Изгиб дорожки – путь домой - Иэн Пэнман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Такие певцы, как Айзек Хейз (кстати сказать, тоже с лейбла Stax Records), уже доказали, что эстрадная баллада может быть богатым на эмоции путешествием, и на этом сборнике лучших песен Элвиса со Stax мы наконец-то слышим обе стороны его личности: добрый близнец, злой близнец; пугающий и угрожающий Элвис здесь соседствует с более привычным сентиментальным крунером. Билли Голденберг, музыкальный руководитель телеконцерта «Элвис» 1968 года, увидел в Элвисе именно эти скрытые качества и позже разъяснил это биографу Пресли Джерри Хопкинсу: «В том, что он делает, есть жестокость, есть злоба, есть какой-то глубинный садизм. Его возбуждают определенные виды насилия».
Улыбчивый, приветливый образ, который Элвис всегда демонстрировал на публике при первой встрече с людьми, уходит своими корнями в весьма неоднозначную южную традицию «хороших манер», которая вся кодифицирована оттенками серого – независимо от цвета кожи адресата и адресанта. Я возлагал большие надежды на то, что книга Джоэла Уильямсона «Элвис Пресли: жизнь южанина» («Elvis Presley: A Southern Life») серьезно рассмотрит истоки и происхождение Элвиса – даже, может быть, чересчур серьезно. Академические трактовки поп-культуры могут утомлять, когда читаешь большой громоздкий текст, но если при этом они подбрасывают нам пару нестандартных точек зрения, переосмысляют ситуацию в рамках каких-то новых концепций, то все оправданно. (В данный момент такое лучше всего искать – и я не шучу – в постоянно расширяющейся области изучения двойников Элвиса: жизнь подражает Дону Делилло.) К сожалению, «Жизнь южанина» – это вовсе не академическое/теоретическое исследование, а просто очередная хорошая биография. Это совсем не плохая книга, но писать ее не было никакой острой необходимости после исчерпывающего двухтомника Питера Гуральника[87]. В своем предисловии Уильямсон отмечает несколько интересных тем (пол, раса, представления о «женщинах Юга»), но никак их не развивает. Он набрасывает несколько дежурных отсылок к Уильяму Фолкнеру и Теннесси Уильямсу, но в отсутствие дальнейших пояснений они выглядят ленивыми, почти случайными. Почему не Гарри Крюс? Почему не Фланнери О’Коннор? Почему не Эдгар Аллан По (обратите внимание на инициалы)? Почему не «Деревенщина из Беверли-Хиллз»? Элвис, Теннесси Уильямс, Фолкнер: можете ли вы назвать трех менее похожих друг на друга людей? Даже тот факт, что все они родом с Юга, не проявляется у них в творчестве каким-либо сходным образом. Фолкнеру и Уильямсу для работы необходимо было уединение. Что касается Элвиса, невольно задаешься вопросом, став знаменитым, оставался ли он когда-либо еще, хоть на одну минуту, наедине с собой. При этом, несмотря на всех его друзей-приятелей, сговорчивых танцовщиц и море наркотиков, очевидно, что одиночество Элвиса становилось только глубже, острее и замкнутее; что оно стало почти осязаемым, почти живым – стало товарищем, с которым можно коротать ночь, когда все дневные игры, наконец, доиграны, а монологи произнесены. Стало заменой брата-близнеца.
Элвис умер 16 августа 1977 года в возрасте 42 лет. В нем было слишком много лишних килограммов и слишком много препаратов, а перед смертью он зачитывался книгой в мягкой обложке под названием «Научные поиски лика Христа» («The Scientific Search for the Face of Jesus»). Когда успех впервые накрыл его в 1956 году, Элвису был 21 год, и он не видал ничего за пределами Тьюпело и Мемфиса. Успех таких масштабов для парнишки из глуши был тогда совершенно новым явлением – кому угодно было бы нелегко справиться с подобным ударом по психике. Пресли, похоже, почти сразу же впал в состояние испуганного отмежевания от мира. Он создал себе панцирь из показной вежливости и шутливой нормальности, спрятавшись у всех на виду. «Да, сэр», – отвечал он всем репортерам. «Нет, мэм», – говорил он всем светским дамам и заботливым матерям Америки. «Да, сэр, нет, мэм», – полковнику Тому, лейблу RCA, Голливуду, родителям Присциллы Болье, армии Соединенных Штатов. Этими «да» и «нет» измерялся весь безумный мир происходивших вокруг материальных перемен, однако его собственная фундаментально пассивная природа оставалась в целом непотревоженной. Цунами успеха, Элвис на всех сценах земного шара. Однако его внутренний мир сжался до размеров роскошного, но душного склепа, набитого окаменелыми мечтами, живыми трупами и болтовней призраков.
Элвис все еще остается непревзойденным образцом покорения рок-н-ролльного Олимпа: тем, кто героически изобрел сам себя и даровал миру то необходимое, чего ему неосознанно недоставало. Но Элвис также остается и образцовым примером того, как можно не справиться со всей сопутствующей славой и успехом. Он продемонстрировал каждый отдельный плохо продуманный шаг: сомнительный менеджер; тщательно подогнанный под нужды хозяина, но удивительно безличный особняк; медленный и разрушительный уход в себя; утрата старых друзей; наркотическая самомумификация; болезненный кризис продуктивности и общительности. Элвис и правда был первым во всем – даже в том, чего не сделал, даже в том, кем не смог быть.
Влюбленный в слепого Джо Смерть: американская одиссея гитариста-виртуоза Джона Фэи
Акустический гитарист Джон Фэи был одним из тех музыкантов, что существуют слегка за пределами осанны народного признания: неуклюжие гении, которые, может, и не имеют колоссального числа поклонников, но оказывают сильное влияние на тех, кто все же попал под их чары. Фэи впервые привлек внимание публики в середине 1960‐х, когда стал выпускать пластинки на собственном лейбле Takoma Records. (Независимый музыкант тире коммерсант – концепт отнюдь не новый.) В 1970‐е его заново открыли люди вроде меня, шарившие в поисках заветных самородков по окраинам допанкового пространства; затем в 1990‐е его нашли вновь – на этот раз беженцы с развалин разрушенной «Нирваны», которые нуждались в целительном лучике света после того, как гранж испустил предсмертный вопль. На некоторые музыкальные сцены Фэи повлиял буквально ключевым образом.
Когда я был молодым, неискушенным и только учился бренчать
