Шарлотта Морель - Мария Лоди

— Ты просто хочешь меня помучить?

— Нет. Ты меня больше не интересуешь.

Ее поразили эти слова. Ей казалось, она не перенесет этого удара, но она справилась. Она отчаянно цеплялась за последнюю надежду, словно стремясь испытать свои нервы на прочность.

Она развела руками и сказала:

— Но я не хочу.

— В жизни, дитя мое, тебе встретится еще много такого, чего ты не хочешь.

— Тома, ты вернешься ко мне? Не бросай меня. Я никогда больше ни о чем не попрошу тебя. Возвращайся как друг.

— Нет.

— Вернись…

Она глядела широко открытыми глазами, в которых застыла мольба.

— Нет, — повторил он, — я не вернусь. Ты мне не друг.

— Но я люблю тебя, — сказала она с трагическим оттенком в голосе.

— Извини, но для меня все кончено. Я не пытаюсь сделать тебя несчастной. Я любил тебя и думал, что никого больше не полюблю так, но я перестал мучиться из-за тебя в тот вечер, когда ты была с другим мужчиной… Я не смогу полюбить тебя, даже если бы захотел. Ты убила во мне все чувства. Все кончено.

Он выждал немного, потом сказал:

— Я любил тебя. Ты не понимала этого, и я тебя не виню. Вероятно, ты и не могла понять. Ты всегда была счастлива, у тебя было все, что ты хотела. Ты считала, что можешь делать все, что тебе заблагорассудится, только потому, что ты молода и прекрасна. Ты жестокий эгоистичный ребенок, но это не твоя вина. Ты сама не знаешь, кто ты и чего ты хочешь. Уходи. Я больше ничем не могу тебе помочь. Существует слишком много проблем, которые нам не дано решать вместе. Ты ничего не знаешь о мире, о бедности, ты не видишь коварства других. В конечном счете такие люди, как ты, и наносят основной вред обществу. Просто потому, что не в силах многое понять.

Он указал ей на дверь:

— Уходи. Я не выгоняю тебя, я просто прошу тебя уйти. Нам нечего больше делать вдвоем. Было время, когда я считал возможным жить, обманывая себя, но я ошибался.

Это было хуже всего. Она предпочла бы, чтобы он ее выгнал. Тогда по крайней мере она знала бы, что он сердит на нее.

— Надеюсь, что та женщина, которую ты привел сегодня, понимает тебя? — спросила она с горечью.

— Разве для тебя это важно? Я теряю с тобой время. Вряд ли ты ожидала, что я постригусь в монахи. Надо всегда пользоваться случаем, и я излечился от любви. И ты мне в этом здорово помогла.

— Я люблю тебя, — упрямо повторила она.

— И что дальше?

После короткого «прощай» он вывел ее за дверь, которую ему удалось закрыть, лишь приложив усилие, так как она, находясь на грани истерики, прижалась спиной к дверной панели.

В темном проходе в нескольких шагах от себя Шарлотта увидела ведущие вниз ступени, но не смогла сразу спуститься и выйти на улицу. Держась за стену, она медленно двинулась вперед. У нее подвернулась нога, и она чуть не упала, но вовремя схватилась за выступ стены. Это была последняя капля. Спазмы сжали ее горло, из глаз потекли слезы. Она с трудом спустилась еще на несколько ступенек, держась за стену, чтобы не упасть.

Внезапно силы покинули ее, и она села на ступени, прильнув лицом к перилам. Она ощущала их гладкую деревянную поверхность и думала о своем горе. Перед ней открывался глубокий лестничный колодец. Перила спиралью уходили вниз, и ей захотелось броситься вниз. Но ей не хватило смелости сделать этот последний шаг.

Она была само горе. Казалось, она будет ощущать его ежесекундно, при каждом неправильном шаге, возможно, даже во сне. Горе будет неотступно преследовать ее, будет душить ее во сне и грохотать в мозгу, когда она попытается думать.

Задыхаясь, она продолжала спускаться вниз. Перед ней была пустота. Наконец она оказалась на улице.

Ей повстречалась группа студентов, вышедших из танцевального зала. Они окружили ее, пели песни и отказывались пропустить дальше. Перед ней мелькал хоровод лиц, чьи-то руки пытались преградить ей путь. В конце концов они оставили ее в покое, и она в каком-то забытье пошла вперед, словно лунатик.

Она шла по хорошо знакомым улицам, где каждая вывеска, каждый дом и каждое окно были словно родные. Но ничего не помогало. Она осталась одна. Ей надо уехать, покинуть этот город, а может быть, и саму Францию. Надо уехать и все забыть. У нее был круг повседневных обязанностей, была своя собственная жизнь.

Когда Шарлотта дошла до улицы Месье-ле-Принс, она увидела свет в рабочей комнате Валери. Не раздумывая долго, Шарлотта поспешно направилась на этот огонек, испытывая отчаянное желание разделить с кем-нибудь свое горе.

Раздался стук в дверь. Валери подняла свое спокойное лицо, обрамленное рыжими кудрями, и спросила:

— Кто там? Шарлотта? Ты была на улице? Ты, наверное, замерзла. Хочешь чашечку чая или рюмочку рома?

Все еще раскрасневшаяся и счастливая после веселого вечера, она достала бутылку рома и с любопытством взглянула на Шарлотту.

— Что-нибудь случилось?

— Ничего. — Ты плохо выглядишь. Вот, выпей.

Она поставила стакан на стол и пошла задернуть занавеску. Шарлотта не прикоснулась к стакану. Она стояла и смотрела на свои руки.

— Ты вся дрожишь. Ты, должно быть, замерзла.

— Вероятно.

— У тебя несчастный вид, — сказала Валери. — Брось печалиться.

— Зачем жить? — спросила Шарлотта, глядя в пустоту.

— Затем, что ты молодая, здоровая и красивая. У тебя есть маленькая девочка, разве это не прекрасно?

— Да, наверное, — устало согласилась Шарлотта.

— Я вижу, что-то случилось. Расскажи мне, доверься. Тебе станет легче, вот увидишь. — Валери сочувственно смотрела на нее. Шарлотта подняла глаза. Ей вдруг стало жаль и себя, и Валери с ее одинокой жизнью, работой и мечтами.

«Бедная Валери. Понимает ли она, как ужасна ее жизнь?»

Шарлотта молчала. Валери продолжала:

— Я видела тебя несколько раз с месье Беком. Из этой комнаты все хорошо видно. Я не любопытная, просто люблю смотреть в окно. Теперь я замечаю только людей, которые мне нравятся. Таких, как ты. — Она улыбнулась. — Это месье Бек так расстроил тебя?

Смотря прямо перед собой, Шарлотта кивнула.

— Ты сердишься на него?

— Все кончено, и во всем виновата я.

— Может быть, ты ошибаешься?

Валери смотрела на нее с нежной заботой, стараясь отбросить сплетни, которые она слышала относительно Шарлотты и Тома Бека. Она хотела бы видеть их счастливыми.

— Все кончено, — повторила Шарлотта. — Он больше не хочет меня видеть. Наверное, я сошла с ума, — продолжала она. — Он любил меня, а я его обманула. Я точно сошла с ума. А теперь все кончено. Безвозвратно.

— Почему же ты обманула его, когда он любил тебя?