Государево дело - Андрей Анатольевич Посняков

до юта. По приказу «капитана ван Хеллена» никто ему не препятствовал, ибо экспедицию все же возглавлял Карлофф, Бутурлин же («Николаус») был лишь капитаном фрегата «на русской службе». Немец он или голландец – никого не интересовало… Да хоть русский! Да, как представитель союзнической стороны, Никита Петрович мог бы командовать капером и под своим настоящим именем… Мог бы! Если бы у него не было еще и иных задач… Да и русские имена иностранцам – «немцам» – выговаривать трудновато. Хотя – Николаус и Никита – тот же Ник! Хоть в этом никакой путаницы.

– Вскоре покажется небольшой остров – его купили голландцы… – припомнив, просветил Карлофф. – На берегу же, здесь рядом – форт СанЖоржи… Бывший португальский, нынче – голландский… Рядом – опять же голландский Нассау. Вот ведь какие бандиты эти голландцы! Стоило португальцам отвернуться – и вот вам, пожалуйста! Голландия нахально захватила все их гавани!

Капитан усмехнулся, вдруг вспомнив Рибейруша.

– Португальцы не прочь их вернуть. Да, их империя знавала когдато куда лучшие времена. Нынче же… От власти испанцев они освободились лишь лет двадцать назад, даже меньше! Так вы сказали – он португалец, господин Фикс? Почему?

– Не знаю, сэр. Просто так показалось, – пожал плечами шкипер. – Понимаете, я ходил с португальцами, и они говорили примерно так же. А еще они ненавидят испанцев и голландцев! Я про португальцев, сэр. А это имя – Джон Смит… Так зовут каждого второго простолюдина.

– А еще они католики, – Никита Петрович задумчиво глянул на бегущие по небу облака. Нехорошие они были – клочковатые, сизые… Таким легко сбиться в тучу!

– Да, католики, – повторил капитан. – И СантЯго – их святой. Впрочем, Дания ничего не имеет против португальцев… Зачем же он назвался англичанином?

– Со страху! – Карлофф негромко расхохотался. – Португальцев на Золотом берегу не любит никто. Они тут одни – папистыкатолики. Французы еще, но их мало. Все остальные – лютеране и кальвинисты… А ветерто, да, усиливается… Вы спрашивали про гавани?

– Да! Только к голландцам не хотелось бы, – предупредил Бутурлин. Голландия нынче поддерживала Швецию, хоть и открыто не воевала на ее стороне, однако все могло быть! Что там сейчас, в Дании? Может, шведы напали давно. Осадили Копенгаген, обстреливают… Все может быть!

– Спасибо, господин Фикс. Можете идти, – отпустив шкипера, капитан продолжил беседу, уточнив у начальника экспедиции про другие форты с гаванями – не голландские…

– Нуу… – Карлофф задумался. – Есть, конечно, и другие. Но – далеко. Ближайшая гавань принадлежит Пруссии. Но до нее еще сутки! У той же Курляндии тоже чтото есть, но, кажется, мы их уже прошли. Да, англичане могли уже построить чтонибудь…

Между тем поднимался ветер. Хлопнули паруса, по волнам побежали белые пенные барашки…

Бутурлин подозвал боцмана, приказав взять часть парусов на рифы.

– Есть, господин капитан! – вытянувшись, старина Йенс тут же побежал на шканцы, и уже оттуда донесся его зычный голос:

– Брамсели и крюйсели – рифы! Три тысячи чертей!

Облака все же собрались в тучу… Впрочем, может, и пронесет. Ветер как надул, так и разнесет, бывали случаи…

– Разрешите обратиться, господин капитан? – к беседующим неожиданно подошел один из головорезов Ланца – высокий и худой парень по имени, кажется, Гуго… или Альберт… – Я только что сменился… Охранял пленника…

– Какого еще пленника? А! Так ты часовой! – сообразил Никита Петрович. – Докладывай!

– Прошу простить – своему командиру я доложить не смог. Господин Ланц спит, а дело, мне кажется, срочное. Пленник… Ну, тот доходяга… Он ходит по каюте! И даже пытался открыть дверь. Чемто копался в замке, господин капитан! Гвоздем или еще чем… И знаете – шаги были такие острожные, ловкие… Я сам охотник! Никакой это не доходяга. Он ловок и силен, но зачемто это скрывает!

– Нуу… Мало ли зачем? Скорей, просто боится…

Отпустив часового, Бутурлин все же задумался – все же не зря он велел охранять этого странного бедолагу англичанина или португальца. И вовсе не столь уж он изможден. И вода на плоту у него имелась, и пища… Как так повезло? Только лишь Божьею милостию?

Уже начинало смеркаться, Карлофф спустился в каюту – немного поспать до ужина, а Никита Петрович поднялся на корму, к штурвалу…

– Что скажете про волны, господин Фикс?

– Мористее надо брать, сэр! Как бы не выбросило на рифы! Впрочем, еще есть время…

– Хорошо… Что тебе, юнга?

Подскочив, мальчишка захлопал глазами:

– Осмелюсь доложить, господин капитан! Часовой велел передать – спасенный просится на палубу. У него есть к вам разговор!

– Разговор? – Бутурлин хмыкнул. – Что ж, пусть поднимается. Часовому – выпустить… Передай, живо!

В серой матросской робе португалец вовсе не выглядел доходягой, и вообще, производил впечатление довольно уверенного в себе человека. Длинные волосы его были аккуратно расчесаны, щеки побриты так, что торчала лишь небольшая бородка, еще более удлинявшая и без того длинное лицо с уныло повисшим носом, чемто похожим на перезрелый баклажан.

– Вы чтото хотели мне сообщить? – спросил поанглийски Бутурлин.

– О да, сэр! – спасенный поклонился, приложив руку к сердцу. – По всему – близится шторм. А здесь неподалеку есть удобная гавань – форт Эванс.

– Хм… – Никита Петрович прищурился. – И чей же это форт?

– Когдато был португальский… Ныне – английский. Но там еще и местная деревня, много рыбаков. Мы там можем спокойно укрыться от шторма. Как стемнеет, там всегда зажигают огонь на холме – чтобы видели возвращающиеся рыбаки. Я знаю фарватер! Я покажу…

И в самом деле, на берегу вдруг вспыхнул огонь – оранжевая искорка посреди сгущавшейся тьмы непроглядной африканской ночи. Судно сильно качало. В снастях засвистел ветер…

– В гавани мы сможем укрыться, – уговаривал Джон. – Переждем. Там есть таверна с ромом и веселыми девочками!

Что смутило капитана? Почему он не повернул в гавань? Джон Смит вызывал подозрения? Да, так… А еще…

– Юнга! Зрительную трубу, живо!

Сквозь разрывы туч выглянула луна, на миг осветив море и близкий берег. Бутурлин приложил окуляр к правому глазу, увидев и мощные брызги, и черные скалы… А костерто, похоже, жгли прямо на скале! Так делали в Ливонии, на побережье – местные разбойникибароны, люди без чести и совести! Заманивали проходящие корабли на рифы, а потом грабили… Как и здесь! Что ж, пожалуй, все ясно…

– Ланц! – опустив трубу, Никита Петрович подозвал командира головорезов.

Тот подскочил сразу:

– Слушаю, господин капитан!

– Этого – запереть в трюме! – понемецки приказал Бутурлин…

И в тот же момент португалец, оттолкнув любопытного юнгу, бросился за борт, отдавшись на волю волн!

Что же? Он знал немецкий? Впрочем, не мудрено,