих интересах. И впредь будет о них печься. Так что Ярд могут ждать большие неприятности.

Роджер докурил сигарету и спустился к Чартуорду. Помощник комиссара полиции диктовал секретарше — у этой девицы не было шансов получить приз на конкурсе красоты, даже если бы тот проводился в дебрях Африки, однако у нее была добрая душа. Увидев на пороге Роджера, девушка поспешила оставить его наедине с Чартуордом.

— Понимаю, понимаю, ты делаешь все возможное, но, увы… — Шеф беспомощно развел руками. — Думаю, ты видел «Глоуб» и остальные газеты. Впрочем, что с них возьмешь?…

— Чихать я хотел на «Глоуб». Тем более, они наверняка теперь уволят своего корреспондента, — сказал Роджер. — Что касается нас, то нам нужен Дикерсон, вот в чем загвоздка.

— Ты уверен, что это дело рук Дикерсона?

— Нет, — признался Роджер. — Однако все остальные в этом уверены, в том числе и наша подогретая прессой публика. У меня даже разыгралась на нервной почве чесотка. Три первых убийства были уже достаточно тревожным сигналом, что касается последних двух, то они полностью на нашей…

— Постой, постой, — перебил его Чартуорд и встал из-за стола, эдакая добродушная горилла в твидовых брюках, из-за которых его и без того большой живот казался прямо-таки необъятных размеров. — Нам уже приходилось иметь дело с преступлениями подобного рода, и, как правило, победителями оказывались мы. Вот только хорошо бы принять все необходимые меры для того, чтобы ничего не случилось с оставшимися в живых девушками.

— Я собираюсь упрятать их в одно укромное местечко, — сказал Роджер. — Увезти под покровом ночи и в полной тайне, но потом как бы случайно позволить просочиться слухам относительно их местопребывания.

— С какой целью?

— Подчас мне вдруг начинает казаться, что все это дело рук одной из королев. Я обзываю себя безумцем, но все напрасно, — признался Роджер. — К тому же я все еще не исключил из числа подозреваемых Дерика Тэлбота. Поэтому и собираюсь поселить девушек под присмотром полиции, сообщить каким-то образом Тэлботу об их местопребывании и усилить за ним наблюдение.

— И тем самым превратить девушек в подопытных кроликов? Знаешь, я отнюдь не в восторге от твоей идеи.

— Но ведь там им будет обеспечена куда более надежная защита. Чартуорд набрал воздуха.

— Что ж, действуй по своему усмотрению, только, Бога ради, не допусти, чтобы с девушками что-то случилось.

— Спасибо, сэр, — сказал Роджер. — Дом Джима Фулертона в Путни Хит весьма подходит для этой цели, да и тот с удовольствием поддержит идею. К тому же его жена уехала на целую неделю. — Он встал. — Да, вот еще что: ни у Осборна, ни у Тэлбота нет алиби в связи с убийствами. Они вполне могли действовать сообща. Последняя выходка Осборна, возможно, рассчитана на то, чтобы сбить нас с толку. Поджог в прошлую ночь совершил не он, но это еще ни о чем не говорит.

— Что касается Осборна, то я только что получил донесение от медиков, — сказал Чартуорд. — Они уверены, что у него наблюдался нервный срыв, и ему потребуется длительный курс терапии. Согласно официальному мнению медиков, вероятность того, что он убийца, практически равна нулю. Не знаю, до какой степени можно доверять этим всезнайкам-врачам, однако не стоит сбрасывать со счетов, что в пятилетнем возрасте Осборн лишился матери, а всего через два года умер его отец. Медицинские светилы утверждают, что якобы эти факторы послужили причиной его внутренней заторможенности, вылившейся в страх потерять тех, кого он любит. К Риджине Хауорд у Осборна, безусловно, серьезное чувство, однако он собственник. Тот факт, что девушке угрожает опасность, заставил его перешагнуть грань дозволенного.