Лондонский туман - Кристианна Брэнд

— если докажут, что я его убила, значит, бедная полоумная старуха понятия не имела, что делает. — Она улыбалась, но ее руки дрожали, а глаза были полны слез. —- Я ничего не помню о том вечере до того, как Матильда не поднялась ко мне и не сообщила, что произошло, и не помню ни слова из нашего разговора. — Миссис Эванс села на* диван. — Теперь дело за вами. Только постарайтесь разоблачить меня побыстрее.

Кокрилл сел рядом с ней и взял ее за дрожащую руку.

— Не волнуйтесь, — сказал он. — Томас будет в безопасности без вашего самопожертвования. А что касается доказательств против вас, то я бы не знал, с чего начать.

— Вы могли бы начать с моего парика. Матильда сняла его, прежде чем идти в детскую. Спросите ее, почему она, поднявшись сообщить мне, что этот человек умер, не заметила, что парик надет на меня снова.

Тем временем Матильда вернулась и сидела внизу в кабинете. Мелисса снова приготовила чай.

— Я как раз собиралась подняться, Кокки, чтобы спасти вас от бабушки.

— Сегодня она ведет себя разумно, — сказала Мелисса, которая считала миссис Эванс кандидатом на признание в невменяемости с редкими периодами просветления. — Не так ли, инспектор?

— Да, вполне. — Когда Мелисса вышла из столовой за графином шерри, он спросил: — Как насчет ее волос?

— Волос?

— Парика. Она утверждает, что он был на ней, когда вы поднялись в ее комнату после того, как обнаружили тело.

Матильда задумалась.

— Да, действительно. Я обратила на это внимание. Ведь я сняла с нее парик, когда поднималась в первый раз.

Кокрилл сидел в характерной для него позе, опустив узкий зад на край стула, раздвинув колени, опершись на них локтями и теребя сигарету испачканными табаком пальцами.

- Я не думаю, что это что-либо означает. Она услышала суету в холле и надела парик, чтобы в случае надобности выглядеть респектабельно.

— Чтобы дотянуться до парика, лежащего на ее туалетном столике, требовались руки длиной в десять футов. Должно быть, она встала за ним с кровати и легла снова.

Мелисса вернулась с шерри, а вскоре появились Тедвард и Роузи. Оба выглядели бледными и усталыми, а у Роузи глаза были заплаканы. Сбросив шляпку, она взбила светлые волосы, достала из сумочки помаду и наложила свежий слой на алые губы, но проделывала все это абсолютно машинально. Тедвард подошел к камину и обратился к Кокки:

— Я слышал, сегодня утром вы сделали какие-то открытия у меня дома?

Как Кокрилл отметил ранее, Роузи явно была весьма неподходящей персоной для сговора. Инспектор перестал скручивать сигарету и посмотрел в глаза Тедварду.

— Да. И вы знаете, что мы открыли?

— Вы выяснили, каким образом можно было проделать некий трюк с телефоном. Но ведь это не значит, что его действительно проделали, верно? Доказательств нет?

— Полагаю,- люди Чарлзуэрта ищут их в данный момент, — сказал Кокки. — Царапины на подоконнике и так далее.

— Понятно. Разумеется, дорогой друг семьи все рассказал?

— Я прежде всего полицейский, а уже потом друг семьи. Вы все это знаете. — Кокрилл посмотрел на часы. — Думаю, Чарлзуэрт скоро придет.

— Не сомневаюсь, — мрачно отозвался Тедвард. Он отошел и сел на диван рядом с Роузи, держа ее за руку. Она доверчиво прислонилась к нему, и наблюдавшему за ними Кокки пришло в голову, что, несмотря на разницу в возрасте и темпераменте, здесь, возможно, кроется ответ на все неприятности Роузи, хотя он сомневался, что с женитьбой на ней душевные боли Тедварда подойдут к концу. Тедвард виновато улыбнулся.

— Прошу прощения, инспектор. Конечно, вы должны выполнять свой долг. Фактически, вы меня опередили. Я уже собирался пойти к Чарлзуэрту.

— Чтобы присоединиться к Обществу защиты Томаса?

— Чтобы признаться в убийстве Рауля Верне, если вы это имеете в виду.

— Прямо какая-то эпидемия, — усмехнулся Кокрилл.

— Остальные пытаются быть героями. Это достаточно легко, когда вы невиновны, но не так забавно в другом случае.

— Вы не были в первых рядах, — согласился Кокки.

Матильда откинулась на спинку стула, уставясь на огонь в камине. Томас в полицейском участке, на этой ужасной скамье подсудимых, в «черном вороне», в тюрьме вместе с другими подследственными — настоящими преступниками и убийцами... В газете недавно сообщалось о человеке, изнасиловавшем и убившем девушку, которую он никогда не видел раньше, и еще об одном, который изрезал женщину битым стеклом во время драки в пабе. И такие люди сейчас рядом с Томасом — занимают соседние койки, едят вместе с ним, под тщательным наблюдением надзирателей, следящих, чтобы они должным образом предстали перед судом. Что в сравнении с этим значат мелкие грешки Роузи? Бедняжка родилась шлюхой, а в результате Томас с его добротой и честностью пребывает в обществе воров и убийц... «Я ненавижу ее за это, — думала Тильда, — и всегда буду ненавидеть!..»

Но Тедвард сидел рядом с Роузи, держа ее за руку.

— Я не собирался позволить Томасу страдать за мое преступление. Мне достаточно было сказать одно слово, чтобы спасти его. Я не сомневался, что он охотно примирится с несколькими неделями в тюрьме, зная, что я всегда могу его выручить. Вероятно, он подозревает кого-то другого, но это не меняет дела. Томас считал, что Рауля Верне убили заслуженно, и был готов пострадать ради того, чтобы убийца мог спастись. А к тому времени, когда закончится процесс и они начнут искать кого-то другого, мои бы шансы только увеличились. Я не понимал, почему должен напрашиваться на виселицу за то, что свел счеты с этой скотиной, если этого можно избежать. — Он пожал плечами и горько усмехнулся — А теперь мой красивый жест приходит с опозданием.

Чашка и блюдце со звоном упали на паркет. Мелисса машинально наклонилась, чтобы подхватить их, но тут же выпрямилась, не сводя глаз с Тедварда.

— Значит, это вы? — воскликнула она.

Все изумленно обернулись, глядя на ее озадаченное лицо. Мелисса вертела головой из стороны в сторону, открыв рот, но утратив дар речи.

— Почему это вас так удивляет? — резко осведомился Кокрилл.

Не обратив на него внимания, она снова попыталась заговорить, но у нее стучали зубы. Наконец ей удалось вымолвить:

— Вы сказали, что это вы убили его?

«О боже! — подумала Матильда. — Что теперь?»

— Конечно