Шарлотта Морель - Мария Лоди
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Ты несчастный иностранец и ничего не понимаешь, — сказал Тимолон с улыбкой. Али не ответил. Он неожиданно выпрямился, как солдат, и вскинул руку в приветствии.
— Добрый вечер, месье Нуар…
Проходящий мимо молодой человек дружелюбно махнул рукой кабилу.
— Это месье Нуар, — пояснил Али, — он работает в газете месье Рошфора. Если вы подождете, то увидите и его самого.
Молодой человек вошел в кафе. Пройдя через пустой зал, он заглянул в дверь парикмахерской.
— Бона сера, месье Нуар! Вы ищете месье Рошфора? Он еще не пришел. Он всегда задерживается.
— Я пойду вниз в тренировочный зал, — сказал молодой человек, — мне нужно потренироваться.
Он направился вниз в зал фехтования, куда захаживало много журналистов, одни — потренироваться, другие — для развлечения, но некоторые занимались серьезно, поскольку в трудные времена может случиться и так, что вам придется защищать свое мнение с саблей в руке.
Виктор Нуар часто посещал заведение, и старый сморщенный «мастер схватки» Ларибу питал к нему большую симпатию. Нуар был посредственным спортсменом, но довольно симпатичным человеком, к тому же всегда готовым повеселиться и приударить за девушками.
Нуар оглянулся в надежде встретить знакомые лица. В этих комнатах он всегда встречал много друзей, в частности Жозефа Дагеррана, который был другом его отца и заядлым фехтовальщиком.
Но в тот вечер он никого не увидел. К нему подошел стройный юноша в маске.
— Если вам нужен партнер, месье, то я к вашим услугам.
Нуар согласился. Он был яростным фехтовальщиком, способным нанести сильный удар, который обычно приводил его соперников в замешательство, однако незнакомец оказался очень подвижным и обладал быстрой реакцией. Довольно быстро он отбил атаки соперника, вывел его из равновесия, и наконец его клинок достиг тела Нуара.
Нуар снял маску и, задыхаясь, сказал:
— Месье, вы не дали мне возможности даже произнести молитву. Должен признаться, я вам не соперник.
— Если бы у нас было настоящее оружие, месье, вы бы меня поразили первым, — вежливо ответил юноша.
Нуар с любопытством разглядывал его. Молодой человек не снимал маску и стоял вытянувшись, словно по стойке «смирно». В его манере держаться было что-то не то чтобы враждебное, а суровое и непроницаемое. Нуару показалось, что он немец. Однако акцент незнакомца не был немецким, а скорее славянским, может быть, польским. Они обменялись приветственными жестами. Нуар немного потренировался с другими партнерами, а через четверть часа заметил, что пришел Жозеф Дагерран и встал рядом с Ларибу, наблюдая за схваткой. Нуар подошел к ним. В это время мимо них прошел белокурый юноша; он легким кивком приветствовал Дагеррана и Ларибу. Нуар узнал в нем своего загадочного напарника.
— Кто это? — спросил он у Ларибу.
— Это месье Ворский. Молодой поляк из очень хорошей семьи. И отличный фехтовальщик, должен вам сказать.
— В этом я уже убедился.
Нуар спросил Дагеррана, не желает ли тот сделать несколько выпадов.
— Нет, — ответил Жозеф, — я только что упал и немного вывихнул руку. Этот проклятый туман начинает покрывать все вокруг скользкой влагой.
— Если бы вы знали, что мне пришлось испытать во время поездки в кабриолете из Бельвиля, — усмехнулся его собеседник. — Сперва мы заблудились в тумане, и какие-то бродяги помогли нам выбраться. А закончили мы свое путешествие, напоровшись на дерево.
Они отправились в кафе и заказали два пива. Слушая веселый рассказ Виктора о его приключениях в тумане, Дагерран подумал, что в свои двадцать два года он все еще остался мальчишкой. Затем он вспомнил, что ему самому стукнуло уже тридцать пять, а ведь не так давно он с интересом наблюдал, как его друг Виктор забавлялся игрушечными тележками на полу в гостиной его отца.
Дагерран был дальним родственником семьи Виктора и часто участвовал в их семейных праздниках, таких, как Рождество и Пасха. Он знал семью с давних времен и наблюдал, как рос мальчик. С успехом завершив свое образование, Виктор смело бросился во взрослую жизнь. Это был хорошо образованный пылкий юноша, способный иногда потерять голову, но, как и многие молодые люди его поколения, он был идеалистом до корней волос. Дагеррану это нравилось в нем. После стольких бесполезных кровопролитий должны все-таки оставаться люди, чей светлый ум не поражен цинизмом.
— Скажи мне… твой друг Бек… что он решил делать? — спросил Виктор. — Ты знаешь, если Рошфор придет сюда, то он наверняка захочет с ним встретиться.
— Бек обязательно придет. Но я еще не знаю, что он решил, — ответил Дагерран. Он медленно потягивал пиво, не спуская глаз с входной двери.
Дагерран мысленно перебирал события двух прошедших месяцев. Сперва, в ноябре, Рошфор победил на выборах в районе Бельвиля, намного опередив имперского кандидата. Затем, возвращаясь из Бельгии, Рошфор был арестован по приказу правительства, но потом освобожден благодаря своей огромной популярности. Будучи депутатом, Рошфор вошел в Законодательное собрание, что вызвало панику и ярость в стане его оппонентов. И, наконец, Рошфор создал новую газету «Марсельеза», первый номер которой вышел несколькими днями позже — девятнадцатого декабря.
«Марсельеза» переняла эстафету «Ла Лантерн», у которой уже давно были неприятности с законом, и стала основным оружием в борьбе против режима. Рошфор поселился на улице де Фландр, где сперва проводились предвыборные встречи, а позже обосновалась редакция газеты. Редактировал газету, естественно, сам Рошфор, но вокруг него собралась группа людей, подобных Густаву Флоренсу. Паскаль, Груссе, Мильер, Виктор Нуар и многие другие приложили много сил, чтобы «Марсельеза» завоевала ту большую популярность, которую она сохраняет до настоящего времени.
Жозеф Дагерран знал, что Бек в курсе событий и понимает значение «Марсельезы». Рошфор пригласил Бека поработать в редакционной группе, членом которой был и Дагерран.
Но Бек сомневается. Дагеррану казалось, что он знает истинную причину. Во-первых, это нежелание покидать свою собственную маленькую газету «Демен», которая, несмотря на меньший тираж, тоже имела круг своих читателей. Во-вторых, сотрудники газеты потеряют свои посты. Шапталь, Жернак и Буше окажутся без работы. То же произойдет и с Сен-Вале, который писал для них свои заметки. Дагеррана это беспокоило. «Демен» была дорогостоящей газетой, которую слишком часто штрафовали. Время от времени Бек собирался снять это бремя расходов с Жюстины Эбрар, которая до сих пор их финансировала. Как долго это будет продолжаться?