Звучание сердец (СИ) - Волчек Дарья

— Угостишь? — я кивком указала на бутылку, которую он сжимал в руке.

Богдан удивлённо вскинул брови. Кажется, он совсем не этого ожидал. Да что уж там, я и сама этого не ожидала.

— Ну, проходи.

Заскочив в свою квартиру, я схватила со стола открытую бутылку шампанского, и, чуть подумав, вторую. Кажется, этот вечер просто создан, чтобы совершить какую-нибудь глупость. И кто я такая, чтобы ему это запрещать?

Аккуратно прикрыв за собой дверь, я вошла к соседям, где царил полумрак. Музыка стала чуть тише, и она уже не так сильно долбила по голове. Я с интересом рассматривала интерьер чужой квартиры.

Сразу было заметно, что здесь живут парни. Вроде и был порядок, но очень небрежный. Вещи занимали те места, которые им самим больше понравятся. Из прихожей через резную арку вёл вход в большую комнату. Зайдя туда, я ахнула от неожиданности. Огромная барабанная установка, три гитары на специальных стойках, мотки шнуров и кабелей, куча непонятной мне техники. Всё это было почти посреди зала. Если я и представляла, как выглядит их логово, то точно не так.

Около стены стоял огромный, угловой диван, забросанный разноцветными подушками. Именно на них и полулежал Богдан, не спуская с меня колючего взгляда. На полу, возле диванных ножек, валялись исписанные и измятые листы бумаги. На маленьком столе стоял горшок с увядшими фиалками и маленькая настольная лампа.

И, собственно, все.

— Как-то скудновато у вас, — проговорила я, озираясь по сторонам.

Он пожал плечами, отпивая алкоголь прямо из горла.

— А мы не из прихотливых. А ты со своим, я смотрю? — и он кивнул на мои бутылки, которые я все ещё крепко прижимала к груди.

— А? Да. Начну с этого, а там посмотрим.

Он похлопал рядом с собой, приглашая присоединиться. Но заметив, что я не очень спешу занять любезно предложенное мне место на диване, он закатил глаза.

— Давай, рыжик, не будешь же ты стоять в проходе. Ты же уже пришла сюда, так чего теперь бояться?

Отбросив в сторону все сомнения, я сделала большой глоток из своей бутылки с шампанским, позволяя пузырькам умчать все мысли прочь. Подойдя ближе, я аккуратно присела на диван, стараясь, чтобы между нами оставалось ещё достаточно места. Но я не учла одного — меня, как магнитом, тянуло к нему.

— Что случилась, лисичка? — спросил он, снова делая глоток.

— С чего ты взял, что что-то случилось?

— Ты бы видела себя, когда я открыл тебе дверь, — он громко фыркнул, — таких молний ты ещё никогда не метала в меня. Я даже подумал, что все, сегодня мне точно конец. Да и глаза у тебя покраснели.

— Родители приходили, — нехотя ответила я.

— А что так? Все очень плохо?

Расслабившись, я уселась поудобнее, поджимая под себя ноги. Широкая юбка платья прикрыла мои бёдра и колени.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍— Хуже. Отец — абьюзер и диктатор, мама — безвольное желе. Вот тебе краткое описание моей семьи.

Богдан хрипло рассмеялся.

— А суть проблемы в чем?

— Конфликт интересов. Родители — потомственные врачи, и никак не могут понять, как у них таких прекрасных и интеллигентных получилась я. Мечтательница и неудавшаяся писака. Не принимают они моих интересов и всерьёз не воспринимают, а мне просто надоело постоянно под них прогибаться. Я даже платье это дурацкое нацепила и волосы собрала только чтобы им показать, какая же я чудесная, — я опрокинула в себя ещё одну дозу спиртного. — Вот и вся проблема. И как раз сегодня должен был состояться вроде как "примирительный ужин", — я обозначила пальцами кавычки и усмехнулась, — но ты снова все испортил.

— А я-то тут при чем? — искренне удивился парень.

— А притом! Не мог свою музыку врубить через часик где-нибудь? Отец как услышал эти взрывы эмоций за стеной, так сразу вынес свой вердикт. И вряд ли теперь его получится переубедить.

От воспоминаний недавнего коллапса на душе стало гадко. Я выдернула из рук Богдана его бутылку, где явно плескалось что-то крепче простого шампанского. Тяжело вздохнув, я приложилась к узкому горлышку. По горлу потекла обжигающая жидкость, поглощая вместе с внутренней болью и мою слизистую. Я скривилась, но сделала очередной глоток. В голове уже шумело и свистело, давая понять, что алкоголь достиг своей цели.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Прости, правда. Просто хреново, что волком выть хотелось. А музыка она как пластырь для души, понимаешь?

Я покачала головой. Мне было легко это понять, ведь и у самой был такой пластырь — книги. Да и не могла я на него злиться, когда в его глазах была такая пустота.

— А у тебя что случилось, расскажешь?

— Конфликт интересов, — хмыкнул он. — И тоже, можно сказать, семейный.

— В группе что-то не поделили? — предположила я, даже не думая, что попаду в точку.

Богдан кивнул. Потянулся куда-то в сторону, выуживая из темноты пачку сигарет. Пламя зажигалки на секунду осветило его лицо, и по комнате поплыл сигаретный дым.

— Не поделили это не то слово. Просто все в какой-то момент пошло не в том направлении, и я абсолютно не понимаю, когда мы свернули не туда. Я думал, что Питер — это город возможностей, а по итогу, — он обвел рукой обстановку комнаты и горько рассмеялся. — По итогу мы зависли в этой старой квартире, а сцены и площадки штурмуют другие, в которых таланта не больше, чем в стуле. А мы вынуждены получать отказ за отказом.

— А в тебе, значит, есть? Талант.

— А что, не видно? Показать?

— Он у тебя где-то на полке стоит, что ли? — глупо хихикнула я. — А если серьёзно, мне кажется, ты загнался.

Я кинула взгляд на резко подобравшегося парня. Он хмуро насупил брови, и усиленно пыталась подобрать нужные слова. Видно, что Богдан сильно парился по этому поводу, и не хотелось это усугублять.

— Ты говоришь, что вам постоянно отказывают. А ты анализировал, почему так происходит?

— А надо? Я музыкант, я хочу выступать. Хочу стоять на сцене, видеть толпу, слышать их крики. Остальное меня мало парит.

— А как же музыка? — я повернулась лицом к Богдану, — ты же музыкант. Моешь чашку, думай о чашке, понимаешь? Если перевести на твой язык, пишешь музыку, думай о музыке, а не о том, как ты станешь знаменитым.

Он молча водил пальцем по горлышку уже порядком опустевшей бутылки. Мне было жаль его, но я искренне не понимала, как можно не понимать таких простых истин.

— Слава, толпа фанатов и огромные площадки будут, но это все приложение к хорошей музыке. Разве я не права?

— Наверное, права, — тихо пробормотал он. Поднял голову и уставился на меня своими невозможными глазами, — и откуда ты такая умная взялась?

— Это ты взялся, я всегда здесь была.

Он поднёс бутылку с ромом к губам, делая смачный глоток, его кадык дёрнулся. Но моё внимание привлекло не это зрелище. Костяшки правой руки были сбиты и покрыты запекшейся кровью.

— Что это? — я потянулась к парню всем телом, притягивая израненную ладонь к себе. — Как же ты так? Больно?

Он отрицательно хмыкнул. Но я, не обратив внимания, ласково провела пальцем по его ладони и нежно подула на ранки, желая облегчить его боль.

— У тебя есть аптечка? Нужно обработать, — по щеке скатилась слезинка.

Богдан пристально рассматривал моё лицо, словно видел его впервые. От его взгляда, такого проникновенного и горячего, по ногам толпами пронеслись мурашки, несмотря на то, что в комнате было душно. Он соскользнул взглядом на мои губы и кончиком языка провел по своей нижней. Музыка почему-то замолчала совсем. В комнате стояла оглушительная тишина.

— Сашка, — его хриплый голос разрезал застывший воздух.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Он отложил пустую бутылку в сторону, его свободная рука прикоснулась к моему лицу. Большой, шершавый палец прошёлся по скуле, стирая с неё солёную влагу. Он приблизился ко мне, прерывисто дыша. А всё моё существование уместилось в это лёгкое, нежное прикосновение.

— Поцелуй меня, — прошептал он около моих губ.