Лунный свет - Дженн Беннетт

ты только в нем нашла?! Биржевой маклер, который играет в гольф, носит рубашки с монограммами и страдает аллергией на Ца-Ца Габора! – воскликнула я, чувствуя, что кот стал тереться о мою лодыжку.

Леон Снодграсс отравил мне всю жизнь. Еще год назад каждый раз, когда я приходила в кинотеатр потусить с Моной, он неизменно оказывался здесь, скучный, как всегда. Тете же требовался дикого нрава бунтарь – под стать ей самой. А не серый счетовод, который самым «ироничным» образом использовал старомодный сленг и отпускал идиотские шуточки.

Тетя Мона села рядом со мной на табурет, расписанный так, словно его покрыли драконьей чешуей:

– Я знаю. Но когда я вчера вечером повстречала его в гавани, он был очень мил. У него теперь новая яхта.

– Чертов показушник.

– Он назвал ее «Дух Моны».

– Ты серьезно?

Я надула щеки и сделала вид, что меня вот-вот стошнит.

– Да знаю я, знаю! – ответила она, отхватив приличный кусок шоколадного круассана. – Но как дать от ворот поворот мужику, который назвал твоим именем лодку? Это же романтика.

– Гадость это, а не романтика.

– Он утверждает, что изменился. Может, оно так и есть. Может, изменилась я. Не знаю. К тому же это не свидание. Он попросил меня подъехать домой к его бабушке на Хидден-Коув и взглянуть на ее коллекцию живописи. Им хочется прикинуть, сколько она может стоить.

– Ты им не арт-дилер.

Она пожала плечами:

– Но у меня наметанный глаз, и я знаю рынок. Сама не знаю, что тебе сказать… Не исключено, что это станет пустой тратой времени, но поскольку бабуля Снодграсс, по всей видимости, будет за нами присматривать, я хотя бы не смогу сделать ничего, о чем потом буду сожалеть. Кстати о сожалениях, как там поживает наш красавчик Дэниэл?

– Никакой он не наш. И даже не мой. Он сам по себе, – отрезала я и твердо посмотрела ей в глаза: – Это ты проболталась дедушке Хьюго, что я встречаюсь с ним на Пайк-Плейс?

– Оно само так получилось. Клянусь, чтоб мне провалиться, если когда-нибудь еще выдам твою тайну.

Что-то не похоже, что «оно само». После смерти бабушки тетя Мона и Хьюго практически стали друзья неразлейвода, что вообще-то странно, если учесть, что отношения между нею и бабушкой с дедушкой всегда отличались напряженностью. Пока она доедала свой круассан, я рассказала ей о разговоре с дедушкой и Кэссом в теплице, посвятила в интригующую историю с участием Рэймонда Дарке… а заодно рассказала об открытии, которое мы с Дэниэлом сделали в музыкальном магазинчике.

– Очаровательно. По сути, я поняла только одно – ты играешь с Дэниэлом в Нэнси Дрю. Вполне могу себе это представить… «Ах, Дэниэл, помоги мне проникнуть в тайну потайной лестницы!»

Я слизала с пальца шоколад:

– Не надо, а то это звучит как-то отвратительно. Мы просто решили выяснить, что за человек постоянно является в отель. А после работы, не исключено, отправимся в Керри-Парк.

– О-о-о-о!!! Жуть как романтично!

– Мы будем вести наблюдение.

– Супер-пупер как романтично, особенно когда тебя зовут Берди Линдберг.

– В пять утра.

Она поморщилась:

– Вот теперь ты сразила меня наповал. Я никогда не догоняла твоих проблем со сном. Да, знаю, после маминой смерти ты ненавидишь врачей, но тебе все равно надо куда-то сходить, чтобы закрыть все эти вопросы с бессонницей.

– А тут и решать нечего. Порой я не могу уснуть, в иные разы никак не удается бодрствовать.

– Хьюго тоже так говорил, но посмотри, что в итоге случилось с ним и теми ребятами.

Уснув в тот раз за штурвалом катера, дедушка стал не единственной жертвой. Пострадали еще два человека. Именно поэтому я никогда не сажусь за руль. Мысль о том, чтобы уснуть и изувечить других, внушает мне ужас.

– Ухудшений в последнее время не наблюдалось? – спросила она. – На работе ничего странного не происходило?

Я знала, что она имела в виду: дедушка называл это «бесхребетностью», но вообще данная патология известна как «катаплексия». Именно она и случается с нарколептиками. По сути, ты напрочь теряешь контроль над всеми мышцами и порой даже падаешь. Окружающие считают, что человек упал в обморок, хотя на самом деле он остается в сознании. А в качестве спускового крючка может послужить что угодно. Взрыв хохота. Возбуждение. Гнев. На самом деле любое сильное волнение и вообще накал эмоций. Вещь совершенно непредсказуемая, случавшаяся со мной уже трижды. Причем два раза после минувшего Рождества…

– Я в порядке, не переживай. На работе носом не клюю.

Конечно, технически я заснула в прачечной, но это было после моей смены.

– И я не бесхребетничала уже несколько месяцев с тех пор…

– После похорон Элеанор.

– Правильно, – сказала она, – именно после них.

Тогда случился невероятный конфуз. Я целый день не заплакала – ни разу! А потом бац, меня парализовало прямо у ее могилы, и сто человек подумали, что со мной случился обморок. Хорошенькое веселье.

– Дэниэл знает? – спросила она.

– На работе не знает ни одна живая душа. Так зачем мне сообщать ему? Говорю тебе, все хорошо.

– Ладно, больше не буду к тебе приставать, – с тяжким вздохом сказала она, – но мне кажется, ты должна рассказать об этом Дэниэлу. И что вам обязательно надо поговорить с ним о том, что случилось тогда на заднем сиденье машины.

– Ну уж нет. Нет, нет и еще раз нет! К тому же, он и сам больше не желает поднимать этот вопрос. Совместным решением мы пришли к тому, что прошлое должно оставаться в прошлом. И дело Рэймонда Дарке мы расследуем исключительно как коллеги.

– Да что ты говоришь? Где этот пост о цветочнице, который он написал. Покажи мне, я хочу его еще раз прочесть.

Я запротестовала, но Мона проявила настойчивость. На него у меня в телефоне имелась закладка, хотя я не любовалась им без конца или что-то в этом роде. Но когда Ца-Ца Габор стал тереться о мою ногу своей снежно-белой мордочкой, вытащила телефон и зашла на сайт «Ищу человека».

Хм. Поста Дэниэла там больше не было.

Он его удалил.

Перед походом в Керри-Парк после окончания смены мне пришлось долго ждать Дэниэла, который повез клиента в аэропорт и пока не вернулся. Покинув дом тети Моны, я без конца сражалась с неодолимым желанием вздремнуть, и сочетание двух этих факторов ощущалось маленькой катастрофой. А потом… Мгновение назад я сидела на диване в вестибюле отеля, подавляя зевоту, и листала аварийный детектив… А следующим, что зафиксировало сознание, было парящее надо мной лицо Дэниэла, которое я увидела, когда проснулась.

С моих губ сорвался крик:

– ПРОСЫПАЙСЯ.

Его руки протянулись по обе стороны моей головы, покоящейся на спинке дивана.

– Да не сплю я, не сплю.

Язык у меня во рту едва ворочался, с трудом произнося звуки.

– Так, задремала чуть-чуть.

– Это одно и то же.

– Ври больше.

– Ты всегда засыпаешь на людях?

Я застыла в