Великая Отечественная Война (1941–1945) - Николай Потапов

Молотов. Это верно, задача не из легких.

Сталин. Теперь надо как можно дальше на запад отодвинуть внешний обвод окружения, не дать им возможности вывести свои войска из окружения. Да и сплошной внешний фронт пока не создан. Из четырехсот пятидесяти километров «котла» прикрыто нашими войсками фактически менее трехсот. Удаление от внутреннего обвода на самых опасных направлениях не превышает двадцати километров. Это совершенно недостаточно. Придется направить сюда дополнительно войска, бронетехнику. Я пригласил в Москву Василевского. Подумаем с ним, как лучше нашим войскам действовать в сложившейся обстановке.

Молотов. Это правильно.

Сталин. Ну а как твоя поездка в Лондон? Черчилль не изменил своего решения об открытии Второго фронта в Европе?

Молотов. Не изменил. Всячески убеждал меня, что они не могут открыть Второй фронт в Европе в этом году.

Сталин. По-прежнему ссылается на недостаточное количество десантных средств?

Молотов. Да, старая песня.

Сталин. Просто не хотят открывать, вот и выдвигают разные причины.

Молотов. Они хотят нашего поражения в этой войне, поэтому и не оказывают нам существенной помощи. Все восхищаются своими самолетами, которые они присылают нам в порядке военной помощи.

Сталин. Да их самолеты наши летчики не любят и отказываются на них летать.

Молотов. Но он не знает об этом и продолжает их расхваливать.

Сталин. Ну а что он все-таки думает об открытии Второго фронта?

Молотов. Он считает, они могут его открыть только летом 1943 года.

Сталин. Черчилль остается Черчиллем — обещать и не выполнять своих обещаний.

Входит Помощник.

Помощник. Товарищ Сталин, прибыл Василевский.

Сталин. Пусть заходит.

Молотов. Ну, я пойду к себе. Если буду нужен, позвони.

Сталин. Хорошо.

Молотов уходит. Входит Василевский.

Садитесь, товарищ Василевский. Что нового на южных фронтах?

Василевский. Создать сплошной фронт окружения противника на внешнем обводном кольце пока не удалось, товарищ Сталин. Но мы перебрасываем туда часть войск и бронетехники с других, менее активных, фронтов и постараемся эту брешь закрыть.

Сталин. Это делать, конечно, надо. Но главное — отодвинуть этот внешний обвод окружения как можно дальше на запад.

Василевский. Мы это понимаем и будем делать обязательно.

Сталин. Противник не будет вести себя пассивно, а будет принимать меры, чтобы прорвать кольцо окружения в районе Сталинграда, образовать коридор и по этому коридору оказывать помощь своим войскам в Сталинграде.

Василевский. Да, это неизбежно.

Сталин (подходит к карте). Я думаю, они могут предпринять такую попытку из района Котельникова. Создать ударную группировку из танковых и механизированных частей и нанести удар в направлении Сталинграда. По этому коридору они будут снабжать армию Паулюса продовольствием, боеприпасами и будут перебрасывать в город свежие воинские части. По этому коридору они могут и вывести 6-ю армию из города, если обстановка в городе для них осложнится и они будут терять уверенность, что удержат Сталинград в своих руках.

Василевский. Все верно, товарищ Сталин. Такие варианты вполне возможны.

Сталин. Поэтому надо держать в этом районе значительные силы, чтобы отбить любую попытку немцев пробиться в город и создать надежный коридор.

Василевский. Все понял, товарищ Сталин. Такую подвижную ударную группировку мы сформируем в ближайшее время.

Сталин. И наблюдайте за поведением противника, не теряйте бдительности. А окруженные в городе войска надо разбить на две части и уничтожить их поочередно.

Василевский. Это будет сделано. Такую задачу войска получили.

Сталин. А вам не кажется, товарищ Василевский, что из поля зрения Ставки совсем упущен Воронежский фронт? Я думаю, что, исходя из благоприятной для нас обстановки на среднем течении Дона, войска фронта должны немедленно предпринять совместную с Юго-Западным фронтом наступательную операцию в общем направлении на Миллерово и Ростов. О такой операции мы ведь уже разговаривали с вами.

Василевский. Разговаривали, товарищ Сталин. Но сможет ли в этом принять участие Юго-Западный фронт? Его левый фланг должен обеспечивать участок внутреннего фронта окруженной группировки под Сталинградом, а две армии еще не завершили разгром 3-й румынской армии. Я прикажу руководству Воронежского фронта рассмотреть этот вопрос и представить Ставке свои соображения, но настаивать на ее проведении пока не стоит. Мы напрасно распылим силы.

Сталин. Правильно, торопиться не будем. Но пусть все-таки они представят в Ставку свои конкретные предложения по данной операции. Это будет правильно. И вот еще что. Наступление наших войск по уничтожению окруженных войск продвигается медленно. Чем вы объясняете такое положение?

Василевский. Одной из главных причин, товарищ Сталин, замедливших ликвидацию окруженной группировки под Сталинградом, явилось то, что в исходных сведениях о противнике был допущен серьезный просчет. Согласно разведданным фронтов и Генштаба, общая численность войск Паулюса определялась в 85–90 тысяч человек. Фактически, о чем стало известно позднее, она оказалась в три с лишним раза больше. В той же пропорции были занижены сведения о наличии боевой техники, особенно танков и артиллерийских орудий, которыми располагали блокированные войска.

Сталин. Такие промахи разведорганам допускать нельзя. Это отражается на объективности планирования наступательных операций и может привести наши войска к поражению.

Василевский. Да, вы правы, товарищ Сталин. Это недопустимо. И мы постараемся больше таких промахов не делать.

Сталин. Но сейчас соотношение сил под Сталинградом сложилось в нашу пользу, а успехи пока более чем скромные.

Василевский. Удары будем наращивать, товарищ Сталин.

Сталин. А как вы представляете себе уничтожение окруженных войск противника в Сталинграде? Я считаю, надо ударами на встречных направлениях расчленить их и уничтожить по частям.

Василевский. Это правильно, товарищ Сталин.

Сталин. Тогда давайте так и будем поступать и действовать.

Кабинет Гитлера. Гитлер проводит совещание. Присутствуют командующие фронтами, армиями, работники Генштаба. Гитлер быстро ходит по кабинету. Он потрясен неудачами на фронте.

Гитлер. Гальдер, как могло случиться, что русские внезапно окружили наши войска в районе Сталинграда?

Гальдер. Мой фюрер, я сам удивлен. Никакой угрозы там со стороны русских не было.

Гитлер. Как же не было? Откуда же появилась там армада русских войск, которые за четыре дня окружили наши войска?

Гальдер. Просто удивительно, мой фюрер. Это какое-то чудо, фантастика…

Гитлер. Это не чудо и не фантастика, Гальдер! Это преступная халатность Генерального штаба и лично ваша, Гальдер! Если вы не знали о готовящейся стратегической операции русских, о массовом скоплении войск, боевой техники, то это позор! Это преступление! Чем же тогда занимался огромный Генеральный штаб, чем занимались вы, начальник Генерального штаба?

Гальдер. Никаких сообщений о сосредоточении русских войск в этом районе нам не поступало.

Гитлер. А разведка в армии есть?

Гальдер. Есть, мой фюрер.

Гитлер. Так почему же они не знали, не замечали огромного скопления войск противника? Чем они занимались? Пьянством, развратом с русскими девками?

Гальдер. Да нет, мой фюрер. Такого там не могло быть.

Гитлер. В частях и в штабах находятся тысячи разведчиков разного уровня… И что, они все сразу ослепли, стали дальтониками?

Гальдер. Да нет, мой фюрер. Все они зрячие, не дальтоники.

Гитлер. Может, их околдовали русские ведьмы, и они лишились разума?

Гальдер. В колдовство мы не верим, мой фюрер.

Гитлер. Так почему же тогда все это произошло? Почему?

Гальдер. Я думаю, это произошло потому, мой фюрер, что многие из нас здесь, в Германии, и там, на фронте, были восхищены блестящими победами наших войск и утратили некоторую бдительность. Не верили в организацию такого масштабного наступления русских.