Тайна Кукабурры - Джон Кризи

Джон Кризи 

ТАЙНА "КУКАБУРРЫ"

1. СТАРЫЙ ЛИ ДРУГ?

— Откуда он? —спросил Роджер Вест.

— Из Австралии, — ответил Кебл.

— Австралия большая страна. Из какого штата? — поддел его Роджер.

Голубые глаза Кебла помрачнели, губы сжались, и Роджеру показалось, что сейчас он огрызнется. А было бы досадно. Наступил вечер, день выдался нелегкий. Кебл был доволен собой, такое нередко случалось с ним (в этом его слабость), — и для подобных замечаний сержанту уголовно–следственного отдела время было выбрано не совсем подходящее..

Что‑нибудь еще хотите узнать о нем — спросил Кебл с легкой иронией.

Роджер, еще не зная сержанта как следует, сразу оценил его сносный характер и понял, что тот не лишен чувства юмора.

— Абсолютно все! — улыбнулся он. —Возраст, внешность, цвет глаз, акцент, если таковой имеется, нуждается он или хорошо обеспечен. В общем, все. Понимаете —закончил он.

Кебл еле сдерживал смех. Неплохой признак.

— Я скоро вернусь, — сказал он и вышел из комнаты. Роджер вместе со стулом отодвинулся от стола и встал.

Это был крупный, сильный мужчина, с внешностью, достаточно приятной для того, чтобы в самом начале работы в Ярде получить прозвище Красавчик. И это прозвище закрепилось за ним. Сейчас его волнистые светлые волосы уже тронула седина, но общее впечатление оставалось приятным, а вид моложавым. Он двигался уверенно, энергично и, как правило, разговаривал в той же манере.

Из низов ему удалось дослужиться почти до самого высокого чина в Ярде.

Он сидел в маленькой комнате — кабинет начальника уголовно–следственного отдела мог бы быть и попросторнее, но тогда он бы не выходил окнами на Темзу. Были в маленькой комнате и другие преимущества; в какой‑то мере она казалась менее официальной.

Сегодня Кебл подменял старшего инспектора Коупа, который обычно сидел в этой же комнате. Жаль Коупа. Он был болен, серьезно болен, и сведения из больницы поступали весьма неутешительные. Если он выздоровеет, то сможет раньше срока уйти в отставку, однако пенсия будет меньше той, на которую он рассчитывал. А что же тут хорошего, когда тебе уже за пятьдесят!

Кеблу было тридцать два. Сюда его перевели из полицейского отделения одного из важнейших районов метрополии. Судя по его послужному списку, он был смышленым малым. Но чтобы добраться до вершин Ярда, недостаточно одной только грамотности, специальной подготовки, да и памяти, которая, кстати сказать, играет немаловажную роль, — нужно быть еще и везучим. А Кеблу положительно везло: три человека выбыли из строя по болезни, один из‑за несчастного случая, а двое целый день работают в суде. Таким образом, сержант–детектив Кебл стал исполнять обязанности главного помощника одного из старших офицеров Скотланд–Ярда.

Роджер взял фотографию девушки и подошел к окну. Красива… даже мертвая.

Хорошо, что на фотографии не видна шея. Что заставило их задушить ее? Кто эта девушка?

Загадка, но не самая трудная: вчера утром ее нашли задушенной в задней комнате одной из дешевых меблированных квартир. Роджер Вест видел девушку в морге и вспомнил темные пятна на ее шее. Он не получил еще заключения патологоанатома, но не сомневался в том, что смерть наступила именно от удушья. Утренние газеты напечатали ее фотографию с подписью:

«ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ ЭТУ ДЕВУШКУ?

Просим сообщить об этом в Ныо–Скотланд–Ярд, Уайтхолл,    1212, или в ближайший полицейский участок».

Человек, в котором Кебл сразу же распознал австралийца, был далеко не первым, заявившим, что знает ее. Однако он, как и все остальные опрошенные, ничем не помог делу. Судя по их показаниям, девушка имела семнадцать различных имен и являлась уроженкой десятка различных мест Англии.

В дверь постучали.

— Войдите.

Роджер повернулся — в комнату вошел Кебл. Его длинная шея с большим кадыком и мускулистые руки говорили о недюжинной физической силе.

У него были настороженные, как у птицы, глаза, и вообще он чем‑то напоминал индюка.

— Итак, что мы еще выяснили? —спросил Роджер.

— Его зовут Бенджамин Лимм: Л, И, два М, родом он из Коура, расположенного в Нью–Саус–Уэйлс, — сказал Кебл. — Разводит овец, тридцати пяти лет, вдовец, рост метр восемьдесят, худощав, крепкий, глаза серые, волосы светлые, — закончил Кебл с каменным выражением на лице.

Роджер никогда не упускал случая подтрунить над сержантами.

— Спасибо. Вы думаете, он знает убитую?

— Говорит, что уверен. Он плыл с ней из Австралии на грузовом пароходе, где было всего девять пассажиров.

Он сказал, что девушку звали Дэнис Моррисон и с ней была ее сестра Дорин. У него нет и тени сомнения на этот счет.

— Когда это было? — спросил Роджер.

— Вот уже четыре недели, как они высадились в Саут–гэмптоне, десять — как отплыли из Мельбурна, — ответил Кебл.

— Я поговорю с этим субъектом, — сказал Роджер.

— Я буду задавать ему обычные вопросы, включая и те, которые задавали ему вы. А вас я попрошу вести протокол допроса.

Кебл кивнул.

— Приведите его, — сказал Роджер.

Кебл вышел из комнаты, а Роджер снова принялся изучать фотографию. Сколько ей лет? Двадцать два? Двадцать три? Во всяком случае, не больше. Темные волосы, пожалуй, немного плосковата, но не грудь. Она у нее пышная, была пышная, поправил он себя. Он нервничал, а это плохой признак. Тридцать лет, проведенные в Ярде — почти тридцать, — вырабатывают в человеке своего рода предвидение, которое журналисты любят называть шестым чувством. Время от времени оно проявляет себя. Вот как сейчас или как это случилось, когда началось расследование данного дела. До сих пор он не разрешал себе признаться в этом, но сейчас это чувство стало настолько сильным, что им нельзя было пренебречь.

У Дэнис Моррисон была сестра…

Раздался короткий, но выразительный стук в дверь, на пороге появился Кебл.

— Вы хотели видеть мистера Лимма, сэр?,

— Да, прошу.

Словесный портрет Кебла оказался точен, хотя он и упустил одну важную деталь: жизнерадостность. Лимм вошел широким шагом. Это был худощавый, стройный мужчина, в глазах его сквозило нетерпение. У него было приятное, несколько удлиненное лицо, которое, вероятно, нравится всем молоденьким женщинам.

Не выходя из‑за стола, Роджер протянул руку.

— Мистер Лимм, рад вас видеть. Спасибо, что не сочли за труд зайти к нам в связи с этой неприятной историей.

Рукопожатие Лимма было коротким, рука — холодной.

— Неприятная история?, — переспросил он.

— Что вы имеете в виду?

— Разве вы не знаете?

— По неотложным делам я выехал на время из Лондона. А сегодня по возвращении, увидев в газете ее фотографию, я пришел к вам. Она что… — он запнулся.

— Она мертва, мистер Лимм, — тихо сказал Роджер.

— Мертва, — повторил Лимм. Вся его жизнерадостность испарилась в одно мгновение.

— Мертва? — переспросил он, словно не понимая смысла этого слова.

— Быть не может!

— К сожалению, это правда. Сержант, дайте мистеру Лимму стул.

Кебл пододвинул стул с прямой спинкой, и Лимм опустился на него. Выражение нетерпения исчезло, а глаза и осанка выдавали его смятение. Он сидел, уставившись на Роджера.

— Хорошо ли вы знали ее? — спросил Роджер.

— Э–э… не очень, — ответил Лимм, голос его стал тверже. — Настолько хорошо, насколько можно узнать человека, с которым провел на пароходе шесть недель. Мне кажется, я достаточно узнал ее за это время. — Он поколебался, словно хотел еще что‑то добавить, но, по–видимому раздумал, а может быть, не знал, как это сделать. — Бедняжка, Она была такая… — он приподнял руки и уронил их на колени, — жизнелюбка, — закончил он. — Да, да. Именно жизнелюбка. Она… как она умерла?

— Мы предполагаем, что ее убили, — сказал Роджер, отчеканивая каждое слово.

У Лимма перехватило дыхание, он чуть было не произнес «нет», но сдержался. Склонившись над столом, Кебл что‑то записывал. В открытое окно врывался шум города, рев моторов то и дело заглушал беседу.

— Мистер Лимм, знали ли вы Дэнис Моррисон до того, как встретились с ней на пароходе?

—Нет, — сказал Лимм. — Не знал.

— Вы уверены, что ее зовут Дэнис Моррисон?

— Да, — ответил Лимм после небольшой паузы. Он расправил плечи, и казалось, жизнь постепенно возвращается к нему. — Я видел, ее паспорт. Кроме того, она была в списке пассажиров.

— Вы знаете, где она жила и чем занималась?

— Она из Данденонга, это недалеко от Мельбурна, — ответил Лимм. — Работала в ателье манекенщицей и делала для него закупки. Каждый сезон она выезжала в Мельбурн и Сидней за товаром. Дорин работала секретарем в большом гараже. Несколько лет они собирали деньги для этой поездки.

 Лимм говорил сдавленным голосом, словно воспоминание о погибшей причиняло ему боль. Неожиданно он вспылил: