Дамиано Де Лука (ЛП) - Хантингтон Паркер С.

Ситуация обострялась гораздо быстрее, чем я успевала за ней следить. Мои руки сжались в кулаки. Я покачала головой.

— Я вообще не должна была находиться в Техасе! Мне было восемнадцать. Я была ребенком. Мы оба были детьми, и не то чтобы ты меня любил.

— Но я любил.

Нет. Ни за что.

Его взгляд упал на дурацкое кольцо на моем пальце, с которым я возилась все утро.

— Я, блядь, любил!

— Ты никогда этого не говорил.

— Говорил!

— Когда мы занимались сексом — один раз. И это было из-за секса. — Мои руки задрожали. Я попыталась остановить это, но не смогла. — Ты никогда не говорил этого в другой раз.

— Я не думал, что должен. Я не думал, что нужно торопиться. Я не думал, что ты уйдешь! — Он покачал головой. — И это было не из-за секса. Я имел в виду то, что сказал.

— Я… Я… — Я слезла с кровати, нуждаясь в свободном пространстве. Я прошлась по комнате, подбирая слова, прежде чем сдаться и направиться к двери.

— Рыцарь! — Он встал и съел два шага между нами. — На этот раз тебе не удастся уйти.

— Ты обвиняешь меня в этом?! — Я покачала головой. — Это ты мне солгал. Это был ты, Дама. Не я. Ты. — Я повернулась к нему лицом. — Я любила тебя, а ты мне лгал.

Дамиан покачал головой.

— Я не лгал тебе.

Я насмешливо хмыкнула.

— Ложь бездействия — это все равно ложь.

Мы с Дамиано виделись всего пять минут, а уже началась полноценная ссора. Я жалела, что не умею отказывать Маман, когда она просит меня вернуться. Тогда бы меня здесь не было, — в горле завязался комок размером с Техас, пока я пыталась говорить, преодолевая его.

Глаза Дамиана потемнели от разочарования.

— Как ты можешь стоять здесь и злиться на меня, когда у тебя на пальце чертово кольцо?! — Он сделал шаг ко мне, и я поборола в себе порывы поцеловать его и выпутаться из этой ситуации. — Ты замужем, Рен, но я все еще небезразличен тебе.

К черту это кольцо.

Я сорвала его с пальца и швырнула ему на грудь.

— Я не замужем, Дама. — Унижение покалывало мой позвоночник. — Мама дала мне кольцо на безымянный палец перед отъездом, чтобы у меня была броня, когда я встречусь с тобой. Доволен?!

Этот поединок назревал давно. Честно говоря, мне было приятно выплеснуть это наружу, как будто это должно было произойти, чтобы мы могли двигаться дальше. Каждое слово, которое я произносила, ослабляло мой гнев и немного исцеляло боль. И теперь, когда кольцо было снято с моего пальца, с моих плеч свалился огромный груз.

Кольцо отскочило от его груди и упало на пол. Он уставился на него, а затем отбросил меня к книжной полке, стоявшей позади меня.

— Ты не замужем?

— Нет. — Я отвернулась.

— Ты стараешься быть такой сильной, — он обхватил мое лицо и придвинул его к себе, чтобы я смотрела ему в глаза, — и ты такая и есть. Такая, такая сильная, Рената. Но тебе не нужно быть сильной все время. Ты совершенна, даже когда хрупка. Ты возводишь эти стены, которые тебе не нужны. Тебе не нужны ни мешковатая одежда, ни обтягивающие юбки-карандаши, ни модные вечерние платья. Тебе не нужно кольцо. Ты можешь носить все, что хочешь, и быть тем, кем хочешь, и ты все равно останешься лучшим человеком, которого я знаю.

Это было слишком.

Его слова.

Он.

Я оттолкнула его.

— Ты меня больше не знаешь.

— Я знаю все, что мне нужно знать.

Я снова покачала головой, воспоминания о побеге захлестнули меня.

— Я не знала, что ты так разозлишься!

— Как я могу не злиться?! Девушка, которую я любил, бросила меня!

— Мы же не говорили, что любим друг друга.

— Мы это уже проходили. Я любил.

Я замерла, и воспоминания о той ночи, когда он лишил меня девственности, выплыли на поверхность моего сознания. Я похоронила их, надеясь заглушить боль от того, что произошло потом — от того, что я ушла от него.

— И даже если бы я этого не сказал, это не имело бы значения. Ты должна была знать. Ты должна была знать. — Он наклонил голову и закрыл глаза. По его лбу пробежали напряженные морщины. Когда он снова открыл глаза, взгляд упал на мою татуировку — нацарапанную линию, обвивающую безымянный палец.

Я заставила себя не ерзать, пока он смотрел на нее.

— Что? Почему ты смотришь?

Его глаза встретились с моими, опустились на мой палец, затем вернулись к моим глазам. На его лице появилось странное выражение, такое же, какое он бросал на меня в нашей библиотеке, когда думал, что я не смотрю. Дамиан сделал шаг ближе ко мне.

Потом еще один.

И еще один.

Его глаза опустились на мою татуировку и снова вернулись к моим.

А потом, словно не в силах больше сдерживаться, он поцеловал меня.

ГЛАВА 28

Не стыдно быть обманутым, но стыдно оставаться в обмане.

Оливия

РЕНАТА ВИТАЛИ

Восемнадцать лет

Нормальная.

Четыре слога. Прилагательное. Соответствующий стандарту.

Синонимы: обычный, типичный или ожидаемый.

Антоним: моя жизнь.

Восемнадцатилетие казалось мне обрядом перехода. Я не чувствовала себя ни более, ни менее взрослой, чем в семнадцать лет. Я не праздновала обретенную взрослость с вечеринками или друзьями. Я даже забыла, что у меня день рождения, пока не проснулась на следующее утро и Анджело Де Лука не сказал мне, что восемнадцать — это, на его взгляд, слишком много.

Возможно, именно поэтому я пришла на бал.

Я хотела чувствовать себя нормальной, но в городе, где живут мафиози и их дети, нормальность ускользала от меня. Выпускной стал моим последним шансом на нормальные школьные воспоминания. Переполненный зал и бумажный декор кричали: "Нормально!". Платья из тафты и одинаковые галстуки? Нормально. Сидеть за пустым столом и смотреть, как другие дети наслаждаются выпускным? Слишком нормально.

Так почему же я не была счастлива?

Возможно, я не знала, чего хочу.

Я точно больше не хотела быть здесь.

Я встала и направилась в коридор, захватив по пути бутылку с водой со столика с напитками. Вход в библиотеку, расположенный в конце коридора, приветствовал меня. Я оставила дверь открытой, чтобы свет из коридора проникал в библиотеку, и села на пол.

Я допила воду и покрутила пустую бутылку: мне было скучно до безумия, но я была слишком упряма, чтобы покинуть единственное школьное мероприятие, на котором я когда-либо была.

— Ты — жизнь этой вечеринки.

— Ни одна уважающая себя женщина не должна желать успеха или работать на благо партии, которая игнорирует ее пол. Сьюзен Б. Энтони.

— Это не та вечеринка, которую я имел в виду. — Он подошел ближе, пока его ноги не оказались в поле моего зрения, рядом с бутылкой.

Я проследила взглядом за его телом, оценив костюм-тройку, в котором он был одет так, словно позировал для журнала GQ.

— Ни хрена себе.

— Итак, я вижу, у тебя плохое настроение. — Он сел рядом со мной и прислонился к книжной полке позади нас. — Что с библиотекой?

— Нет ничего менее одинокого, чем комната, полная книг. — Я вдохнула. — И запах. Определенно запах.

Он потянулся и взял случайную книгу, пролистывая ее быстрее, чем мог бы читать.

— Почему ты здесь?

— Почему ты здесь?

— Серьезно?

— Тебе никогда не казалось, что единственные настоящие люди в этом мире — те, что в этих книгах?

— А может, мир, в котором мы живем, — это книга, а мы — лишь персонажи.

Я прислонилась головой к книжному шкафу и закрыла глаза.

— Если это так, то кто-то читает меня, становится мной, понимает меня, и, возможно, я не так уж одинока.

Он сделал небольшую паузу, и между нами воцарилась тишина.

— Мне жаль, что ты чувствуешь себя одинокой.

Это становилось слишком реальным.

— Почему ты здесь, Дама? — Я кивнула в сторону спортзала. — Ты должен быть там со своими верными подданными.

Его однобокая ухмылка потрясла мою систему, и спокойствие, которым я всегда гордилась, улетучилось.