Ваше Сиятельство #12 - Эрли Моури

подняться по тропе в горы, туда, где от синих ледников веяло прохладой. Вместе с Афиной она переместилась к древнему храму Серебряных Струй и пошла по тропе, взбиравшейся между скал.

— Что скажешь, дорогая? — вернулась Афина к их разговору, начатому сразу после возвращения из дома графини Елецкой. — Мне кажется, уже просматривается кое-какой замысел Величайшей из гадюк. Только мне он представляется глупостью. А разве мы можем ожидать от Геры глупость?

— Скажу, что мне хочется убить Гермеса. Почему бы его не перепутать с уткой и не пустить стрелу, когда он будет пролетать мимо? — они обе рассмеялись. — Какой же он двуличный!

— Он всегда был таким! Не понимаю, что тебя удивляет, — Афина остановилась на повороте тропы, где открывался вид на маленькое поселение охотников: несколько деревянных домиков на зеленой поляне у кромки леса.

— Да, таким он был всегда. Но никогда его желание угодить сразу всем так не отражалось на мне, да и на всех нас. Неужели, он не понимает, что, прислуживая Гере может сделать в итоге хуже себе самому⁈ — Разящая в Сердце пошла дальше по крутой тропе и, когда вскарабкалась наверх скалы, сказала: — Давай, моя подруга, подытожим, что мы имеем на сегодня. Совершенно очевидно, что Гера собирает вокруг себя приглянувшихся ей мужчин. Вопрос: зачем? При этом она идет во все большее противостояние с Перуном и совершенно не боится его гнева. Вопрос: почему? Что ей дает такую уверенность? Далее… Ее интересуют «Камни Новых Богов». Здесь как бы наполовину понятно: это связано с ее новыми мужчинами.

— Понятно, да непонятно, — вставила Афина, подставляя лицо свежему ветру, гулявшему между горных вершин. Он заиграл ее рыжеватыми от солнца волосами.

— И самый главный вопрос: на что она рассчитывает? — продолжила Небесная Охотница. — Что она намерена получить от Астерия? Это должна быть такая вещь, которая способна невероятно укрепить ее влияние, дать ей огромные силы. Вещь, обладание которой делает ее настолько уверенной, что она уже сейчас смеет бросать вызов не только Громовержцу, но и всем нам!

— Я ломаю голову над этим, не переставая. Сюда еще следует добавить, что эта вещь не является оружием, может быть использована лишь богом и не навредит нам и людям, близким Астерию. Если, конечно, Гера не врет, — оговорилась Воительница. — А ведь она врала много раз. Вполне возможно, что и в этот раз она рассчитывает обмануть твоего…

Афина замолчала, хитровато поглядывая на подругу.

— Ну, договаривай: моего… — Арти замерла с тихой улыбкой.

— Твоего любовника, — проговорила Светлоокая.

— Не любовника, а моего возлюбленного! Не путай, сестра: это очень разные вещи! Любовники у Геры. Я таковых не держу. Почему ты меня поддела? — сделав шаг с тропы, Артемида стала напротив нее.

— Потому, что я тебе завидую! — Афина прыснула смехом. — Ну, правда, это несколько несправедливо. Я первая узнала Астерия и уже потом, через несколько лет указала на него тебе.

— Когда это было! Давай не будем беспокоить прошлое, тем более такое далекое. Ты по-прежнему не можешь успокоиться? Хочешь попробовать его, да? — Охотница схватилась за пряжку на ее пояске и притянула к себе.

— Да, хочу! — на губах Воительницы заиграла улыбка. — Прошлый раз, у тебя во дворце, не столько мы дразнили его, сколько мы дразнили сами себя. И ты пошла, легла с ним спать. Для тебя все было просто. А я… сидела у фонтана и смотрела на звезды, вспоминала многое.

— Сестра, не дави на жалость. Мы уже говорили об этом, — напомнила Артемида, дергая ее за поясок.

— Но ты не ответила ни «да», ни «нет». Я понимаю, что ты хочешь поиграть им, посмотреть, как он себя поведет, но этим ты играешь, в том числе и со мной. Арти, так нельзя, — Светлоокая обняла ее и поцеловала в щеку, прошептав: — Пожалуйста!

Прикосновение ее нежных губ было приятным как теплый ветерок, который рождает трепетные ощущения в чувственной чакре.

— Я и сейчас не скажу ни «нет», ни «да». Потому, что я не хочу, чтобы мое «нет», тебя расстроило. И не хочу, быть виноватой в том, что произойдет из-за моего «да». Могу тебе обещать лишь одно: я не рассержусь. Потому что тоже люблю тебя, — Артемида поцеловала сестру в ответ. — И очень прошу, учитывай, что он мой, и только мой. Твой, лишь когда рядом нет меня. И то немножко.

— Насколько «немножко»? — Воительница прищурилась и когда Арти с безмолвной улыбкой отвернулась, воскликнула: — Какая же ты — эгоистка! Я тебя очень люблю, — она рассмеялась, разжала объятия, отскочила в сторону и закружилась на самом крае пропасти. Там ветер дул сильнее, развивая волосы, играя тонкой тканью одежды.

— Не потеряй уж совсем голову! Она нам нужна, чтобы решить загадки Геры! — крикнула ей Артемида. И хотя радость дочери Зевса передалась ей, помимо этой радости Охотница почувствовала страх, легкий, но проникающий в дальние уголки ее души. «А вдруг Астерий увлечется Афиной слишком. Настолько, что страсть его к Воительнице станет сильнее, чем к ней?» — пронеслось в мыслях Артемиды. В какой-то миг она даже хотела подбежать к Афине, схватив ее за руку, оттянуть от края пропасти и сказать: «Нет, прости, но я передумала! Прости, дорогая, но я не могу это позволить!». Однако, это было бы уже слишком малодушным. И может быть даже хорошо, что так вышло, ведь хотя бы иногда нужно обуздывать эгоизм, живущий в душах богов не менее охотно, чем в душах людей.

— Афина! Ну-ка иди сюда! — крикнула ей Разящая в Сердце.

— Нет! — со смехом отозвалась та.

— Иди сюда! — строже настояла Охотница.

— Нет! — отозвалась та, закружившись еще быстрее. Камешки выскочили из-под ее ног, сорвались в пропасть.

— Афина! Не зли меня! — дочь Лето отвела вправо руку и тут же в ней появился ее серебряный лук. Засверкал на солнце, стрела сама легла на тетиву.

— Ах, так! — Афина ловко отпрыгала от края пропасти. В левой руке ее появился ахейский щит, сверкающий бронзой, который она особо любила. В правой точно молния сверкнуло копье с адамантовым наконечником.

Богини побежали навстречу друг другу, издав боевой клич. И когда сошлись, оружие исчезло из их рук. Богини обнялись.

— Я соскучилась по войне! — часто