Интересная жизнь… Интересные времена… Общественно-биографические, почти художественные, в меру правдивые записки - Владимир Михайлович Соколов

Украине. Я и еще один товарищ из ЦК ВЛКСМ должны были посмотреть, как там с молодежью работа ведется. Но командировка эта запомнилась мне не проблемами с молодежью. Поразило другое.

Пригласили нас в Запорожье на какую-то конференцию. Вел ее секретарь обкома партии. Выступающие бодро говорили о своих больших успехах в развитии сельского хозяйства. И вот одного из них, говорящего на русском языке, резко, грубо и, я бы сказал, с какой-то внутренней злобой прервал секретарь обкома: «Ти що, украiнськоi мови не знаэш?» Сказал так, как будто тот говорил на языке вражеских оккупантов! Выступающий испуганно оглянулся на секретаря обкома, съежился и перешел на жуткий суржик – смесь русского и украинского языков. Было это в середине 60-х годов! И другой эпизод из этой же командировки.

Послали меня в Артемовск (в 2016 году в борьбе со всем советским ему вернули старое название Бахмут). Красивый, зеленый городок, гордостью которого является завод шампанских вин, знаменитый на всю Европу, если не больше. Знаменит тем, что шампанское там делают традиционным классическим способом, по несколько лет выдерживая в подземных гипсовых выработках. Эти выработки – целый городок со своими улицами, площадями, весь заставленный стеллажами с бутылками. Лежат они там длительное время с определенным наклоном, набираются благородного вкуса. Когда я туда попал, то застыл в недоумении – на меня шли люди в кольчугах, в металлических перчатках и забралах на лицах! Средневековые рыцари! Это же были рабочие завода, а в металле они потому, что должны в определенные сроки переворачивать и открывать бутылки, чтобы осадок убирать. А бутылки эти изредка взрываются в их руках, вот они от осколков и защищены. Все это очень интересно, но меня не это больше всего поразило, а встреча с горожанами.

Все они говорили по-русски, и почти всех волновала одна и та же проблема. В городе было 12 школ (на одну-две сейчас уже могу ошибиться). Из них девять вело преподавание на украинском языке и, соответственно, три – на русском. Украинские школы были полупустыми, в русских же учеба шла в три смены, и все равно всех желающих они принять не могли. Слезно просили меня горожане, чтобы донес я до Москвы их огромную просьбу – переориентировать школы, открыть больше с преподаванием на русском языке.

Выполнил я эту просьбу, написал в своем отчете о школьной проблеме. Но это не только не попало в общую Записку инспекторской группы, но и попеняли мне за то, что не понимаю я национальной политики, что раз есть подобное соотношение русских и украинских школ, а оно есть не только в Артемовске, но и по всей Украине, то так это и надо из высших соображений. Вот эти «высшие соображения» и стали одной из серьезнейших причин трагедий на нынешней Украине.

Я не являюсь узким специалистом по вопросам национальных отношений, но многое познал о них не столько из теории, сколько из социальной практики. Это привело меня к твердому убеждению, что самое большое зло в решении национальных проблем – это стремление насильственно что-то внедрять или что-то запрещать в данной сфере. В какую школу родители хотят отправить учиться свое чадо, в такую и пусть отправляют. На каком языке люди хотят говорить, на таком пусть и говорят. Хотят, чтобы в паспорте была записана национальность, она и будет записана. Не хотят – не будет…

В общественном сознании необходимо сформировать полную индифферентность, а попросту сказать – равнодушие к тому, какой национальности человек. Главное – какой это человек по своим профессиональным, моральным качествам. В Советском Союзе зачастую это игнорировалось. Устанавливались количественные показатели, сколько каких школ надо иметь вне зависимости от желания населения, вводились различные, зачастую чисто формальные национальные квоты в системах управления, высшего образования, государственной деятельности и т. д. Ну почему надо было, чтобы первым руководителем любого национального образования (республика, округ, область) обязательно был человек этой национальности, а вторым руководителем – обязательно русский?

Я слышал практически одни и те же возражения на эти мои слова: «Ну как вы не понимаете, все это делается для возрождения угнетенных при царизме наций. Их же надо было поднять, подтянуть до определенного уровня. И потом это помогает решать на местах проблемы межнациональных отношений». Зачастую это не помогало, а напротив, содействовало росту национализма, нагнетанию напряженности между различными национальными группами. Для решения национальных проблем существует целый ряд поистине действенных мер: развивать национальную культуру, расширять систему образования, вовлекать людей в политическую жизнь, в целом более решительно строить гражданское общество. В конечном итоге все это должно быть направлено на изменение сознания людей, на формирование у них чувства уважения к людям вне зависимости от их национальности, на то, что я называю индифферентностью в национальном вопросе.

Конечно, Советский Союз проделал колоссальную работу по развитию многочисленных наций, в него входящих, по установлению между ними дружеских отношений. Но эффективному решению этих проблем мешало упование на перечисленные выше «принудительно-организационные» действа. И еще один важный момент. Власти просто боялись решительных шагов по борьбе с национализмом, боялись из опасения рассориться с местной национальной элитой, боялись потерять их опору в политической борьбе. Особо остро проявилось это во времена Н. Хрущева, который ради того, чтобы Украина поддерживала его во власти, и Крым ей передал, и закрывал глаза на растущий день ото дня национализм. Это и аукнулось сегодня так страшно.

Вернемся к командировкам моей комсомольской молодости. В одной из них я «попал в коммунизм». Вообще-то я «при коммунизме» два раза жил. По одной неделе. Один раз – в Казахстане, другой – в Берлине (об этом позже). В Казахстан я прилетел где-то в 1961/62 году как представитель Москвы на празднование юбилея комсомола республики. Делегация была из одного человека – меня (позднее прилетел еще завотделом пропаганды МГК ВЛКСМ Вереин). Делегация комсомола Москвы! Вот здесь для меня коммунизм и наступил. Только один эпизод из этой моей жизни.

Посадили меня в специальный самолет, в котором были я и еще человек десять-пятнадцать сопровождающих меня людей, и полетели мы куда-то вглубь Казахстана. Прилетели. Огромное озеро, заросшее камышами, вокруг него степь до горизонта. Около озера поставлено несколько роскошных юрт. Рядом небольшая отара овец. Главный из сопровождавших меня попросил выбрать овцу. Я ткнул пальцем.

– Ну вот и хорошо. Пока из нее бешбармак делать будут, мы пойдем поохотимся.

– Какая охота? Я вообще не охотник, да и одет в костюме, в штиблетах.

– Это не важно.

Подвели меня к озеру, дали ружье, и какой-то дядечка несколько раз громко похлопал в ладоши. И тут же из камышей вылетели сотни уток! Я выстрелил, подбил уточку –