Капризы мисс Мод - Пэлем Грэнвилл Вудхауз
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сердце Джорджа затрепетало. Как все влюбленные, он не сомневался, что садовник принес ему письмо от Мод. Он поздравил себя с тем, что имел такого великолепного посредника в сердечных делах. По-видимому, это старый слуга, вроде тех, о которых говорится в романах, – человек, пользующийся полным доверием, преданный, готовый на все для мисс, которую знал с раннего детства, и в детских играх которой принимал деятельное участие. Джордж поклонился честному слуге и пошарил в кармане, чтобы убедиться, что там есть достаточно мелочи, чтобы дать ему на чай.
– Доброе утро, – сказал он.
– Доброе утро, – ответил человек.
Строгий наблюдатель мог бы заметить, что он сказал это сухо, без всякой живости. Но в этом и кроется привлекательность старых преданных слуг. Они нарочно напускают на себя суровость, чтобы не обнаружить перед посторонними своего доброго сердца. Он сказал «Доброе утро», а не «Доброе утро, сэр». Эта грубоватая независимость, по мнению Джорджа, подобала свободолюбивому человеку.
Джордж плотно закрыл дверь и бросил взгляд в соседнюю комнату. Миссис Платт там не было. Все было в порядке.
– Вы принесли мне записку от леди Мод?
Суровое лицо пришедшего покрылось мрачной тенью.
– Если вы имеете в виду леди Мод Мар, мою дочь, то нет, – ответил он ледяным тоном.
За последние несколько дней Джордж привык не удивляться неожиданностям и смотреть на них почти, как на обыденные явления повседневной жизни. Но этот удар оглушил его. – Простите, – сказал он, – я вас не понял.
– Но вы должны меня понять, – ответил граф.
Джордж, у которого пересохло в горле, проглотил слюну.
– Вы лорд Маршмортон?
– Да.
– Боже мой!
– Вас это удивляет?
– Ничего, пробормотал Джордж. В конце концов, я хотел сказать… у вас странное сходство с садовником в вашем замке. Я полагаю, вы заметили это сами.
– Садоводство мой конек.
Джорджа осенило.
– В таком случае, это были вы?..
– Да, я.
Джордж присел.
– Это наводит меня на новые мысли…
Лорд Маршмортон остался стоять. Он строго покачал головою.
– Это не годится, мистер… Я не знаю вашего имени…
– Бэван, – ответил Джордж, с облегчением вспоминая свое имя после охватившего его столбняка.
– Этому не бывать. Этому должен быть положен конец. Я имею в виду нелепые отношения между моей дочерью и вами. Я должен сразу положить конец этой путанице. Джорджу показалось, что путаница только теперь начинается, но, естественно, он этого не высказал. Лорд Маршмортон исчерпал свои реплики. Посланный сестрою, леди Каролиною, в роли непреклонного отца, он проявил в разговоре те качества сдержанного и взвешивающего свои выражения оратора, каким он был в своих редких выступлениях в палате лордов.
– У меня нет желания быть жестоким к увлечениям молодости. Молодость – период романтизма, когда сердце повелевает рассудком. Я сам некогда был молод.
– Но вы и теперь молоды, – сказал Джордж.
– Да что вы! – воскликнул лорд Маршмортон, польщенный комплиментом и забыв свою роль.
– Вам нельзя дать больше сорока.
– Ну, ну, мой мальчик… Я хочу сказать, мистер Бэван.
– По совести, вы выглядите много моложе.
– Между тем, мне сорок восемь лет.
– Самый расцвет жизни!
– Вы полагаете, что я выгляжу моложе своих лет?
– Разумеется.
– Ну, прекрасно. Нет ли у вас табаку, мой мальчик? Я пришел без кисета.
– Он возле вас, у вашего локтя. Прекрасный табак. Я купил его в городе.
– Я как раз курю этот сорт. Какое совпадение!
– Совершенно верно.
– Спичку?
– Спасибо. У меня есть.
Джордж набил свою трубку. Дело приняло благоприятный оборот.
– Да, о чем я говорил, – сказал лорд Маршмортон, выпуская густое облако дыма. – Ax, да. – Он вынул трубку изо рта, почувствовав себя смущенным. Да, да, конечно… Наступило неловкое молчанье.
– Вы сами видите, – сказал граф, – что это невозможно.
Джордж покачал головою.
– Я, может быть, не достаточно сообразителен, но должен сказать, что не вижу этого.
Лорд Маршмортон вспомнил несколько инструкций, полученных от сестры.
– Во-первых, что мы знаем о вас? Вы для нас совершенно незнакомый человек.
– В таком случае мы можем очень скоро познакомиться. Не правда ли? Я встретил вашего сына на Пикадилли и имел с ним долгий разговор. А теперь вы делаете мне соседский визит.
– Я этого не имел в виду, ответил граф.
– Тем не менее это вышло так.
– Затем, имеется один вопрос, о котором я хотел бы осведомиться. Мы – старая семья, и я хотел бы напомнить вам, что Маршмортоны были в Бельфере еще до войны Алой и Белой Розы.
– А Бэваны были в Бруклине еще до Бруклинской подземной дороги.
– Простите, я не понял.
– Я хочу лишь указать вам, что могу проследить свой род в течение весьма долгого времени.
– Я никогда не слыхал о Бруклине.
– Вы не слыхали о Нью-Йорке?
– Конечно, слыхал.
– Ну, так это один из его пригородов.
Лорд Маршмортон зажег потухшую трубку. У него было ощущение, что они снова отклонились от темы.
– Это совершенно невозможно.
– Не вижу, почему.
– Мод слишком молода.
– Ваша дочь не может быть иной.
– Ho она слишком молода для того, чтобы разобраться в своих чувствах.
Было ясно, что этот чрезвычайно приятный молодой человек ставил его в затруднительное положение. Графа обезоружило открытие, что этот молодой человек оказался весьма симпатичным, лучшим из всех, кого графу приходилось встречать в последний период своей жизни.
– В настоящее время, во всяком случае, она воображает, что влюблена в вас… Это абсурд…
– Вам не следовало бы говорить мне этого, сказал Джордж.
То обстоятельство, что третьи лица явились к нему сообщить об этом, давало ему надежду, что его дело не безнадежно. Это невероятно, это – чудо.
– Вы – романтический молодой человек и, несомненно, в настоящий момент воображаете, что любите ее.
– Нет, – Джордж не мог оставить без возражения такого рода заявления. – В этом вы ошибаетесь, сказал он. – я, действительно, люблю вашу дочь, люблю с первого момента, как увидал ее. Я всегда буду любить ее. Она – единственная девушка во всем свете.
– Вздор и чепуха!
– Ничего подобного. Это безусловно так!
– Но вы знаете ее слишком мало.
– Достаточно долго!
Лорд Маршмортон вздохнул. Вы причиняете нам много неприятностей и огорчений. Я хотел бы убедить вас быть благоразумным.
– Я думаю, что я благоразумен.
– Я хочу, чтобы вы поняли мою точку зрения.
– Я понимаю вашу точку зрения, но не совсем ясно. Видите ли, моя точка зрения заслоняет для меня вашу.
Наступило молчанье.
– В таком случае, я боюсь, – сказал лорд Маршмортон, – что нам придется оставить дело в том положении, как оно есть до тех пор, пока оно не изменится к лучшему.
– Не будем больше говорить об этом. Но я должен просить вас ясно понять, что я должен буду сделать все, что в моих силах, чтобы прекратить то, что я называю неприятным вторжением.
– Я понимаю вас.
Лорд Маршмортон кашлянул. Джордж смотрел на него с некоторым удивлением.
