Звучание сердец (СИ) - Волчек Дарья

Я провёл пальцем по струне, пробуждая к жизни высокий, чуть дребезжащий звук. Руки ласкали лакированный корпус, местами потёртой, тёмно-синей гитары в надежде, что она подскажет нужные строчки под свои аккорды. Но гитара скромно молчала. В голове крутилось одно навязчивое слово, которое зудело внутри меня и пальцы сами хотели писать о нём.

Только вот не совсем такой песни ожидали от меня ребята. Они хотели драйва и бурной энергии, чтобы свести публику с ума этим мотивами. Внутри же всё было настроено на другой, меланхоличный лад. Грудь распирало от невысказанных чувств, которые стремились выплеснуться в прекрасную рок-балладу.

Я бездумно пялился в пустоту и на автомате водил тупым карандашом по бумаге. Неделя выдалась абсолютно безумной. Группе снова предложили выступить, и мы, не думая, ухватились за очередной шанс показать всем, на что способны.

Днём я, как заведённый, гонял по городу с тяжёлой сумкой доставки за спиной. Все вечера посвящал долгим и упорным репетициям, которые иногда затягивались, отнимая последние силы. И, несмотря на разногласия, аутсайдеры снова воспаряли духом, вновь стали единым целым. Даже Юлька больше не сопротивлялась моим указаниям. Мы отыгрывали знакомую до последней ноты музыку, оттачивая каждое движение почти до автоматизма. После болели пальцы и мышцы, Сёма жаловался на натёртые мозоли, но абсолютно все были счастливы вновь обретённой сыгранности. Всё это было струёй свежего воздуха для группы.

А по ночам… По ночам я зависал на балконе, в обнимку с гитарой и сигаретой, прислушиваясь, что твориться в квартире за стеной. Мы не виделись с Сашей почти неделю, и это действительно было очень странно. Хотя думал о ней я постоянно. Ежесекундно.

Успокаивая себя стрёмными отмазками, что мне некогда или ее нет дома, на самом деле, я просто боялся. Тот поцелуй изменил все. Я уже не хотел с ней ругаться, не хотел ее поддевать. Единственным моим желание теперь было — держать в руках ее хрупкое, тонкое тело и целовать, пока в глазах не потемнеет. Но страх столкнуться с отстранённостью или равнодушием не давал мне даже просто выйти на балкон и позвать ее по имени.

— Ну, что там у тебя?

Надо мной нависла Юлька, заглядывая в блокнот. Но увидев, что вместо букв там непонятные линии и звезды, она озабоченно сдвинула брови и плюхнулась рядом со мной на диван.

— Что с тобой происходит? Ты вообще здесь или где?

— В Караганде, — огрызнулся я, отложив блокнот в сторону.

— Я серьезно, тебя как будто подменили. Вечно где-то в облаках витаешь. Что случилось?

Я покачал головой, отводя взгляд в сторону. Что я мог ей сказать? Что в моей башке засела одна рыжая девчонка, и все мои тексты похожи на дифирамбы и оды поклонения? Вряд ли она сможет понять это помешательство.

— Эй, ну ты чего? — она приложила прохладную ладошку к моей щеке, заставляя посмотреть на себя. — Расскажи, Бу.

— Сто раз тебя просил, Юля, не называй меня так.

— А в детстве тебе нравилось,

Я убрал руки сестры с лица и закатил глаза:

— Что за ностальгия, Белинская? Что ты вообще до меня докопалась?

Сестру разом как подменили. Голубые глаза вспыхнули, она прищурилась и сложила руки на груди, всем своим видом показывая, как ей не нравится мой тон.

— А я тебе сто раз говорила, что грубить будешь дружкам своим.

— Так, а что ты привязалась ко мне? Иди вон, пристань к Жене, а то он грустный какой-то ходит.

— Что ты несешь? — взволнованно прошептала сестра, оглядываясь назад. Ещё немного и она бы закрыла мне рот ладошкой или свернула шею, для сохранности страшного секрета, который и секретом-то уже и не был.

Я встал с дивана, оставляя ее вспышку без какой-либо реакции. Последний человек, с которым я хотел обсуждать свои проблемы сейчас — Юля. Тем более зная, как она относится к нашей рыжей соседке.

— Богдан, послушай меня…

— Юля-я-я, — я повернулся к сестре и постарался выдавить из себя улыбку. — Разговор ни к чему не приведет, мы только разругаемся. Не переживай за меня, все правда хорошо. Но и в душу ко мне лезть не нужно, ладно?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Не дожидаясь, пока она придумает остроумный ответ, я подхватил блокнот и ушел на балкон, плотно прикрыв дверь. Юлька права, я реально не здесь, а абсолютно весь и полностью в объятиях рыжеволосой Лисички. Завтра, после концерта, нам нужно будет поговорить. Потому что больше без нее я не смогу.

Решив это для себя, я зубами вытащил из пачки сигарету, подкурил и взял в руки карандаш. Кажется, вот теперь точно время для стихов. Карандаш послушно зашуршал по идеально чистому листу, оставляя после себя грифельные строчки:

«Говорил «всё равно» о самом важном,

Жил только днём грядущим и днём вчерашним.

Да, бывало тягостно в доме одноэтажном…

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Только не с тобой, в моём доме родился праздник

Я скучаю, боже, как я скучаю:

у меня внутри воет волчья стая

Истязаясь внутри, сам себя сжигаю

Без тебя не могу, ты нужна мне,

Я не прощаюсь…»

— Спасибо за вашу энергию! — крикнул я в толпу, — Аутсайдеры ещё вернутся на эту сцену!

Стены «Джема» ходили ходуном от восторженной толпы, которую мы раскачали с самых первых слов и аккордов. В воздухе колыхался целый океан из людских рук. От такого невероятного потока энергии меня едва не сшибало с ног. Бросало в безумную бурю улюлюканий, криков и свистов. Голову приятно кружил долгожданный успех. Хотелось, чтобы этот момент не заканчивался никогда.

Собрав свои инструменты, мы с ребятами спустились со сцены и все вместе, почти в унисон, громко выдохнули и рассмеялись.

— Это был полный разгром! — воскликнул Женька, поправляя на плече свою гитару.

— Круто, — протянул Семен, вытирая подолом футболки вспотевший лоб. — Как же я скучал, что б меня!

— А я-то как скучал, — Жека игриво подмигнул двум девчонкам буквально в двух шагах от нас, — о-очень скучал. Ну что, может, отметим успех здесь? Место вроде неплохое. Да и девчонки какие нарядные!

— И мальчишки здесь неплохие, — пропела Юлька, украдкой кидая взгляды на Женю, который уже очаровывал все живое в радиусе ста метров. Эх, сестренка, не того ты себе в фавориты выбрала.

— Решено — остаемся здесь, — кивнул я. — Тем более руководство обещало нам бесплатный бар после второго сета, а это тот еще повод остаться.

— Ты сегодня превзошёл сам себя, — Юлька расплылась в счастливой улыбке и потрепала меня по щеке, — чистейший звук, а тот гроул…

Довольная улыбка сестры скрылась за двумя миниатюрными ладошками, а фраза подвисла в воздухе недосказанной. Смутно знакомый и очень сладкий запах настойчиво защекотал ноздри, но мозг отчаянно блокировал все воспоминания о его обладательнице.

— Угадай кто? — прощебетал высокий голос мне прямо в ухо.

Я скинул чужие ладони со своего лица, отказываясь верить в существование давно забытого призрака прошлого, который теперь стоял у меня за спиной. Моргнул, надеясь, что это просто коллективные галлюцинации и мне показалось. Но нет. Прямо на меня смотрели два темных, как черешня, глаза со знакомого до последней черточки лица.

— Привет, милый, — она потянулась, чтобы обнять меня, но я инстинктивно отступил на шаг назад.

— Ева?

Это глупо, но я все еще надеялся, что ошибся. Пускай это будет ее потерянная сестра-близнец, или сильно похожая на неё фанатка, или кто-то просто захотел глупо пошутить и сделал себе маску, точную копию лица моей бывшей. Что угодно, любой бред, но только не она.

— Надо же, помнишь.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Тебя сложно забыть, — сухо ответил я. — Какими судьбами?

— Да вот, перебралась в Питер совсем недавно, Киров этот у меня уже в печенках сидит. Решили со знакомой выбраться, развеяться, а здесь ты!

Она что-то еще рассказывала, но меня мало интересовал ее бессмысленный треп. Я во все глаза смотрел на ту, что когда-то выкинула меня, как ненужный билет на маршрутку, изменила, растоптав все мои чувства. На ту, кого любил настолько сильно и безрассудно, что готов был сделать для нее все. Ева до сих пор навещала мои сны, только вместо сладких грёз они превращались в ночной кошмар.