Капризы мисс Мод - Пэлем Грэнвилл Вудхауз

составленными из фраз, вырезанных из еженедельных журналов, которые грудой лежали на столе в комнате у экономки, но ничего из этого не выходило. Каждый день, иногда даже два и три раза, он оставлял на туалетном столике Реджи многочисленные вырезки, по смыслу с той, которую он оставил там в ночь бала. Самые избранные вырезки из лучших авторов, по-видимому, не производили никакого впечатления на Реджи. Поскольку Альберт мог ориентироваться, Реджи положительно избегал общества Мод, и это после того, как ему были поднесены такие вырезки, как «Ищите ее общества всеми способами», или «Многие воздыхатели добились своего упорной настойчивостью и делали себя необходимыми, оказывая постоянные маленькие услуги». Далекий от того, чтобы сделать себя необходимым для Мод постоянными маленькими услугами, Реджи, к отчаянию своего приверженца, казалось, проводил больше времени с Алисой Фарадэй. Большое облегчение от описания мучений этих душ перейти к более приятной картине, представляемой лордом Маршмортоном. Здесь, несомненно, мы имели дело с человеком без тайных мучений, человеком, живущим в мире с этим лучшим из всех возможных миров. Со времени его визита к Джорджу для лорда Маршмортона, казалось, наступила вторая молодость. Он работает в своем саду, посвистывая и даже напевая веселые мелодии, модные в восьмидесятых годах. Его веселость удивительна. Она обращает на себя внимание. Многие заметили ее, и среди них камердинер лорда.

– Я даю вам слово, м-р Кэггс, – говорил камердинер с ужасом, – в это утро я слышал, как старый дьявол поет!

– О боже, отвечал Кэггс, на которого это произвело громадное впечатление. – А прошлой ночью, он дал мне полкоробки сигар и сказал, что я хороший, преданный слуга.

– Я говорю вам – что-то неладное случилось со старым хрычом, поверьте моему слову!

Глава XVIII

Над этим сложным положением ум Кэггса работал, как электрический прожектор. Кэггс был мудрым и проницательным человеком. Он обладал логикою и чутьем. Инстинкт говорил ему, что Мод, совершенно не подозревающая о той перемене, которая произошла в отношении Альберта к ее роману, будет продолжать пользоваться услугами этого мальчика, как звеном между нею и Джорджем. Разум Кэггса, соединенный с прекрасным знанием натуры Альберта, позволял ему видеть, что последний неизбежно должен был обмануть доверие Мод. Он готов был биться об заклад на сотню фунтов, что она дала Альберту письмо для передачи и что тот уничтожил его. Кэггсу это было ясно. Ему приходилось лишь остановиться на каком-нибудь плане, который мог бы восстановить разорванную связь. Кэггс не скрывал мягкого сердца под грубой внешностью. Он не оплакивал двух любящих существ, разъединенных недоразумением. Но он хотел выиграть игру. Его положение было крайне деликатным. Он не мог обратиться к Мод и просить ее довериться ему. Мод могла ведь совершенно превратно истолковать его мотивы. Нет! С мужчинами было легче иметь дело, чем с женщинами. Как только его обязанности позволили ему, – а в настоящем положении, когда в доме было много гостей, он был очень занят, – он отправился в коттедж к Джорджу.

– Я надеюсь, что не помешал вам, сэр, – сказал он, кланяясь в дверях.

– Нисколько вы не помешали мне, – сказал Джордж в замешательстве. – Случилось что-нибудь?

– Да, сэр.

– Входите и садитесь.

– Я бы не хотел позволить себе этой вольности, если вам это безразлично. С вашего разрешения, я постою.

Наступило молчание. Джордж чувствовал себя неловко, так как он задавал себе вопрос, – помнит ли дворецкий, что всего несколько дней назад пригласил его в качестве лакея в замок. Кэггс, со своей стороны, чувствовал себя прекрасно. Его вообще трудно было смутить.

– Прекрасный день, несмотря на дождь – сказал Джордж.

– Чрезвычайно, сэр.

– Разве идет дождь?

– Да, и очень сильный, сэр.

– Это хорошо для урожая.

Снова наступила тишина. Слышно было, как стучал дождь.

– Могу ли я говорить откровенно, сэр? – сказал Кэггс.

– Безусловно.

Дворецкий откашлялся.

– Разрешите мне начать с замечания, что ваше маленькое дело, если можно так выразиться, не является секретом для слуг.

– Вам незачем говорить мне это. Я знаю все относительно вашей игры.

Мимолетное замешательство прошло по широкому, гладкому лицу дворецкого. Прошло и исчезло.

– Я не знал, что вы осведомлены по поводу этого маленького обстоятельства, сэр. Но вы несомненно поймете нашу точку зрения. Маленькое развлечение, ничего более, предназначенное облегчить монотонную жизнь в деревне.

– О, не извиняйтесь, – сказал Джордж и вспомнил об одном обстоятельстве, занимавшем его по временам с тех пор, как он провел ночь на балконе. – Между прочим, если это не секрет, кто вытащил Плюммера?

– Сэр?

– Я спрашиваю, кто из вас вытащил имя Плюммера?

– Кэггс задумчиво наморщил лоб. – Я думаю, это был один из камердинеров. Я не особенно обратил на это внимание. Я не высоко ставил шансы Плюммера. Мне казалось, что мистер Плюммер был величиною, которую не стоило принимать всерьез.

– Вы правильно оценили положение. С Плюммером покончено. Любезный молодой человек, но ему не хватает многих существенных качеств.

– Может быть, он задел вас, сэр?

– Я никогда не встречался с ним. Впрочем, не совсем!

– Мне пришло в голову, что вы встретили мистера Плюммера в ночь бала, сэр.

– А! А я сомневался, помните ли вы меня.

– Я прекрасно помню вас, сэр. И тот факт, что мы с вами уже встречались на одной социальной ступени, придало мне смелость прийти сегодня сюда и предложить вам свои услуги в качестве посредника, если бы вы были склонны воспользоваться ими.

Джордж был поражен.

– Вашими услугами?

– Именно, сэр. Я полагаю, что в состоянии протянуть вам то, что называется рукою помощи.

– Но это удивительно альтруистично с вашей стороны.

– Сэр?

– Я хочу сказать, что это очень великодушно с вашей стороны. Разве вы не помните, что вы вытащили мистера Бинга?

Дворецкий снисходительно улыбнулся. – Вы не совсем в курсе событий. Со времени оригинального разыгрывания имен произошло некоторое изменение. Мальчик Альберт теперь имеет мистера Бинга, а я имею вас, сэр. Это – дружеский обмен, произведенный в ночь бала.

– Дружеский?

– С моей стороны целиком, сэр.

Джордж стал понимать некоторые вещи, которые были ему неясны.

– Значит, всё это время?..

– Точно так, сэр. Все это время ее сиятельство, думая, что Альберт предан ее делу, несомненно оказывала ему не оправдываемое доверие. Маленький пакостник, продолжал Кэггс, оставляя на минуту почтительный способ выражения и предаваясь запальчивости, прошу прощения, сэр, за это выражение. Оно сорвалось у меня с языка!

– Вы думаете, что леди Мод дала Альберту письмо ко мне и что он его уничтожил?

– Я думаю, что это было несомненно так. У мальчика нет никакой добропорядочности.

– О, боже!

– Я замечаю ваше замешательство, сэр.

– Да, это безусловно так и было.

– Насколько я понимаю, в этом не может быть ни малейшего сомнения. По этой причине я осмелился прийти сюда, в надежде, что смогу быть полезным в устройстве встречи. Сильное отвращение, которое Джордж питал к сообщничеству с этим откормленным слугою, стало исчезать. «Это, может быть, лишено достоинства, сказал он сам