Семицвет: молодость богов. Части 1-2 - Святослав Зайцев

Он миновал один остров за другим. И даже помнил их названия — да и как не запомнить такие слова. Паучий, Вишневый, Глиняный, Змеиный. Причем ни пауков, ни змей, ни вишни в его широтах давно не водилось, может быть, сотни лет назад, ещё до раскола, здесь что-то и было… И вообще, судя по учебникам в лесах много что водилось. Сколько было разных зверей и птиц. А сейчас ничего нет.

И вот, он увидел вдалеке Змеиный. Тут до него впервые дошло, что остров был горой. Окруженной водой. И все острова были горами. Но Змеиный — самой высокой. Хоть и небольшой.

Древние, самые древние горы планеты. Настолько древние, что успели увидеть на своем веку извержения, цунами и даже древний океан.

Как-то раз перед его домом выкопали большую яму — трубы клали. И он со Златом всю яму вдоль и поперек излазил. Дело в том, что там, на глубине трех метров — а это была приличная глубина, весь испачкаешься, пока спустишься. Там лежали камни. И камни эти были совершенно иные, нежели простая щебенка. Он прямо почувствовал, насколько они, эти камни с глубины — другие. Это были покатые, круглые булыжники песочно-серого цвета с блестками. Он долго вертел в руках один из таких булыжников, не понимая, что именно в нем не так.

Он до вечера ломал голову, пока до него не дошло, что эти камни остались с тех времен, когда здесь ещё был тот самый древний океан. И эти камни окатывала вода. И за выходные, пока не приехали рабочие, он достал из ямы столько камней, сколько смог и утащил их на газон за домом — обложил гигантскую иву за окном.

Ивы посадила бабушка Бетти. Старая Еврейка, посадившая в городе множество разнообразных растений, её часто звали работать в экокомитет, но она отказывалась, говоря, что любой государственный грант убивает даже самое лучшее начинание.

В общем, было красиво, да и Бетти порадовалась. Получилось как сад камней. Он, правда, сады камней вживую никогда не видел, но ему они всегда нравились.

Было в садах камней что-то невероятно уютное. Вообще, он не до конца понимал что такое уют, а точнее — для чего он нужен. Уют это когда везде порядок? Или ложки сложены в ящики и накрыты старенькими полотенцами, чтобы пыль не попадала? Нет, это был не уют. Хотя, Света вон обожала все эти домашние чрезмерности. В общем, было неплохо, вот только если бы она не заставляла каждые выходные убираться, мыть и раскладывать все старенькие полотенца по цветам. Поэтому Алексей этот уют втихую даже ненавидел.

А вот сады камней! Крохотный прудик, выложенный гладкими серыми булыжниками. Цветные рыбки. Или может замшелый фонтан. Фонтан обязательно должен быть. Правда, это уже из другой песни, но все равно уютно. Вот это уют. Такой уют притягивает.

Он выглянул за борт.

Было глубоко.

Тут уже не было ни реки, ни болота — озеро. Вода достаточно мутная, кстати. У самой поверхности — гигантской длинны водоросли — колышущиеся от легкого подводного течения. Наверное, щекотно тут плавать — все время эти водоросли чувствовать. Он представил. Стало слегка жутковато. Но ощущение, что он прорвал обыденность, и плывет все дальше и дальше от этого унылого и предательского мира не покидало его ни минуты.

Вокруг Змеиного было много маленьких островков. И сложены они были из гигантских обкатанных булыжников. Не иначе они были такие же древние как сам остров.

На островках было, кажется, множество чаек и уток. К одному из таких островков он подъехал достаточно близко — утки растревожились, раскурлыкались, а на самом острове шагу было не ступить — одни гнезда, да утята, ошалело бегавшие от камня к камню, не зная как реагировать на потревоженных родителей. А тот островок подальше — метрах в пятидесяти по воде — там были одни чайки, и он был чаячьим. Он посмеялся про себя, поймав на мысли, что дает островкам названия, уж слишком похожие на те, что они уже имеют.

Было душно, — вдалеке над озером начиналась гроза. Да, добраться сюда было нелегко — каким-то образом он греб практически весь день. Но до острова добрался. Хотя, по-настоящему, он почувствовал, что добрался, когда начал оплывать остров в поиске заброшенного домика.

Остров был странным как те камни из древнего прошлого. Смотришь — и понимаешь, что все тут странно. Глаз ломается, а объяснить не можешь — просто иначе все. К примеру, с южной части остров уходил в воду практически плотной, отвесной скалой, которая выходила из воды метров на пять — вроде ничего необычного, но выглядело жутковато. Обычно привыкаешь к тому, что берег начинается постепенно, можно медленно войти в воду, глубина медленно нарастает. И вдруг — такое!

Причалить к скале, вытянуть руку и потрогать камень он не решился. Было жутковато все это увидеть вблизи. Да и отчего-то казалось, что все это таило малопонятные опасности. И он поплыл дальше. Скала постепенно снижалась и переходила сначала в крупные камни, уходившие в воду, затем начинался мелкий щебень белый песок, на которой росли дикие ивы.

Дальше начинались знакомые глазу заросли с камышами. А потом — пляж из множества плоских камней. Тут же валялись засохшие бревна и ветки, выброшенные на берег. Он выбрался из лодки и стал осматриваться. Кое-где камни были красными и белыми, с вкраплениями слюды. От этого казалось, что весь пляж розовый. Он взобрался на небольшой холм, выходящий прямо к озеру и наступил голыми ногами на мягкий мох. На холмике росла одна единственная, небольшая сосна. Вся кривая, но крепкая. Корни впивались в растрескавшийся камень. Красивая сосна. Он присел рядом.

Берег был отличным, но Алексей по-прежнему хотел добраться до рыболовецкого домика. Если он ещё существовал. А грести оставалось совсем немного и стоило только обогнуть остров — он его увидел. И простенький причал был оборудован — в воду спускался мостик, он подъехал и вылез. Аккуратно и тихо обошел заросший высокой травой домик, побывал внутри, но ничего не нашел. Тут давно никого не было.

Он спокойно выдохнул — так как все же думал, что тут кто-то может и жил.

Дверь была вообще выломана. У порога валялись какие-то тряпки, внутри все было разворочено. Жить в домике было невозможно. Зато был оборудован костер. Он поставил палатку, засунул рюкзак с вещами — подальше от ночного дождя, разложил туристический коврик, положил спальник и открыл вентиляцию, отметив, что в районе головы вентиляция порвана — надо будет завтра зашить. Потом притащил немного дров, наломал маленьких веток и зажег костер.

Он в очередной раз задал себе вопрос — не страшно ли ему, не хочет ли он вернутся. Но здесь было так тихо и спокойно, а там его ждали все эти люди. Поэтому возвращаться не хотелось. Да, его пугало, что там беспокоится отец, но он же оставил записку. Тоже, конечно, будет беспокоиться, но с запиской — меньше.

Было ещё светло. Наверняка стоило притащить дров. Он собрал все дрова в округе, сложил их в гору и подумал, что на ночь хватит. Даже не две. Гром становился громче, ветер усиливался — он услышал, как о берег бьют волны. Вовремя приехал.

И нужно было приготовить поесть, пока не хлынул дождь. Но еды у него было немного. Ничего, завтра наловит рыбы и съест её. Всю. Он на мгновение задумался. почему-то ему показалось, что наступила тишина, на мгновение только ветер тихий и… А он сначала, он подумал, что это листья колышутся.

Но он развернулся и увидел Её.

Это была змея. Тонкая, серебристая и большая. Он был от неё метров в пяти. Не разворачиваясь, он перевел на неё глаза и видел практически полностью. Она аккуратно и практически неслышно заползла под его палатку. Там, где должна быть его голова и где он минут десять назад хотел заштопать дыру и не заштопал.

Начиналась гроза.

Внутри все похолодело. Он так испугался, что не мог даже двигаться. Так и стоял, не шелохнувшись и едва дышал. Может быть, ему показалось? Он стал уговаривать себя подойти к палатке и откинуть её. Она же стояла только на внутреннем креплении, и была совсем легкая. Но убедить себя в том, что ему только показалось, он не смог.

Это была серебристая змея. Большая. С желтым узором у головы. Может быть, около метра. Но в его широтах не водится змей! Они тут водились лет двести назад, потом передохли все.

А сколько этому Озеру лет? Похоже, затопили как раз, когда змеи тут ещё водились. Наверное, сначала медленно возводят дамбу, вода пребывает с каждым днем — медленно, по сантиметру заполняя все вокруг, убивая, лишая домов. Медленная смерть.

Когда вода дошла до нижних веток, птицы стали покидать свои гнезда. Кому-то повезло — они успели вырастить птенцов, а кому-то нет. И птицы долго летали над своими гнездами, видя, как вода охлаждает теплые яйца, и убивает их детей.

Вода доходит до деревьев. Деревья ещё будут жить некоторое время, там под водой, но потом умрут. Они будут умирать, но не сохнуть — потому что вокруг будет вода. Наверное, если опуститься с аквалангом под воду, то можно попасть в мир умерших деревьев.