Семицвет: молодость богов. Части 1-2 - Святослав Зайцев

— Алексей, твоя история неправдоподобна. — вынес вердикт Арсений. — А у меня нет повода не доверять Виктору.

— Но я не виноват. — Жалобно произнес тот. — Это все подстроено! — добавил он ещё жалобнее. Снова навернулись слезы. Захотелось разреветься. Он взглянул на Алену — единственного человека, с которым нашел общий язык. Затем на Надю — она показалась такой бесхарактерной, затем на Арсения…

— У нас нет оснований не доверять Виктору. — Произнес тот.

— Он из хорошей семьи и мы давно знакомы с его родителями, и к тому же… — Надя замолчала, когда Арсений поднял руку.

Из хорошей семьи, подумал Алексей. Из хорошей семьи… Вот в чем дело. Он развернулся и побежал к себе в спальню.

Из хорошей семьи, вертелось у него в голове, когда он швырял вещи в сумку. Ну конечно — у него семья не такая хорошая. Матери нет, отец женат третий раз, брат неродной, денег в семье всегда водилось мало, учился он на дотации, питался на дотации, проходил медосмотры на дотации, даже одежда на дотации покупалась. Он посмотрел на себя в зеркало у двери. Грубая черная рубашка — чтобы стирать не часто, старые джинсы, поношенные кроссовки из секонда. Он даже одевался на дотации. Не то, что эти…

В дверь кто-то постучался. Алексей притих. Стучалась Алена. Он замолчал и сделал вид, что в комнате никого нет. Алена постучалась ещё раз. Но Алексей не выходил. Затем, когда та ушла, он собрал вещи и спустился по лестнице, тайно надеясь, что его никто не встретит. Но его перехватила Надя.

— Ты не должен переживать. — Сказала она взволнованно. — Мы можем позвать психолога. Оставайся сколько хочешь! Ты не должен обижаться. Тебя здесь никто не обидит!

— Вы что, совсем дура? — огрызнулся он, пятясь к двери. Та опешила. Он быстро отпер тяжелый засов и, пока эмоции не накрыли его снова — выбежал вон.

На вокзале он спрятался в кустах — не хотел, чтобы за ним кто-то пошел, стал уговаривать. Он вообще не хотел видеть никого — особенно из того дома.

Все, кто вчера казался другом, оказался предателем.

Наступила какая-то неприятная внутренняя тишина. Все вокруг опустело, ничего не радовало. Он даже разреветься толком не мог — да и не хотел.

Мечта о поступлении казалось каким-то фальшем. Да кто он такой? Его место в каком-нибудь богом забытом городке, на стареньком заводе — или вон в пиццерию постоянно разносчики требовались, а в японскую закусочную — официанты. Ума для такой работы требовалось немного. Пойдет работать — учиться не хотелось вовсе.

Или лучше уйдет в лес и будет там жить. Подальше от людей, которые только и умеют, что предавать и предавать.

Он включил планшет. Город был на месте, река тоже никуда не делась. Только вот болота с островками не было. А если не было — значит именно там его никто и никогда не найдет.

Странно, но Алексей прекрасно осознавал, что убегал из дома и убегал под влиянием скверных чувств. Он никогда не испытывал такого унижен6ия и ему никогда не было так плохо. Он не хотел себе говорить о том, что все пройдет и забудется, а хотел действовать.

Если его поймает полиция и будет судить — а судья спросит, осознавал ли он, Алексей Прошин, 14 лет от роду, всю тяжесть своего преступления, то ему ничего не останется, как сказать правду. Да, осознавал полностью.

Хотя, никакого суда, конечно, не будет — а было бы даже хорошо. И, говоря начистоту, все это он будет рассказывать не суду и не полицейским, школьному психологу.

А что вообще случается с детьми, убежавшими из дома? Их возвращают домой. Или сами возвращаются, когда проголодаются. Поэтому, чтобы убежать надолго, а в перспективе — навсегда, нужно бежать расчетливо. Во-первых — далеко, во-вторых — обязательно взять теплые вещи, походные принадлежности, еды всякой. От этих мыслей ему ненадолго похорошело. План побега обретал общие черты.

Ведь в обычном убегании из дома всегда было что-то избитое и вульгарное. Он поступит иначе — убежит из дома аккуратно, и даже не убежит — а уйдет. Продумав все мелочи, взяв с собой все, что потребуется. Убегать, так убегать!

А убежит он на Болото. Или ещё дальше Болота. Предварительно изучит карту, найдет место, где будет жить и покинет навсегда этот скучный мир и предательский мир.

В следующую минуту он обнаружил сам себя за изучением карты. Нужно было выбрать место, где его никто не найдет.

Болото, да, было на месте. Бобровое хозяйство тоже было на месте. А вот дальше по течению река разветвлялась на речки и речушки и впадала в Озеро с множеством островов. И острова были большие — не то, что на болоте. Там и деревья росли и наверное рыбалка была отличной. Поэтому снасти нужно было брать обязательно. И лодку.

На многих островах стояли базы отдыха и всяческие хозяйства. На некоторых — что поближе к берегу, были оборудованные пляжи. Но один безлюдный остров он все же нашел — самый дальний, не очень и большой, зато пустой. Там стоял покинутый рыболовецкий домик. Остров числился пустым, капитальных построек там не было и туристической зоны тоже. Самое отличное место для сбежавшего ребенка — вряд ли кто догадается. А если и догадается — то не скоро.

И отец уехал очень вовремя.

Дело осталось за лодкой. А ближайшую лодку можно было раздобыть в школе. Было, наверное, часа три ночи, и в окнах практически не горел свет — только в очень редких. Он редко когда ложился так поздно и всегда любил перед сном посмотреть в окно — кто же не спит так поздно? И почему, интересно? А теперь понял — иногда люди долго не ложатся спать, когда им очень больно. И весь мир вокруг черный, и никого нет.

Только одинокие, горящие, молчаливые окна.

На улице было свежо.

Он закутался в куртку, пока шел по темной аллее, освещенной всего одним фонарем. Фонарь торчал из большого куста, а под кустом жила одна кошка. Кася — трехцветная, с голубыми глазами. Она исправно приносила потомство, которое расходилось по добрым людям или разбегалось по округе.

Он глянул под куст. Какие-то детишки натаскали туда коробок. Кошка всегда там жила, сколько Алексей себя помнил. Сколько себя помнил — она исправно рожала два раза в год. И сколько он себя помнил, дети таскали для кошки коробки. Он и сам совсем недавно таскал — воровал со свалки на утилизацию или выпрашивал у соседей, а потом увлекся математикой. А кошка его, наверное, уже и забыла. Он тихо позвал. Ещё раз. Но она не вышла. Может, убежала детям еду искать. А может и вправду забыла.

В школу он зашел с заднего входа — его запирали редко, главные двери к тому же были шумными — он их терпеть не мог. Тренажерный зал был открыт, правда кладовка заперта — но он без труда нашел ключи и стал рыться в снаряжении. Лодки там было целых три — и на одну из них он уже давно глаз положил — сборная, алюминиевая, старой конструкции. Узкая, вместительная и быстрая. Он только один раз на ней катался — но хорошо запомнил, что собрать её было сложно, зато перевернуть практически невозможно, а погрузить в неё можно было два человека и три рюкзака. И ещё шатер.

Конечно, столько вещей у него с собой не было — да и зачем?

Он включил в зале свет, разложил на полу детали и сверился с инструкцией — больше всего он не хотел попасть в историю, когда какой-нибудь детали не хватит. Но все было на месте. Потом ещё раз проверил, все ли сложил в рюкзак, не забыл ли какие-нибудь мелочи, хорошо ли упаковал зажигалку. Везде потушил свет, закрыл кладовку и тихо вышел.

Уже на причале, под самое утро, он снова все перепроверил… Добрался он туда не без труда — ехать в автобусе он не хотелось, его мог увидеть водитель. Тихо, в два захода перенес сначала рюкзак, а потом лодку.

Над черной речкой поднимался туман. Из-за него было практически ничего не видно. Иногда, легкий ветер сдувал его — но тот снова стелился по краю воды.

Надев спас жилет, он аккуратно спустил лодку в воду и робко подался в страну тумана.

Ему не верилось, что он начал это путешествие. Периодически его терзали сомнения, ему становилось то страшно, то одиноко, иногда он начинал злиться, было не до гребли. Но каждый раз, он всячески запрещал себе думать о плохом, и продолжал путешествие.

Карту он запомнил — до его болота было километров двенадцать, он никуда не спешил. Медленно двигал веслами, смотря вокруг. Уже в центре реки течение стало быстрее, и грести практически не требовалось — только рулить.

Начинало припекать. Он с радостью увидел тот самый островок, где в прошлый раз их высадили и решил поплыть дальше — в конце пути его ждал Остров с заброшенным домиком. Там можно было бы провести остаток своих дней. Хотя, было искушение остановиться на одном из ближних островов — но там могли оказаться полицейские или какие-нибудь волонтеры — а они обязательно зададутся вопросом, что несовершеннолетний мальчик делает здесь, вдали от взрослых. И ключ он потерял вовремя — радионянькой его не найдешь. Поэтому острова он старался оплывать подальше и вообще старался быть незаметным для окружающего мира. Даже для себя. А чтобы стать незаметным, нужно было в первую очередь быть незаметным для себя. Значит, остальные тебя тоже замечать не будут.