Лондонский туман - Кристианна Брэнд

class="p">— Вы очень умны, инспектор, я всегда это знала. Но я заснула не сразу. Я бодрствовала, как и вы - а это о чем-то говорит! — когда Матильда помогала мне снять парик и расшнуровать корсет. Она быстро ушла, так как оставила гостя одного и еще должна была заняться ребенком, понимаете?

— Да, — кивнул Кокки. — Понимаю.

— Невинность — странная вещь, — мечтательным тоном продолжала миссис Эванс. — Я смотрю на Роузи, в общем, как на невинную девушку. Думаю, она унаследовала от меня прирожденное кокетство. Будь я молодой сейчас, то, возможно, не была бы «сексуально подавленной». Я этого не знаю, так как не имела шанса быть другой, чем я была. Но Роузи имела неограниченные возможности заходить куда дальше меня. Не могу порицать ее за то, что с ней произошло, так как тоже могла бы воспользоваться шансом, если бы он мне представился. Но я виню того, кто воспользовался ее невинным кокетством и направил ее по пути, где невинности становится с каждым шагом все меньше и меньше.

— Понятно, — повторил Кокрилл.

— И, конечно, будучи чокнутой, я едва ли могу считаться ответственной, если эта мысль преследовала меня, покуда я... Ведь сумасшедших старух вроде меня не вешают, верно? Их отправляют в психушку для преступников, где, во всяком случае, скучать не приходится.

Кокки склонился вперед, опираясь локтями на колени и ловко скручивая сигарету покрытыми пятнами пальцами.

— Полагаю, вы говорите мне все это из-за Томаса?

— Вы же видите, что Томас защищает меня.

— Все думают, что он кого-то защищает.

— Кого же еще он может защищать, кроме меня и Матильды? А Матильда этого не делала.

— Как вы можете быть в этом уверены?

— Дорогой мой, неужели вы думаете, что она бы хранила молчание, а не кричала со всех крыш, что Томас невиновен?

— Она должна думать о ребенке.

— Даже ради Эммы Матильда не позволила бы Томасу страдать ни минуты за то, что сделала она. К тому же это не пошло бы на пользу ребенку — так или иначе один из родителей оказывается убийцей. Нет-нет, конечно это не Тильда, и вы, Кокки, отлично это знаете. Томас тоже должен это знать. Таким образом, остаюсь только я. Мелисса Уикс тут вообще ни при чем, да Томас и не стал бы рисковать ради нее своей шеей, а Роузи была с Тедвардом, значит, это не могла быть она.

— Разумеется, Томас пошел бы на все, чтобы защитить Роузи.

— Но она отпадает целиком и полностью.

— А как вы думаете, Томас взял бы на себя вину Тедварда, если бы считал, что убийство оправданно?

— Тедвард был с Роузи, — пожала плечами миссис Эванс.

— Но если бы Тедвард мог убить этого человека и вы считали это справедливым, могли бы вы сделать это не для Томаса, а для него?

Некоторое время миссис Эванс молчала.

— У вас есть что-то против Теда Эдвардса? — спросила она наконец.

— Возможно. И в таком случае?..

Миссис Эванс встала, держась за высокую каминную полку и глядя на тлеющие угли.

— В таком случае... Ну, это семейное дело, инспектор. В том, что касается смерти Рауля Верне, Тедвард, безусловно, один из нас. Ведь в центре всех событий Роузи, а бедняга в нее влюблен. Если он убил Рауля Верне из-за Роузи, я бы, как вы выражаетесь, «сделала это» и ради него. — Она посмотрела ему в глаза. — Что вы подразумеваете под «этим»?

— Я подразумеваю признание в убийстве —- в том, что вы, считая Рауля Верне соблазнителем Роузи, воспользовались присутствием Матильды в детской, прокрались вниз, застигли Верне врасплох в холле и ударили его по голове.

— Стоя на ступеньках выше его, можно было вложить в удар дополнительную силу, — сказала миссис Эванс — Ужасно, что он умер не сразу.

— Поэтому вы позвонили по телефону?

— Не могла же я оставить его лежать там, исходя кровью. Конечно, кажется глупым пытаться вызвать врача, когда я только что сделала все, чтобы убить его. Это похоже на то, чтобы не дать убийце покончить с собой перед казнью, только наоборот, если вы понимаете, что я имею в виду. Другое дело, если бы он умер на месте.

— И вы позвонили, притворившись Раулем Верне?

— Ну, не могла же я назваться своим именем. По-моему, я блестяще сымпровизировала.

Инспектору Кокриллу казалось, что миссис Эванс блестяще импровизирует в данный момент.

— А если бы его жизнь была спасена?

Миссис Эванс пожала плечами.

— В любом случае, это послужило бы ему уроком.

— Но я имею в виду вашу безопасность.

— Вряд ли он видел, кто его ударил. А если видел и, умирая, сказал бы что-нибудь Тедварду, то Тедвард бы меня не выдал.

— Но если бы он выжил?

Она снова пожала плечами.

— Едва ли я тогда об этом думала, но мне все равно осталось не так долго жить, а повесить меня не могли.

— Зато могли отправить вас в тюрьму, —- напомнил Кокки.

Миссис Эванс опять посмотрела на угли в очаге.

— Чокнутую старуху вроде меня?

— С точки зрения закона, «чокнутым» является человек, не знающий, что он делает. Но вы, по вашим словам, это знали.

Миссис Эванс подняла голову, и Кокрилл увидел, что она смертельно устала. Тем не менее она заставила себя сделать последнее усилие.

— Я знала? Что?

— Знали, что делали, когда убивали этого человека.

Миссис Эванс посмотрела на окно, потом на диван и подобрала подушку.

— Разве я кого-то убила? — рассеянно спросила она.

— А разве вы только что не признались в этом?

— Призналась? Не знаю, о чем вы говорите. — Миссис Эванс положила подушку на диван. — Используйте ваш замечательный интеллект, мой дорогой инспектор. Если бы я собиралась признаться, неужели бы я не послала за молодым Чарлзуэртом и не избавила моего бедного мальчика от страданий? Конечно я не могу признаться. Если бы я знала, что я делаю, меня бы отправили в тюрьму до конца дней, а там так тоскливо, что мне бы каждую минуту хотелось выбрасывать подушки, но окна в камере расположены слишком высоко. Нет-нет, конечно я ничего не знала и просто подала вам идею, чтобы вы начали поиски в этом направлении. С этого момента я буду отрицать каждое слово