Погоня за «оборотнем» - Джерри Остер

Девушка спиртных напитков не заказала. Она потягивала из высокого стакана воду и думала о чем-то своем, от чего ее губы расплылись в мечтательной улыбке.

— Устранен свидетель убийства Ван Митера. Таксист, который его подвозил. В газетах писали об этом как о вооруженном ограблении, но совершенно ясно, что речь идет об устранении свидетеля. Скажи об этом Лорке и «Невозмутимому Д». Я хочу, чтобы они знали, что с этой женщиной и ее людьми так просто не справиться.

— Мне кажется, они уже поняли это, Джон.

— И тем не менее. Если Лорка, в частности, более осторожен, он может откопать кое-что, до чего мы не дошли.

К соседнему столику подошла еще одна девушка. Она была подстрижена так же, как и ожидавшая ее подруга, и в таких же очках. Она выглядела старше и отличалась пепельным цветом волос. Одета она была в рубашку желтого цвета навыпуск, белые холщовые брюки, предпочитаемые художниками, и голубые босоножки. У этой девушки деньги были. Она хранила их в поясе-кошельке. В рюкзачке, что она принесла с собой, видимо, находилось еще что-то, необходимое парочке. Девушки обменялись быстрым, но страстным поцелуем. Они нежно поглаживали друг друга и радостно смеялись. Официант подал им текиллу с лимонным соком и с солью.

Официант, обслуживающий Барнса и Аронсона, принес заказанные блюда. Не успел он отойти, как подошел второй официант:

— Мистер Барнс? Вас к телефону. Я вас проведу.

Барнс последовал за ним в дальний угол бара, где одиноко скучал посетитель в желтовато-коричневом костюме. У него были характерные для военных усы. Став к нему спиной, Барнс поднял трубку:

— Барнс слушает.

— Джон, это я, Рэд. Ты готов услышать, что я тебе скажу?

Именно так его спросила Полли, его Полли, в то утро, когда звонила с роковым известием. «Ты готов услышать то, что я тебе сообщу? Я разрываю наши отношения». Она собиралась продолжить и объяснить причину этого решения, но он ее опередил, сказав, что между ними и не было никаких отношений. Она удивилась. Ей казалось, они уже начали их завязывать. Может быть, но он их таковыми не считал. Вместе детей они не крестили, а если так, то и отношений у них никаких не было. Он прекратил разговор, не дав ей вставить ни слова.

— Только что звонил Олдрих, — сообщил Сейлес. — Бездомный бродяга по имени Морган покупал себе выпивку в винном магазине на Южной Парк-авеню. Владелец особенно трогательно относится к алкашам, из жалости он даже продает им товар со скидкой, с чем можно не согласиться, если ты действительно их жалеешь. Так вот, хозяин говорит, что Морган никогда не покупал у него «Катти Спарк», а брал только водку и вино, о чем говорил и приятель Моргана. Морган никогда не покупал «Катти». Теперь прикинь, Джон. В тот вечер, когда Морган покупал выпивку, в магазин заглянул какой-то парень и взял целых четыре бутылки «Катти Спарк». Владелец никогда этого парня не видел, и после он тоже не появлялся. В данный момент художник, присланный полицейскими, составляет его портрет со слов хозяина. Несчастный бродяга не умер естественной смертью от асфиксии, вызванной рвотными массами от чрезмерного употребления «Катти Спарк». Скорее всего, его силой заставили выпить спиртное, пока оно не вызвало рвоту. Неизвестный зажал Моргану рот — и тот задохнулся. Бродяге заткнули рот, чтобы он не смог засвидетельствовать, как убили Ван Митера.

Барнс не отвечал.

— Джон, ты меня слушаешь?

— Это все?

— Да.

— Увидимся в конторе. — Барнс повесил трубку.

— Вы меня не узнаете? — спросил Барнса мужчина с характерными усами.

Барнс улыбнулся и отрицательно покачал головой:

— Извините, но я вас не припомню.

Барнс направился к столику.

— Вкусно, — похвалил спагетти Аронсон.

— У меня срочные дела, Генри. Я ухожу. Если у тебя есть вопросы, как действовать дальше, то сейчас самое время их задать. Если все ясно, связь будешь держать с Ритой по обычным каналам.

Аронсон отрицательно покачал головой:

— Вопросов нет.

Барнс подсунул пятидесятидолларовую банкноту под пепельницу.

— Приятно тебе отобедать. За сдачу отчитываться не надо. Думаю, наша следующая встреча не за горами.

— До встречи, — попрощался Аронсон.

Барнс улыбнулся девушке в черном, она ответила ему холодным, но довольно продолжительным взглядом, отчего ее подружка недоуменно посмотрела на нее, потом на Барнса и снова на нее. Барнс коснулся рукой проходившего рядом официанта:

— У вас есть запасной выход? Я федеральный агент. Нахожусь здесь по служебным делам.

Официант улыбнулся:

— Да, да, конечно. Сюда, пожалуйста.

Глава 20

Женщину звали Лилиан. Свое имя она произносила с ударением на последний слог, как француженка, хотя, по ее словам, она родилась и выросла в Бруклине. Она выглядела миниатюрной и ходила походкой танцовщицы. Зачесанные назад волосы, мешковатые шорты и облегающая блузка говорили о том, что Лилиан хотелось выглядеть моложе своих лет. Кэрри тем не менее чувствовала себя так же неуютно, как чувствует себя школьник при встрече с учителем во внеучебное время.

Лилиан проводила Кэрри и Дженифер по необычайно длинному коридору в гостиную. Очень высокий потолок и огромнейший телевизор произвели на них сильное впечатление. Лилиан усадила их в кресла, попросив подождать минутку. Кэрри откинулась, наблюдая, как хозяйка удалялась по коридору, по всей видимости, в спальню. Она по-воровски вошла в дверь, что, однако, не помешало Кэрри заметить лицо девочки ее возраста. Она была так же напугана, как и Кэрри.

Из радиоприемника раздавалась музыка в стиле рок. Дженифер закатила глаза и сострила что-то по поводу песни «Поцелуй» в исполнении Принца. Среди «крутых» ребят Принц популярностью не пользовался. Кэрри же всегда тянуло танцевать под эту музыку. Ее матери певец тоже нравился, особенно песня «Лиловый дождь». Иной раз ей даже хотелось плакать. Это случалось тогда, когда на нее находило меланхолическое настроение. Кэрри скучала по матери, однако Дженифер убеждала ее не глупить и воспользоваться шансом, о котором другие дети только мечтали.

— Ты предоставлена сама себе. Ты свободна и без родителей. Бог мой, это же безумно здорово.

— У меня отец умер, Джен. Ты что, не знаешь? Его ведь убили.

— Да ладно, я знаю.

— Мать занимается чем-то, о чем я понятия не имею, но знаю, что это опасно. Понятно?

— Понятно, понятно.

— Ты это шансом называешь?

— Ну, Кэрри, ты как прилежная школьница, воспринимаешь все буквально. Это же просто выражение такое.

Дверь в конце коридора открылась, и Кэрри увидела выходящую из комнаты девочку. За ней следовала Лилиан. Она проводила девочку до двери квартиры, помогла открыть замки и, похлопав по плечу, выпустила ее на лестничную площадку. Закрыв дверь и заперев ее на замки, Лилиан вернулась в гостиную. Она ступала босыми ногами по полу, засунув руки в карманы мешковатых шорт. Создавалось впечатление, что она не шла по паркету, а катилась по нему на коньках. Подойдя к велотренажеру у телевизора, оборудованному разными датчиками на руле, она развернула его и, сев, начала крутить педали.

— Чем могу служить, барышни?

Дженифер посмотрела на Кэрри, которая уставилась в пол.

— Так вы хотите знать, что нам нужно, так? — переспросила Дженифер.

Лилиан мягко улыбнулась и слегка увеличила скорость.

— Хотеть можно много чего. Почему бы вам не сказать, чего именно вы хотите?

Кэрри встала:

— Пойдем, Джен, а?

Дженифер непонимающе уставилась на нее:

— Ты же видишь, мы должны сказать, за чем пришли. Если скажет она, то это будет преследоваться по закону, понятно? Ее могут даже арестовать.

Кэрри рассмеялась:

— Мы же не «нарки».

Вытянув шею, Лилиан прислушивалась, но крутить педали не переставала.

— Ее отец — полицейский, «нарк», — сказала Дженифер, — поэтому она так и выражается.

— Мой отец умер, — поправила ее Кэрри.

Лилиан слезла с тренажера и подошла к Кэрри.

Она обняла ее за плечи:

— Бедняжка.

— Его замочили.

— Идите обе за мной, — пригласила Лилиан. Она взяла Кэрри за руку и повела по коридору. Дженифер следовала за ними. Ее ботинок «Док Мартен» и мокасин издавали одновременно хлюпающий и скрипящий звуки.

Глава 21

Скэлли стал чертовски крупным знатоком рыцарского вооружения и геральдики. Он знал все о кожаных рубашках викингов, немецких кольчугах, готических стальных латах, турнирных доспехах, шлемах и седлах, о доспехах конника. Скэлли мог отличить шлем франкского воина от шлема с забралом, боевой шлем от парадного. Он подробно разбирался в копьях и знаменах. Скэлли лично держал в руках обычные и двуручные мечи, рапиры и булавы. Он даже знал, как зарядить арбалет, и стрелял из него в дерево.