Тайна Кукабурры - Джон Кризи

Хочется верить, что это было именно так, — хрипло сказал Соломон Барринг. — Но убийство Дэнис и Шелдона. Зачем им это понадобилось? — Было видно, что он мучительно переживает преступление братьев.

Маркус говорит, что Шелдон, замешанный в первом преступлении, пригрозил рассказать все полиции, если что–нибудь случится с «Кукабуррой». Мортимер попросил его увеличить сумму страховки, он догадался почему и решил помешать этому. Он думал, что сможет приостановить это дело и таким образом спастись от ответственности за «Коалу». Но мы знаем что случилось. — Он помолчал. — На борту имелся дигиталис, а Поль умел обращаться со шприцем. Мы знаем, что за этим последовало. Шелдон сказал вашим братьям, что об их намерениях знают сестры Моррисон. В Лондоне ваши братья пытались всяческими путями установить, что там известно об этом, так как они не хотели убивать сестер. Маркус был близок с Дэнис на пароходе, и Дэнис не возражала продолжить эту связь на берегу. Имена мистера и миссис Браун они просто придумали, несомненно. Дэнис была уверена, что Маркус женится на ней. Его навязчивые вопросы возбудили в ней подозрение, и они поссорились. Из каких‑то ее слов Маркус решил, что Шелдон рассказал ей обо всем, и поэтому убил ее. Маркус не хотел убивать Дорин, но слишком многое было поставлено на карту. Флэги обещали ему с братом за небольшую цену пароход.

— Итак, все это из‑за денег, — печально сказал Соломон.

— Да. Флэги деньгами хотели сгладить отношение к ним ваших братьев, — сказал Роджер. — Но злость у них осталась. Шелдон узнал их адреса, они припугнули его и заставили уехать домой. Он поклялся, что ничего не сообщит полиции, но они не были уверены, что он будет молчать, узнав про убийство Дэнис. И тогда Поль начал выслеживать его в Лондонском аэропорту, он опасался, что не сможет вовремя сделать укол дигиталиса — Шелдон неожиданно вошел в телефонную будку. Что произошло потом — мы знаем.

— Мои родные братья! —с болью произнес Соломон.  

— Одно хорошо, — сказал Роджер, — они не потеряли своей любви к семье и поэтому не трогали вас. Маркус считает, что Поль покончил жизнь самоубийством потому, что боялся проболтаться на допросе, — он знал, что заговорит, он был слабый человек. Не думаю, что мы когда–нибудь узнаем, почему покончил с собой Ланселот Смит. Правда, он знал о гибели «Коалы», и, видимо, эта мысль мучила его.

— Мне кажется, я догадываюсь, что получилось, — сказал Соломон.

 — В свое время я был близок с ним. Он очень благородный человек, и мысль о предательстве не укладывалась у него в голове. Эти преступления были чужды ему, но он не мог предать Флэгов. Он никогда не забывал, что, не посмотрев на его внешность, они предоставили ему эту работу в Лондоне. — Помолчав, он сказал:

— Ну а дальше?

Их машина пробиралась сквозь поток автомобилей в конце Элизабет–стрит, но они не замечали ни этого потока, ни шума вокруг.

— Впервые беда нависла в тот момент, когда ваш брат Поль получил записку, в которой говорилось, что кто‑то на «Кукабурре» знал о его роли в деле «Коалы», — сказал Роджер. — Он стал обыскивать все каюты, сравнивая почерки, и однажды взял бумажник какого‑то старца, чтобы проверить его. Этот бумажник был найден у него в каюте, и из‑за подозрения в краже его списали на берег. Вместе с ним сошел и Маркус. Странный человек ваш брат Маркус, когда он поклялся в верности Флэгам, он служил им верой и правдой, до тех пор пока не решил, что они его предали. На прошлой неделе он обозвал их свиньями и убийцами и поклялся, что у них не останется ни одного корабля, только для того чтобы отвлечь от них наше подозрение.

На глаза Соломона навернулись слезы. Через минуту машина остановилась около гостиницы. У входа на лестнице стояла Дорин Моррисон. Как только Соломон вышел, она бросилась к нему. Глаза ее сияли. Она не замечала прохожих.

— Отвезите меня в «Вентворс», — сказал Роджер шоферу. «Соломон и Дорин, наверно, скоро все забудут». Поздно вечером он находился в вестибюле гостиницы, когда к телефону вызвали мистера Джека Пэрриша. Он увидел, как высокий мужчина встал из‑за столика, где сидел с привлекательной блондинкой моложе его лет на девять или пятнадцать. По взгляду, который Джилл Пэрриш бросила на своего мужа, Роджер понял, что их медовый месяц еще далеко не закончился.

Позже, когда он поднялся в свой номер, он обнаружил там телеграмму и письмо; письмо было от Джэнет. Он вскрыл телеграмму:

Все, включая полковника, шлют поздравления тчк Сэм Хэкит женился в Туре, Кебл».

Роджер ухмыльнулся.

Он распечатал письмо Джэнет, и сердце его учащенно забилось. Для человека, который уже четверть века женат, это не совсем обычно. Письмо начиналось словами: «Дорогой, я прошу извинить меня за то, что помешала тебе в аэропорту, простить себе не могу…»

Подумать только, он набросился там на нее, а она еще извиняется. Она до сих пор помнит об этом, а он ведь давно забыл. Никогда больше он не позволит себе разговаривать с ней в таком тоне,

«…И ты сделаешь большую глупость, если хотя бы на неделю не возьмешь отпуск, который тебе должен Ярд, и не останешься в Австралии. Мне очень хочется, чтобы ты остался, хоть я и скучаю без тебя.

Ребята говорят, что напишут завтра…»

Роджер перечитал письмо, подошел к окну и увидел поток машин, направляющихся к мосту; влюбленных, гуляющих в небольшом парке; свет неоновых реклам. А там, вдали, среди огней гавани у причала стояла «Кукабурра» — целая и невредимая.