В интересах империи - Дмитрий Янковский

– Попробуй их деморализовать! – сказал Тим Марине.

– Как? – удивилась она.

– По связи. Они боятся, я вижу. Предложи им уйти на базу, а нас оставить в покое.

– Не получится, – покачала головой женщина.

– Почему? Какая у них вообще мотивация? Они же граждане Империи, дьявол бы их забрал! Как они могут выполнять подобные приказы? Что ими движет?

– Страх, – спокойно ответила Марина.

Картер не успел дослушать. Истребители дали ракетный залп. Дистанция была приличной, а залп скорее выглядел как пробный, не призванный точно поразить цель. Тем не менее атаку надо было отразить, а не вдаваться в мотивации ее зачинщиков.

Боясь вывести из строя перегретое орудие левого борта, Тим переложил всю нагрузку на правую пушку. От нее не требовалось длинных очередей, поскольку поразить «Грифона» на атакующем курсе из столь незначительного калибра точно не выйдет. Нужна была не скорострельность, а ювелирная точность попаданий, чтобы на лету сбить несущийся к цели снаряд.

Ракеты разгонялись, выпущенные из-под крыльев, за ними оставались закрученные, как серпантин, дымные полосы. Солнце почти село, а небо быстро темнело, становясь из оранжевого темно-красным. На его фоне, без подсветки закатными отсветами, следы казались белоснежными.

Орудие правого борта коротко выплюнуло шесть сгустков плазмы. Тим не стал дожидаться попадания, а перевел огонь на другой снаряд и снова дал короткую очередь. И сразу третью – нельзя было терять ни единого из драгоценных мгновений. Яркие трассы рассекли темнеющий воздух, и тут же добавил огня Марк с верхней палубы.

Получилось неплохо – из шести пущенных ракет первую разнесло в клочья в конце первой трети пути, две других нарвались на плазму, преодолев половину дистанции, с двумя умудрился справиться Марк, и лишь шестая угодила точно в середину кормы дирижабля. Проломив тонкий полимер основной оболочки, он начал двухкилограммовой массой крушить ажурный каркас, а затем разорвался, выплюнув полтора килограмма осколочных элементов. Они разлетелись с визгом, проделав сотню двухсантиметровых отверстий. Отсек заполнился едким дымом. Легкий газ стал с шипением уходить в окружающую среду.

– Есть попадание! – передал Тим по связи.

– Одно мы переживем! – отозвался Марк.

Но беды на этом не закончились. После залпа два «Грифона» разошлись вдоль бортов, а третий взмыл выше и с грохотом промчался над дирижаблем, метнув из-под брюха легкую бомбу. Она разорвалась в нескольких сантиметрах от оболочки, пробив двухметровую дыру. Через нее газ пошел гораздо активнее. Даже с учетом внутренних герметичных переборок, повышающих живучесть воздушного судна, столь серьезное повреждение могло снизить подъемную силу до катастрофических пределов.

Но и Марк не остался в долгу. Вскочив на одно колено, он поднял крупнокалиберный бластер, зажав затыльник приклада под мышкой, и послал очередь вслед удачливому противнику. Картер развернул оба орудия и тоже открыл огонь.

Однако пилоты учли все ошибки текущего боя, и теперь не собирались так запросто подставлять под плазму уязвимые хвостовые части. Они действительно не были бойцами, бывший десантник не ошибся в оценке, но все же определенная летная школа осталась у них за плечами, так что на несложные пилотажные фигуры они были способны. Понимая, что ни в коем случае нельзя подставлять хвост под непрерывный поток плазмы, два пилота направили машины почти вертикально вверх, заставив их непрерывно проворачивать «бочку». Эти два истребителя начали штопорами ввинчиваться в угасающее небо, но третий на подобный маневр не решился. Видимо, подготовка у него была слабее, чем у соратников.

Недаром говорят, что хороший инструктор посылает на задание, а плохой – на смерть. Нет ничего хуже в бою, чем оказаться недостаточно подготовленным. Но откуда взяться в контингенте Асура хорошим летчикам-истребителям? Замешкавшийся с маневром пилот начал уходить по прямой, но мощные крупнокалиберные заряды из жерла излучателя в руках Марка настигли его. Скорострельность тяжелого бластера оставляла желать лучшего, но зато каждый сгусток плазмы нес как минимум втрое больше энергии, чем выстрел бортовой скорострелки дирижабля.

Стоя на одном колене, освещенный последними лучами заката, спасатель стиснул рукоять бластера, ритмично посылающего заряды в цель с интервалом в полсекунды. Отсвет голографического прицела отражался в прозрачном забрале шлема, набегающий поток воздуха упруго давил в грудь. Но Марк крепко держал цель в сетке. Из трубок принудительного дульного охладителя со свистом вырывались тугие струи пара, а ионизатор мерцал все тусклее, отдавая последние капли накопленного заряда. Наконец излучатель выдохся и умолк, только компрессорные мембраны охладителя продолжали судорожно подрагивать, стараясь уберечь ствол от последствий опасного перегрева.

Истребитель продолжал следовать прежним курсом, но через миг стало ясно, что усилия Марка не пропали даром. Перегрев задней части обшивки «Грифона» передался дальше по материалу брони, система охлаждения маршевого двигателя не справилась с перегрузкой, и главный ионизатор взорвался от бушующей в его недрах плазмы. От машины осталась лишь головная часть, а крылья разлетелись в разные стороны, вращаясь в воздухе, как два диковинных бумеранга. Потемневшее небо цвета запекшейся крови озарилось яркой фиолетовой вспышкой.

– Я его завалил! – с усилием прошептал спасатель и опустился на оба колена.

Его бластер, все еще свистя паром охлаждающей жидкости, уткнулся жерлом в поверхность палубы.

Но два оставшихся истребителя, как и предрекала Марина, не собирались оставлять поле боя. Картер не мог понять ни их упорства, ни их мотивации. Дирижабль подбит, задание формально выполнено, ради чего рисковать шкурами? Ответ мог быть только один. В случае неповиновения их ждала более страшная участь, чем гибель от плазменных попаданий. Но какая? Этого Тим не знал, а у Марины уточнять было некогда. И без того ход боя трудно было назвать блестящим, дирижабль медленно, но верно терял высоту. Было необходимо избавиться от опасных противников, а уже потом, по мере возможности, заняться либо ремонтом воздушного корабля, либо принятием других мер к спасению.

Выполнив головокружительный маневр, уцелевшие «Грифоны» крутанули синхронные петли и устремились вертикально вниз. В столь глубоком пике, когда цель оказалась точно под ними, истребители были практически неуязвимы. Установленные на рейлингах бортовые орудия могли задрать стволы в зенит, но даже в этом случае противник находился в «мертвой» зоне их сектора обстрела. Излучатель Марка перегрелся и выдохся, ему хотя бы секунд двадцать еще нужно было на восстановление энергоисточника, так что на него надеяться тоже не стоило.

Мгновения текли, Картер судорожно пытался найти решение. Оно пришло внезапно, яркой вспышкой озарения.

– Марк, держись! – выкрикнул Тим, выскакивая из кресла стрелка и переведя огневой комплекс в автоматический режим. – Крепко держись за что-нибудь, иначе сорвешься!

Бывший десантник втиснулся на место пилота и дал дирижаблю команду заложить глубокий крен на правый борт. Марку пришлось несладко – он едва успел ухватиться рукой за ограждающие перила, как палубу под ним начало перекашивать. Гравитация цепко ухватила утяжеленное скафандром тело и потащила вниз. Спасатель стиснул стойку рейлинга всей мощью акселераторов, перила изогнулись, пытаясь противостоять опасной нагрузке. Бластер покатился по перекошенной палубе, но Марк успел зажать ускользающее оружие между ступнями.

Все незакрепленные предметы в рубке тоже поползли в сторону, включая контейнер, на котором сидела Марина. Женщине пришлось схватиться за стойку приборной панели, чтобы не впечататься в переборку. Зато при таком сильном крене истребители теперь неслись не на спину дирижабля, а почти точно на его борт, где располагалась уже восстановившаяся после длинной очереди пушка. Ее автомат-контроллер тут же отреагировал на две цели, приближающиеся с опасными скоростями, и открыл огонь. Орудие, оснащенное программой с зашитой в нее тактикой ведения воздушного боя, не стало выбирать только одну из двух целей, а выпустило серию коротких очередей, переводя огонь с одного истребителя на другой.

Плазма ударила в лобовые обтекатели, полыхнув фиолетовым пламенем. Ходовые камеры «Грифонов» на несколько секунд ослепли от яркой вспышки, в результате чего пилоты полностью утратили визуальную ориентацию в пространстве и им пришлось вывести истребители из пике до того, как успели дать залп.

Один вышел штатно, сменив вертикальный курс на удаляющийся горизонтальный, а вот второму повезло меньше. В момент выравнивания он получил несколько попаданий из продолжавшего огонь орудия в управляющую плоскость левого крыла. Не в состоянии более управлять положением машины по крену, летчик уронил ее в глубокий штопор и на полном ходу протаранил бортовую обшивку дирижабля, свернув орудийный рейлинг и саму пушку левого борта. В оболочке образовалась огромная пробоина, из которой вырвалось пламя еще работающего маршевого двигателя. Дирижабль рвануло в сторону с такой силой, что каркас затрещал по всей длине, а Марк сорвался с палубы – стойка рейлинга треснула у него в руке.